Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №24 от 14.06.2011
СПРАВКА: Броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» заложен на Балтийском заводе в июле 1884, спущен 21.10.1885 и вступил в строй 3 декабря 1887 года.
Водоизмещение: 77828524 тонны,
Размеры: длина – 103,3 м., ширина – 18,6 м., осадка – 8,4 м.
Механизмы: 12 цилиндрических котлов, 2 вала, мощность 8000 л.с.
Скорость хода максимальная 17 узлов.
Запас угля максимальный 1 200 тонн, дальность плавания при скорости 10 узлов 4 400 миль.
Максимальная броня по ватерлинии 254 мм.
Вооружение: 8 – 203-мм орудий, 10 – 152-мм орудий, 12 – 47-мм пушек, 6 – 37-мм пушек, 2 – 64-мм десантных орудия и 3 надводных 381-мм торпедных аппарата.
Экипаж: 23 офицера и 549 человек личного состава.
Вадим Кулиниченко, капитан 1 ранга, ветеран-подводник
ЦЕРКОВЬ ВСЕГДА АНТИНАРОДНА
Мифологема особого христианского (православного) духа русского народа, его высокого религиозного настроя возникла в пореформенный период XIX века. Точкой отсчёта, вероятно, можно считать печально известные «Выбранные места из переписки с друзьями» Н.В. Гоголя. Они породили в русской религиозно-идеалистической философии, равно как и в монархической, множество вариаций. К этому прибавилась казенно-патриотическая выдумка «истинно русского» единения народных масс, церкви и самодержавия.
На рубеже ХХ-ХХI вв. в поддержке и педалировании тезисов особого христианского пути русского народа оказались единодушны Русская православная церковь (РПЦ), русские патриоты (А. Проханов, С. Семанов...) и откровенные враги России - горбачёвы, ельцины, путины, вся свора «демокрадов».
Современная церковь всячески подчеркивает свои заслуги в прошлом, стремясь доказать, что ее деятельность играла большую и благотворную роль в развитии нашей страны. Несомненно, прошлое России, история восточных славян на протяжении многих веков оказалась связанной с православием, восточной ветвью христианства, и сейчас, когда мы вглядываемся в прошлое, непременно видим в нём знаки деятельности православной церкви. И если следовать концепции церкви, идеям Д.С. Мережковского о религиозной врожденности русского народа, то получается, что народ, создавший и не раз отстоявший своё государство, в течение долгих веков пахал пашню, рубил избы, строил города, рыл и плавил руду, создавал величественные и сказочные древние храмы и терема, великую литературу, повторим, получается, что во всей неизмеримой огромности своего бытия народ наш то ли руководствовался в своих действиях и замыслах, в своем нравственном и духовном становлении идеями православия, то ли, наоборот, жил и трудился вопреки им.
Исторические источники прямо указывают, что христианство было выбрано киевской знатью, по-современному - олигархами, в качестве узды для подчинения народа, как идеология подавления и смирения вольных славян. Языческий пантеон богов для этой цели не подходил. Изначально христианство было на Руси антинародно.
Обратимся к «Повести временных лет» - Начальной русской летописи. Она буквально соткана из противоречий, в ней не просматриваются ни логика, ни последовательность событий. Некоторые факты. Почему рассказ о крещении в летописи растянут на три года - 986-989-й, а сами даты в источниках называются разные? Почему князь Владимир знакомится с христианством вроде бы лишь в изложении заезжих послов и философов, тогда как в самом Киеве имеются христианские общины, и с азами новой веры здесь вполне можно было познакомиться. «Выбор веры»? Каким мог быть «выбор веры», если, рассматривая три вероисповедания, так сказать «новых», никто не ставит даже тени вопроса о том, что можно сохранить и прежние верования, религию предков, которых особо чтили славяне. Судьбы язычества, веры предков предрешены и с этой стороны, выбор уже сделан: в государстве будет введена новая форма религии. И о каком «выборе» может идти речь, если уже многие десятилетия на Руси распространяется и укрепляется именно христианство восточных церквей? Если основной внешнеполитический партнер - Византия, если родственные по языку и культуре болгары — христиане, если христианство наиболее соответствует сложившимся и развивающимся феодальным отношениям на Руси.
