Говард Зинн - Американская империя. С 1492 года до наших дней
Другой студент писал: «Мне показалось, что издатели просто состряпали «славную историю», которая должна заставить нас испытывать патриотические чувства к нашей стране… Они хотят, чтобы мы видели нашу страну великой, могучей и вечно правой».
Студентка по имени Ребекка отмечала: «Конечно, авторы книг, вероятно, думают, что это достаточно безобидно – какое значение имеет, кто открыл Америку… Но меня действительно злит то, что они всю жизнь врали мне об этом, и кто знает, о чем еще».
На Западном побережье была создана группа под названием «Американцы итальянского происхождения против Христофора Колумба». Ее представители заявили: «Когда американцы итальянского происхождения идентифицируют себя с коренным населением… мы, каждый из нас, приблизимся к возможным переменам в мире».
В Лос-Анджелесе учащаяся средней школы Блейк Линдсей предстала перед городским советом, чтобы привести доводы против празднования 500-летней годовщины. Она рассказала о геноциде араваков, но не получила официального ответа. Но, когда Блейк повторила свою историю на ток-шоу, позвонила женщина с Гаити: «Девушка права. У нас не осталось индейцев. Во время нашего последнего восстания на Гаити народ уничтожил статую Колумба. Пусть у нас будут памятники аборигенам».
По всей стране проходили мероприятия против Колумба, которые не были упомянуты прессой или телевидением. Только в Миннесоте в списке таких акций на 1992 г. значились десятки семинаров, митингов, фильмов, представлений. Двенадцатого октября в Линкольновском центре в Нью-Йорке состоялся спектакль Леонарда Лермана «Новый Свет. Опера о том, что Колумб сделал с индейцами». В Балтиморе прошло мультимедийное шоу, посвященное первооткрывателю Америки. В Бостоне, а затем во время гастролей по стране Театр «Подземной железной дороги» представлял пьесу «Безумства Христофора Колумба», собирая полные залы.
Акции протеста, десятки новых книг по индейской истории, проходившие в Соединенных Штатах дискуссии вызвали необычайную трансформацию в образовательной сфере. На протяжении многих поколений американским школьникам рассказывали про Колумба одну и ту же романтическую, вызывающую восхищение историю. Теперь тысячи учителей начали говорить по-другому.
Все это разгневало защитников традиционной концепции, которые называли подобные акции движением в поддержку «политкорректности» и «мультикультурализма». Им была неприятна критическая трактовка западной экспансии и империализма; эти люди считали такую критику нападками на западную цивилизацию. Уильям Беннетт, министр образования в администрации Рейгана, назвал эту цивилизацию «нашей общей культурой… ее высочайшими идеями и чаяниями».
В широко разрекламированной книге философа А. Блума «Закрытие американского менталитета» автор ужасался тому, что общественные движения 60-х гг. сделали с образовательным процессом в американских университетах. По его мнению, западная цивилизация была вершиной прогресса человечества, а США – ее лучшим представителем: «История Америки – это непрекращающийся, неумолимый прогресс свободы и равноправия. Начиная с первых поселенцев и первых политических учреждений, свобода и равноправие бесспорно являлись для нас сутью справедливости».
В 70—80-х гг. XX в. инвалиды создали организованное движение, достаточно влиятельное, чтобы заставить Конгресс принять Закон о нетрудоспособных американцах. Это был беспрецедентный законодательный акт, установивший стандарты, позволяющие этим людям обращаться в суд в случае дискриминации и обеспечивающие для них доступ в места, куда они не могли бы попасть вследствие своего положения.
В рамках движения за гражданские права чернокожее население оспаривало претензию Америки на защиту «свободы и равноправия». То же делало и женское движение. А в 1992 г. коренные американцы указывали на преступления западной цивилизации, совершенные против их предков. Аборигены вспоминали общинный дух индейцев, которых встретил и завоевал Колумб; они старались рассказать историю миллионов людей, живших до него, обличая лживость слов гарвардского историка П. Миллера о «продвижении европейской культуры на свободные и дикие земли Америки».
