Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №4 от 21.01.2014

Совершенно очевидно, что «русский фашизм» есть злонамеренная выдумка всех и всяческих врагов России. Вся тысячелетняя история России и русского народа свидетельствует об отсутствии и немыслимости фашизма в русском народе. Русские - единственный народ на Земле, всегда считавший и считающий всех людей равными, а различия между людьми обусловленными личными качествами каждого человека, а не его национальностью. Русские - единственный народ на Земле, никогда не убивавший людей по национальному признаку и никогда не унижавший их по той же причине. Русские - самый толерантный народ на Земле, ставший таковым за тысячи лет до изобретения этого термина. Пусть кто-нибудь убедительно опровергнет эти утверждения. Откуда же у современных русских может взяться фашизм?

Пресловутые скинхэды или наци - это либо глупые, неграмотные малолетки, сбитые с толку провокаторами, либо ничтожная кучка маргиналов, насмотревшихся российского телевидения и западных фильмов и не имеющих никаких корней в обществе, либо политические провокаторы, работающие на деньги настоящих врагов России. Поскольку количество подобных людей совершенно ничтожно, за «русских фашистов» враги России выдают любых русских патриотов, от православных до язычников, от учащихся военно-патриотических школ и клубов до всяких «готов» и «толкиенутых».

Н.А. Савин

От редакции. Чтобы эффективно осуществлять разрушительную политику, которую описал автор, в РФ установлен фашистский режим, о чем и вёл речь Б.К. Кучкин в №27 за этот год.

ИСТОРИЯ

НАКАНУНЕ ВОЙНЫ

(Продолжение. Начало в №№21, 22, 25, 34, 36, 38, 40, 44, 47, 49-52 2013 г., 3 2014 г.)

То, что наркомат обороны ожидал нападения немцев после 1-го июля – уже само по себе беда, но она далеко не единственная.

Прежде чем исследовать события последних предвоенных дней в приграничных войсках, необходимо выяснить, как комсостав Красной Армии, от командира дивизии до наркома обороны, представлял себе начало боевых действий с Германией. Точнее – как по их представлениям должны были действовать немцы в момент нападения.

В декабре 1939 г. 87-я стрелковая дивизия, оборонявшая участок прикрытия №2 в полосе 5-й армии, получила следующий приказ на оборону границы:

«1). Прочно удержать государственную границу на р. Буг на участке иск. Паридубы, Крыстынополь.

2). Прикрыть Луцк с направления Красностав.

3). В случае попыток вторжения противника на нашу территорию в пределах участка, активными действиями уничтожить его, не дав отойти за линию границы» (ЦАМО РФ, фонд 283 сп, оп.26514с, д.20, лист без номера).

На тот момент в первой линии дивизии, в районах Устилуга и Крыстынополя, находились два стрелковых полка. Примерно в середине участка и чуть восточнее располагался резерв в составе стрелкового полка и батальона танковой бригады, предназначенные для проведения контратак в направлении мест прорыва противника. (Два стрелковых полка в первой линии и один во второй, в резерве – обычное расположение приграничных дивизий в боевом положении.) При ширине участка 90 км прикрыть его позиционной обороной такими силами невозможно. Поэтому оборону предполагали активной – контратаками уничтожить прорвавшегося противника, не дав ему отойти за линию границы.

В декабре 1939 года это было вполне реально. К тому времени вермахт перебросили на французскую границу, оставив в Польше от силы полтора десятка германских дивизий. Если б в тот момент случилась война с Германией, немцы при всем желании не могли бы ничего предпринять, кроме вылазок мелких групп на советскую территорию.

Однако после поражения Франции ситуация на советско-германской границе радикально изменилась. К середине июня 1941 г. немецкая группировка в южной Польше многократно усилилась. Но на советской стороне от прежних спокойных времен почти без изменений остался порядок ввода в бой дивизий прикрытия, жестко диктовавшийся внешнеполитическими условиями, в которых находился Советский Союз.

Этот момент следует еще раз подчеркнуть: как и раньше, в июне 1941 года план прикрытия для приграничной дивизии официально мог вводиться только с началом войны! Никаких прямых команд «ввести в действие план прикрытия», установленных директивными документами, до начала боевых действий, т.е. до утра 22.6.1941, не могло быть в принципе. Момент же начала войны командир соединения определял по одному из следующих фундаментальных признаков:

- переход границы наземными силами немцев;

- нападение вражеской авиации;

- получение сигнала о начале войны от вышестоящего командования («1941 год — уроки и выводы» http://militera.lib.ru/h/1941/06.html ).