Принятие христианства было далеко не мирным и совсем не добровольным актом, как это прокламирует церковь, — оно проходило при упорном сопротивлении не только простого народа, но и знати. Согласно летописям так было в ХI-XII вв. в Новгороде, Муроме, Суздальской, Ростовской землях.
Сразу же сказались результаты христианизации. Византийская «крестная мать» обернулась мачехой. На просторы Руси из переполненных иноками и богословами, проповедниками и просто тунеядцами обителей Царьграда ринулись толпы просветителей. Немногие несли «славянским варварам» свет новой веры или христианские отсветы античной культуры. Большинство ехало ради сытного куска; многие со сложными замыслами духовной колонизации могучего северного соседа, в котором так нуждалась пошатнувшаяся империя. Таков один из нежелательных результатов крещения.
«Повесть временных лет» далее рассказывает, что в эти годы сильно умножились разбои, явившиеся побочным результатом крещения. Часть тех, кто не принял новой веры, попросту ушла в леса, и дороги стали опасны для проезжих.
Главным было упорное сопротивление новой вере широких народных масс, придерживающихся языческих богов. В христианстве всегда существовало разное отношение к язычеству. И конечно, проще относились к нему те направления, которые не признавали централизованной иерархии. На Руси нетерпимость к инаковерующим, а их хватало на просторах обширного государства, привносилась прежде всего византийским духовенством. В посланиях и поучениях константинопольской патриархии ХI-ХII веков предписываются нормы поведения, решительно отгораживающие православных не только от язычников, но и от всевозможных еретиков, включая «латинов».
В результате противостояния двух религий, как многократно отмечалось в научной, исторической, художественной литературе, на Руси в домонгольский период сложилось своеобразное двоеверие. Суть его заключалась в том, что за язычеством и христианством сохраняются самостоятельные, достаточно обособленные сферы. Основное содержание язычества - обоготворение природы - сохраняется, и на эту область христианство, по существу, не распространяется. Оно приспосабливается к праздникам, отражающим опыт производственной сельскохозяйственной деятельности, пропитывается многими чисто языческими обрядами. К языческим праздникам приспосабливались культы некоторых святых, в частности, вновь вводимых. Вопреки настояниям византийского духовенства христианство на Руси не разрушило локального хозяйственного опыта. Однако в свою очередь христианство овладевает верхним этажом духовного здания. Здесь конкуренция у него была слабой, поскольку государственные институты только что начинали создаваться, а церковная организация, как субъект религиозной идеологии, явилась частью именно этих институтов.
Следует обратить внимание на то обстоятельство, что Россия переняла у Византии не только религию, но и универсальную культуру. Контакты с Византией отнюдь не свелись к единовременному акту крещения. Они продолжали активно развиваться вплоть до падения последней (XV век), а с греко-византийской образованностью и в более позднее время. На протяжении веков культура и образование в России в значительной мере строились по византийскому образцу, что, в частности, ярко проявилось в создании в конце XVII века при непосредственном участии греко-византийских просветителей братьев Лихудов Славяно-греко-латинской академии.
Мощному церковно-духовному, греко-византийскому прессингу противостоял традиционный менталитет русского крестьянина. Российские земледельцы веками оставались своего рода заложниками природы, что способствовало формированию в массе русского крестьянства целого комплекса отнюдь неоднозначных психологических поведенческих стереотипов. В интересных исследованиях менталитета русского народа академик Л.В. Милов ярко показывает двойственность духовного мира крестьянина (См.: Милов Л.В. «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса». - М., РОСС ПЭН, 1998, 573 с.). Тяжёлый, надрывный крестьянский труд несомненно порождал в сознании землепашца идею всемогущества Господа Бога в крестьянской жизни. В крестьянском мироощущении могучая и таинственная природа отражалась с исключительной ясностью и подробностью. Но для организации знаний о ней образа Бога было недостаточно. Сведения о природе усваивались и анализировались крестьянином не на абстрактно-богословском, а на конкретно-бытовом уровне, с точки зрения влияния природных условий на его собственную жизнь. Многообразие и реальность этого влияния неизбежно вели к тому, что общая емкая формула всеохватного господства над миром и людьми Высшего существа, Бога, Вседержителя совмещалась в крестьянском миропонимании с тягой к архаичным дохристианским трактовкам природы, дробящим представления о силах, господствующих над миром.
