Игооь Лавровский - Перенастройка. Россия против Америки
Именно через новый континентализм, повернувшись лицом к своим соседям, Россия сможет снова стать глобальной державой.
Укрепление глобальных позиций России в будущем может быть обеспечено новыми фундаментальными тенденциями.
Во-первых, факторы, обусловившие в прошлом относительное технологическое отставание России от западных стран, более не являются существенными. Благодаря развитию технологии обмена информацией и транспортной инфраструктуры гигантские российские расстояния уже не являются непреодолимым препятствием для экономического развития. Отдаленная деревня может быть так же глубоко вовлечена в цивилизационный процесс, как и крупный город. Благодаря развитию Интернета доступ к информации стал практически абсолютным. В самом недалеком будущем это приведет к социальной и экономической революции в России, которая будет неотъемлемым компонентом мировой социально-экономической революции. Монополия богатых стран на знания и связанные с ними производственные возможности подвергается эрозии. Очаги высокой производительности распространяются по планете. Россия может способствовать этому процессу и ускорить его.
Во-вторых, финансовые кризисы, подобные азиатскому и российскому кризисам 1998, ныне переживаемому мировому кризису, стимулируют экономический национализм и стремление стран к большей экономической самостоятельности. Кризисы ударили не только по экономике России и развивающихся стран, но и нанесли мощный удар по престижу западных финансовых институтов. Незападный мир все сильнее сомневается в способности западных стран к глобальному социальному и экономическому лидерству в условиях однополярности. В этих условиях восстановление глобальных позиций России может сыграть важную роль. Все еще располагая значительным интеллектуальным и технологическим потенциалом, Россия может стать одним из лидеров новой волны индустриальных государств — от Латинской Америки до Восточной Азии. Российские правящие круги должны, наконец, понять, что у России намного больше общего с растущими Китаем, Индией, Средней Азией, чем с уже выросшим Западом, заинтересованным лишь в сохранении статус-кво.
Общие проблемы, общие интересы могут перерасти в общую политику. Развитие юаневой и рупиевой торговли для России потенциально имеет не меньшее значение, чем торговля долларовая. В свою очередь, только ближайшие соседи России заинтересованы в рублевой торговле.
Многообразие исторических слоев России формирует сферу российских национальных контактов и интересов, определяет содержание ее внешней и внутренней политики.
Интересна эволюция коммунистов. До 1917 года они представляли собой маргинальное прозападное элитарное движение. Захват власти привел к размыву первоначальной универсалистской идеологической основы и превращению коммунизма в националистическую имперскую идеологию. Потеря власти в 1992 году привела к утрате прежних идеологических основ течения. Сегодня коммунисты представляют собой интеграл российской культурно-исторической традиции с ее экзотической смесью славянизма, православия и народнического культуртрегерства.
Прозападные политические течения ожидают нелегкие времена. Прагматически деловой компонент прозападных течений технократизируется — речь идет уже не о «приоритете общечеловеческих ценностей» над российскими, а о более полезных в хозяйстве вещах, таких как квалифицированная конкуренция с Западом на международных рынках и повышение эффективности российской промышленности.
Новая политическая культура должна стимулировать не эксклюзивность (исключение), а инклюзивность (включение, вовлечение) различных российских цивилизационных слоев в общий процесс национального развития — е pluribusипит[20].
Это и есть тот самый искомый новый синтез, конец революции. Это откроет принципиально новую историческую эпоху — развитие России для России, а не для нового противостояния с кем бы то ни было (у ведущей ядерной державы не может быть противников, опасных для ее выживания, кроме нее самой). Именно для этого России нужны все ее части, слои и течения — левые и правые, западные и восточные. В этом ее надежда и будущее.
Многослойность России обусловливает ее творческий потенциал и одновременно порождает идейные и политические противоречия. Мы должны осознать и принять себя и свою историю в целом, без пробелов и вычетов — тогда мы снова, может быть впервые, станем по-настоящему единой нацией.
Одноразовая империя
Итак, абсорбировав множество ранее независимых княжеств и ханств, некоторые из которых сохранили значительную степень автономии, Россия превратилась в имперское государство. Наднациональная имперская бюрократия стремилась избежать межэтнических конфликтов, поэтому не ассоциировала себя с каким-либо отдельным этносом, даже с русскими. Абстрактная идея самодержавного имперского Дома хорошо подходила для создания полиэтнического, многокультурного и многоконфессионального конгломерата. По мере разрастания империи цари постепенно «поднимались» над обществом, отдаляясь от него все дальше и дальше.
В XIX веке сформировался современный литературный русский язык. Начался расцвет великой русской культуры. Подъем общественных движений ускорил отмену крепостного права. Зародилась современная промышленность. Некоторые предприятия, созданные в период первого промышленного подъема второй половины XIX века, существуют до сих пор. Экономическая, культурная и общественная активность быстро растущего населения постепенно перестала вписываться в рамки закрытой консервативной самодержавной системы, потерявшей к тому времени способность к адаптации и развитию.
К началу XX века требования о замене самодержавия более современной системой, отвечающей потребностям развития огромной страны и обеспечивающей вовлечение более широких слоев общества в государственное управление, стали звучать все громче и громче.
Большевики не были единственной силой, требовавшей перемен. Социал-демократы, кадеты, многочисленные этнические партии требовали одного — участия, участия, участия в решении судеб страны. Просвещенные круги общества требовали перехода к конституционной монархии.
Несмотря на то что большинство территорий, приобретенных Романовыми в XVIII–XIX веках, присоединились к России добровольно с целью обезопасить себя от серьезных внешних угроз, Великороссия все же рассматривалась интеллигенцией «национальных окраин» как метрополия, как источник колонизаторского воздействия.
В самой Великороссии так и не возникли крупные политические течения, которые могли бы сыграть в последующем объединяющую русских роль. Великороссы, в отличие от американцев, унаследовавших британские владения в Северной Америке, никогда не пытались «переплавлять» окружающие их этносы по своему образцу и подобию. Православные священники не насаждали православие крестом и мечом, как испанцы католицизм в Южной Америке. Тем не менее, русская интеллигенция выработала в себе комплекс вины перед «малыми народами» и не выдвигала в процессе революции националистические лозунги и требования, которые они считали законными для «инородческих» движений. Широкие националистические движения сформировались везде, кроме как в Великороссии. Консервативные русские организации, такие как «Союз русского народа», находились в большом отрыве от основных политических тенденций и не смогли собрать значительной народной поддержки. Напротив, действия пресловутых «черносотенцев» помогали националам создавать «образ врага» и только способствовали ускорению распада империи.
Николай II, который в наше время канонизирован, оказался не в своем времени и не на своем месте. Под его началом Дом Романовых все дальше и дальше «отчаливал» от российских нужд и ожиданий. Как гром среди ясного неба прогремело военное поражение от молодого «азиатского тигра» — Японии.
Требования перемен становились все громче и громче, а Романовы делали все меньше реальных политических шагов. Ситуацию взорвала провокационная демонстрация 9 января 1905-го, расстрелянная царской охраной. Нервы дрогнули у обеих сторон, и Россию захлестнула волна революционного и контрреволюционного насилия.
Притушив первый приступ революции, царь Николай «обиделся на народ» и практически самоустранился от государственных дел почти на 8 лет, вплоть до празднования 300-летнего юбилея Дома Романовых в 1913 году. Ностальгический праздник, на котором сам император надел костюм XVII века, а приглашенные представляли все эпохи и события славной российской истории при Романовых, носил по непонятным тогда причинам грустный оттенок. Это был последний спокойный год старой России.
