Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №18 от 03.05.2011
Андропов никогда никому не мстил. Если видел, что у человека что-то не получается, то просто переводил его на другую работу, а если, к примеру, он убирал чекиста, совершившего какую-то ошибку, в другое подразделение, то, получив дополнительное объяснение, почему человек ошибся, мог и изменить свою точку зрения. Помню, как-то во время нашего доклада Андропову Юрий Владимирович сказал, что у него есть другая, отличная от нашей, информация. Я возразил: “Это не так”. Андропов говорит: “Сколько надо дней, чтобы проверить, кто прав: я или ты?” “Дней 40-50. Сложные условия”. ...Крючков меня потом упрекал, зачем я среагировал так грубо, но я сказал, что Андропов с давних пор просил меня говорить только правду. Спустя срок меня встречает тот же Крючков: “Ну как?” “К сожалению, прав оказался я” (Смеётся).
Сейчас ФСБ готовит к выходу книгу “Команда Андропова”, куда я написал свои впечатления об отношениях с Юрием Владимировичем, которые озаглавил “Ю.В. Андропов (на партучёте в нелегальной разведке)” (Улыбается). Он ведь действительно был членом нашей партийной организации. Приходил. Но не каждый раз, человек он всё-таки был очень занятый.
- Каковы были максимальные сроки пребывания разведчиков на нелегальном положении? И, кстати, когда нелегала было подготовить проще: в Ваше время или сейчас?
- В те годы, когда приходилось работать нам, будущий нелегал зачастую не имел тех качеств, которые имеют сегодня самые обычные люди; у наших сотрудников, к примеру, изначально не было зубастой хватки людей, занимающихся бизнесом. Поэтому нередко приходилось смотреть, какие личностные качества присущи конкретному человеку и фактически давать ему второе образование, от средней школы до высшего. У нас не было нелегалов, которые знали бы только один иностранный язык, минимум 2-3. То есть мы проделывали огромную работу.
В одном случае, самый короткий срок подготовки нелегала для конкретной цели у нас составил 7 лет, после чего человек 3 года отработал за рубежом и украсил свою грудь двумя орденами и знаком “Почётный чекист”. Естественно, что срок подготовки нелегала зависит от поставленной перед ним цели. А цель бывает разная: от хорошего места, где он может спокойно жить и работать, до сейфа какого-нибудь зарубежного руководителя. В этом смысле самый длинный период от начала работы в нелегальных условиях до выполнения поставленного задания составил 17 лет; человек этот, к слову, вернулся Героем Советского Союза.
Если говорить о сроках непрерывного проживания за границей в качестве разведчика-нелегала, то Вартанян, например, пробыл в такой роли 43 года. Фактически всю свою жизнь! У одной пары наших нелегалов за рубежом родились два ребёнка, и когда в результате предательства Гордиевского им пришлось вернуться всей семьёй на родину, то дети стали просить родителей уехать обратно: “Мама, поехали домой! Здесь ни кока-колы, ни бананов нет” (Смеётся).
- Какими побудительными мотивами руководствуются люди, решившие идти в разведку “делать жизнь” другого человека? Романтика?
- Конечно. Приведу пример. Однажды в Ростове в КГБ пришла 16-летняя девушка и сказала, что хочет работать в разведке. Начальник управления её спрашивает: “Ты школу закончила? Иностранные языки знаешь?” “Нет”. “Тогда сначала закончи институт, выучи язык, а потом приходи”. Она переспрашивает: “А какой язык я должна выучить?” Начальник отвечает: “Какой хочешь!”. Через несколько лет она опять приходит к этому же начальнику управления: “Вы меня помните? Я закончила институт, владею иностранным языком...” и повторяет свою просьбу. Упорная девушка!.. (Улыбается). Мы её взяли. Подго-товили. Выдали замуж за нашего хорошего сотрудника...
- ...но отказаться она имела право?..
-... Имела, конечно, их же предварительно познакомили, показали друг другу... И они как пара уехали на работу. Помогали там друг другу. И сейчас живут, как муж и жена. Хотя бывали, конечно, случаи, что они ссорились за границей и обратно из аэропорта ехали в разных машинах. Для советского нелегала за границей наступала совершенно другая жизнь: дети, к примеру, могли учиться в католических монастырях, и когда некоторые из нелегалов возвращались домой, то им приходилось заново вживаться в окружающую среду, хотя, казалось бы, это была их родина.
- Если мы уж затронули деликатную тему... По заданию разведки сотрудник-нелегал мог жениться за границей?