Узнав о начале войны, дивизия выходит в район сбора по тревоге. Через час оттуда части переходят в район отмобилизования, каждый полк в свое место, что занимает еще от часа до двух. Здесь в течение 6 часов части отмобилизовываются и выступают затем на боевые позиции.

Но ведь немцы не будут сидеть и ждать, пока дивизия отмобилизуется и займет свои позиции. Командиры это понимали и спокойно предполагали проникновение немцев через позиции пограничников, уровских частей и работающих в предполье батальонов. Вот распоряжение по разведке, отданное начальником штаба той же 87-й стрелковой дивизии за неделю до войны:

ШТАДИВ 87 15.6.41г.                                                                                         ВЛ. ВОЛЫНСКИЙ                           КАРТА 42000

1. С началом выхода частей 87 сд из районов сбора по тревоге в район отмобилизования от частей выслать разведку на рубеж:

16 сп – Берчин, Пятыдни

96 сп – выс. 95,2, вост. 2 км Хотячеви Суходолы.

283 сп – Хренов – выс. 101,5 зап. 1 км Вулька Фалемичская.

43 орб – Оране.

Задача разведки: установить наличие, состав и направление выдвижения частей противника от границы.

(ЦАМО РФ, фонд 283 сп, оп.26514с, д.20, листы без нумерации.)

Указанные в распоряжении пункты находились за 4-12 километров от границы. То есть разведка должна была обнаружить врага, уже далеко прошедшего линию укреплений Владимир-Волынского укрепрайона. А «Боевое распоряжение на охранение» за тот же день 15 июня линию охранения частей дивизии при отмобилизовании с задачей не допустить внезапного нападения противника устанавливало еще дальше и в том числе с направлений южнее и юго-восточнее Владимир-Волынского – почти противоположных от границы! (там же.)

То есть за неделю до войны возможность прорыва немцев сил прикрытия командиров не пугала. К такой возможности спокойно относились до самого утра 22 июня. А спокойствие проистекало из того, что, как и в далеком 1939 году, в начале войны командиры ожидали действий противника небольшими силами, которые дивизия контратаками разгромит и отбросит за границу. Причем командиры были уверены, что приграничные части не только отбросят врага, но и смогут перенести боевые действия на территорию противника:

“Теперь, после войны, вызывают много толков вопросы, связанные с силами наших войск, дислоцировавшихся в приграничной полосе. Но тогда все… верили в то, что наши части не только в состоянии отразить нападение противника, но и перенести боевые действия на его территорию” (Петров В.С. «Прошлое с нами». – Киев, Политиздат Украины, 1977, с.62).

За два спокойных года командование привыкло к такой системе боеготовности, и в последние два предвоенных месяца, когда вермахт сосредоточивался, не успело среагировать на изменившиеся условия. Серьезных боевых действий не только в первые часы, но и в первые дни войны никто не предполагал. Именно на таком допущении командование строило систему боеготовности армий прикрытия границы.

Вот в дополнение еще два красноречивых факта. В полосе обороны 87-й сд, в 12 километрах от границы, располагалась 41-я танковая дивизия 22-го механизированного корпуса. Эта дивизия обладала огромной ударной мощью: в ее составе находилось 425 танков – на 10% больше, чем по штату! Как бы она пригодилась здесь 22 июня, когда на стыке 87-й и 124-й стрелковых дивизий, находившихся в полосе главного удара группы армий «Юг», образовался двадцатикилометровый разрыв, в который хлынули немецкие войска! Но с первыми выстрелами противника дивизия сделала то, что ей предписывал приказ из «красного пакета». Оставив у границы всего один батальон (так же как и в 1939 году), она двинулась в район сосредоточения на северо-восток в сторону Ковеля, что в 60 километрах от границы, чтобы оттуда быть в готовности к нанесению контрударов в направлениях Бреста и Любомля (Владимирский А.В. «На киевском направлении. По опыту ведения боевых действий войсками 5-й армии Юго-Западного фронта в июне-сентябре 1941 г.» – М., Воениздат, 1989, с.45).