В начале 90-х гг. политическая система США независимо от того, пребывали у власти демократы или республиканцы, оставалась под контролем людей с огромными состояниями. Основные средства информации также находились под властью корпоративного капитала. Страна была разделена – хотя ни один официальный политический лидер не говорил об этом – на классы очень богатых и нищих, между которыми находился незащищенный и подвергающийся опасностям средний класс.
Однако, без сомнения, существовала, хотя и активно замалчивалась, по выражению одного обеспокоенного официального журналиста, «постоянная оппозиционная культура», которая не отказывалась от возможности создать более равноправное, более гуманное общество. Если и была надежда на будущее Америки, она была заложена в потенциале этой культуры.
Грядущий мятеж блюстителей
Название этой главы – не предсказание, а надежда. И это я постараюсь объяснить. Что касается заголовка этой книги, он не вполне точен; «народная история», с одной стороны, – это обещание, которое не может выполнить ни один человек; с другой – эта история наиболее трудна для передачи. Я все равно назвал книгу так, потому что, при всех ограничениях, она написана без почтения к правительствам, но с уважением к народным движениям сопротивления.
В результате получается предвзятое повествование определенной направленности. Это меня не смущает, потому что горы работ по истории, до сих пор влияющих на всех нас, отражают настолько противоположные взгляды, с таким трепетным почтением относятся к государствам и государственным деятелям и так оскорбляют невниманием народные движения, что нам нужно некоторое противодействие, чтобы избежать полного подчинения.
Все версии американской истории, которые сосредоточены на деятельности отцов-основателей и президентах, подавляют способность простых граждан к действию. Они предлагают нам во время кризиса ждать, чтобы кто-нибудь нас спас. Это относится к революционному кризису и деятельности отцов-основателей; к кризису рабовладельческой системы, из которого страну вывел А. Линкольн; к Великой депрессии и мероприятиям Ф. Д. Рузвельта; к кризису, вызванному войной во Вьетнаме, уотергейтским скандалом и приходом к власти Джимми Картера. Кроме того, традиционные трактовки истории США предлагают поверить в то, что между периодически возникавшими кризисами все шло хорошо и нам будет достаточно вернуться к этому нормальному состоянию.
Они учат нас, что высшим гражданским актом является выбор спасителей, когда раз в четыре года мы заходим в кабину для голосования, чтобы избрать одного из двух белых богатых мужчин англосаксонского происхождения, не наделенных яркими личными особенностями и придерживающихся ортодоксальных воззрений.
Представление о спасителях было встроено во всю культуру, а не только в политику. Мы приучены с восхищением смотреть на звезд, лидеров, экспертов в любой области, отрекаясь при этом от собственных сил, принижая свои способности, приглушая собственное «я». Но время от времени американцы отвергают эту идею и восстают против нее.
До сих пор эти бунты сдерживались. Американская система – самая простая система контроля в мировой истории. Когда страна наделена такими огромными природными ресурсами, талантами и рабочей силой, система может позволить себе раздать ровно столько богатств и такому количеству народа, чтобы число недовольных ограничивалось лишь беспокойным меньшинством. Это такое мощное, большое, удовлетворяющее многих граждан государство, что оно может позволить себе дать маленькой группе недовольных свободу выражать свое мнение.
Нет системы контроля, обладающей большим количеством ходов, лазеек, обходных путей, маневров, наград для избранных, выигрышных лотерейных билетов. Нет другой такой системы, которая бы более сложно распределяла элементы контроля через голосование, трудовые отношения, церковь, семью, школу, средства массовой информации, – ни одной, которая бы успешнее успокаивала оппозицию реформами, изолировала одну часть народа от другой, создавала патриотическую лояльность.
Один процент американцев владеет третью всех богатств США. Оставшаяся же их часть распределяется так, чтобы поссорить между собой 99 % населения: обратить мелких собственников против неимущих, чернокожих против белых, людей, рожденных в Америке, против приезжих, интеллектуалов и высококвалифицированных работников против людей без образования и профессиональных навыков. Эти группы выражали друг другу неприязнь и враждебность настолько самозабвенно, подчас применяя насилие, что не могли понять, что положение их одинаково, а именно: они делят между собой остатки пирога в очень богатой стране.