- Мог. У меня были такие знакомые. Незадолго до объединения двух Германий коллеги-немцы у меня спрашивают: “Вы знаете такую-то женщину?” Я говорю: “Знаю”. “Мы можем её использовать?” Отвечаю: “В том случае, если она согласна”. Они с ней стали разговаривать. Она спрашивает: “С кем из сотрудников я должна уехать? С ним? - вспоминает человека, с которым она до этого работала. - С ним хоть на край света! А с другим - нет” (Смеётся). Кстати, парень, которого она вспомнила, был из Ленинграда. Он уже умер.
- Вам же тоже, Юрий Иванович, если не случилось жениться по приказу, то в начале 1960-х пришлось обрести нового “родственника” в лице легендарного разведчика Рудольфа Абеля, чтобы помочь ему выбраться из американской тюрьмы... Сами решили стать его “двоюродным братом” Юргеном Дривсом?
- Сам, но по заданию Центра, и как я сегодня считаю, действовал несколько легкомысленно. Когда мне сказали, что я должен принимать участие в операции по возвращению Абеля, у меня были только документы легального сотрудника, то есть мне надо было как-то документироваться. И вот однажды, возвращаясь с одного задания из Западного Берлина, я прочитал на железной ограде полуразрушенного дома: “Доктор Дривс Ю.” Про себя подумал: “Вот уже и фамилия есть и адрес. И главное, что этот адрес в Западном Берлине”. И когда зашла речь о том, какие мне документы делать, чтобы стать “родственником” Абеля, принять участие в этой комбинации и в переписке с Джеймсом Донованом (в то время нью-йоркский адвокат Абеля. – Л.С.), я назвал эти имя-фамилию и адрес в ГДР. Так и сделали.
А в Германии тогда было правило: для того чтобы участковый полицейский мог видеть, кто где живёт, необходимо было на доске, так называемый “Тихий портье”, написать свою фамилию и повесить на забор рядом с домом или рядом с дверью в дом. Американцы дали задание проверить “мой” адрес своему “источнику”, который задание выполнил, нашёл это здание, хотя очень боялся территории ГДР, на которой располагался Западный Берлин. Я потом читал его рапорт американцам.
Во время операции мне приходилось разговаривать с Донованом, встречать-провожать его - мы даже распили с ним бутылку вина, и позже в мемуарах он написал: “У Дривса были большие волосатые руки” (Смеётся). Я долго думал: “Разве у меня волосатые руки?” (демонстрирует руки).
- “Подкрышники” - обидный термин?
- Совершенно не обидный. Это человек, который имеет постоянным местом работы какое-то гражданское учреждение, частное или государственное. В США, например, я числился заместителем нашего постоянного представителя при ООН.
- Известны слова 10-го советника по национальной безопасности президента США Бжезинского: «Мы сознательно увеличиваем возможность того, что Советский Союз направит войска в Афганистан». Была ли возможность избежать силового варианта развития событий, не вестись на провокацию? И знала ли об этих словах разведка?
- Знала. Но избежать введения наших войск в Афганистан было нельзя, потому что сами американцы туда активно лезли, выдвигали свои технические наблюдательные посты к нашим южным границам и даже заключили с Китаем соглашение по Афганистану. Так что это была объективная необходимость. Кстати, это был не первый случай, когда мы входили в Афганистан с подобной миссией, а третий или четвёртый. Кроме того, мы совершенно не собирались там задерживаться...
- ...Действительно, в виде документа существовал план вывода советских войск из Афганистана в 1980-м году?
- Да. Я уничтожил этот документ. Спустя несколько лет после ввода войск пришёл к Крючкову и говорю: “С 1980-го года у меня лежит такой вот материал, до реализации которого дело не дошло. Что будем делать?” Он отвечает: “Уничтожь”. Я и уничтожил. Довольно интересный и хороший документ, который мы готовили вместе с Ахромеевым (в то время первый замначальника Генерального штаба Вооружённых Сил СССР. – Л.С.).
Между прочим, сегодня афганцы, в том числе и Раббани (в 1979-1989 гг. - один из командующих моджахедами, в 1992-2001 гг. - президент Афганистана. – Л.С.) говорят: “Какие мы дураки, что тогда воевали с русскими! Лучше бы мы с ними тогда дружили”. И натовцы уже давно хотят уйти из Афганистана, но я очень сомневаюсь, что афганцы их так просто выпустят, потому что натовцы, в отличие от нас, только и делали, что стреляли и бомбили, а мы один раз стреляли, потом получали пулю в ответ, но при этом продолжали строить; мы же очень много объектов построили в Афганистане.
