Сергей Кургинян - Седьмой сценарий. Часть 3. Перед выбором

Живые — это те, у кого есть душа. Ради спасения души приходится жертвовать многим. И народ уже начал осмысленно жертвовать — в Приднестровье, в Москве во время 23 февраля, не принимая присягу и ставя честь выше трехкомнатной квартиры в теплом Крыму. Начинается воскрешение из мертвых — мертвых духом, проклинавших себя и свою историю, мертвых духом, кричавших «хотим, как у них!» Мертвых духом, аплодировавших, когда на красном флаге — их государственном флаге — подонки рядом со звездой рисовали свастику.

Идет мистерия, а вы лепечете: политика… Номенклатурный переворот __Красно-коричневые…

Проспитесь, родненькие, и протрите глаза. Это Сопротивление. Это народ.

Невзоров угадал позицию первым, как художник интуитивно понял ее и сказал о том, что он не политик и никогда не был им. И в эту секунду поступил как политик, потому что сказал правду. А это политика. И потому, что слово «политика» втоптано в грязь теми, кто, бия в грудь, называл себя демократами, и теми, кто пытался сыграть на низменных чувствах толпы, кто кричал, что ему нужны миллионы, и оказался этими миллионами отторгнут.

Невзоров понял и сказал главное, спокойно и без истерики. Мы — народ. Мы — граждане и мы готовы.

Это называют красно-коричневой чумой? Ну что же. Посмотрим, кто называет.

Страну ведут путем деградации и вроде бы небезуспешно. Но это только на первый взгляд. Дело в том, что пусть страшной ценой, но все же страна приходит в себя. А вот те, кто ее разрушает, разрушаются сами, превращаясь в обычную заурядную тварь. «Тварь» и «тварность» — это не ругательства. Это строгий религиозный диагноз.

Каждый, кто делает ставку на деградацию своего общества и своего государства, пусть помнит о том, что раньше или позже он станет тварью, и знает, чем ему придется платить. Придется постоянно присутствовать на собственных похоронах. Придется вдыхать запах тлена и понимать, что это собственный запах. Придется, видя гроб и спрашивая, кого же хоронят, слышать в ответ свое имя. Хватаясь за перо с тем, чтобы доказать себе, что «я есть», что «я жив», что «я могу», ему придется ощущать свою импотенцию.

Странная штука — предатель, не способный даже предать, деградирующий деградатор. Странная, но тем не менее более чем реальная. Вспомним 70-е годы и далее старт перестройки — мыслители, мученики, борцы.

Начало 90-х годов — могло еще казаться, что есть заявка на лидерство, на личности масштаба, соизмеримого с требованиями эпохи. Год назад — уже понятно, что пьяницы, проходимцы и воры, но шикарные, черт возьми, крутые ребята.

Ну и что же сейчас?

Не только мученик и мыслитель, но и борец, и крупная политическая личность, и даже масштабный вор — все они уходят с их политической сцены. А кто грядет? «Старый новый» по кличке Дятел, знакомый нам по тем же 70-м годам. И не трудно предсказать, что «дятлы» будут делать в сложившейся ситуации.

На то он и дятел, чтобы стучать. И какой-нибудь «дятел» по кличке Леня, получив от своих хозяев «разнарядку на дискредитацию объекта под №…», начнет ее старательно выполнять.

В разнарядке несколько пунктов. Ну, к примеру, на меня такая «разнарядка» будет выглядеть так.

Первое. Отсечь объект от патриотического движения, привязав его к чему-нибудь, особо неприемлемому для патриотов. К какому-нибудь лицу, например, четвертому или лучше пятому, с которым, мол, происходят какие-нибудь тайные встречи. Ну и… армянский вопрос тут тоже не будет лишним.

Второе. Отсечь объект от коммунистического движения. Приемы аналогичны. Кстати, вспоминается похвальба М. Леонтьева по поводу поручения, данного ему неким высоким лицом, которое рекомендовало представлять меня как черного мага, финансового махинатора и Григория Распутина. Неужто Миша правду говорил? Честное слово, верить не хочется, но похоже, до странности становится похоже на правду.

Третье. Отсечь объект от демократического движения. Моральный аспект. Записки в ЦК КПСС и т. д. и т. п.

Четвертое. Дестабилизировать объект.

Пятое. Предложить объекту сотрудничество.

Шестое. Демонизировать объект, используя его культурные измерения.

Седьмое. Не допустить активного развертывания объектом своей политической программы (основанной на сплочении и идеологии развития). Для этого использовать свою структуру в пределах каждого из движений, с тем чтобы она развернула свои орудия в сторону объекта и подавила его в кратчайшие сроки.

Такого типа разнарядочка (если верить О. Калугину, например) есть на любого, кто представляет опасность для власти. Просто номер будет другой. А значит, сегодня — свой у Проханова, свой у Невзорова и т. д., как в свое время свой номер — у Ельцина, а свой — у Сахарова и т. д. Исполнение подобных разнарядок, как мы знаем, например, из того же источника, возлагалось, возлагается и будет возлагаться и впредь на определенный тип «пишущей братии», именуемый «дятлы».

Эх, хотелось бы, ей-же-ей, столкнуться с настоящим противником — сильным, смелым и искренним и сражаться с открытым забралом — жестко и на высоком идейном накале… Мечты, мечты!.. Сейчас, увы, время «дятлов» «воевать». И охотиться приходится на них. Приходится, черт возьми. Не то оглохнем от стука!

Но «дятлам»-то ох как охота, чтобы на них шли войной! Они сразу же получают служебное повышение. А раз так, то я не то чтобы и воюю, а… Стучу на «дятла» его же начальнику! В открытой печати.

Уважаемый господин Я.!

При выполнении вашей разнарядки «дятлами» допущена целая серия грубых ошибок.

Во-первых, в один день оказалось произведено слишком «много стука из ничего». 17 марта 1992 года с испугу долбанули с ходу все «дятлы».

И в «Независимой газете» (см. пункт 6 разнарядки).

и в «Российской газете» (см. п.п. 1,2,3… ну, пожалуй, и пятый пункт тоже присутствует).

и в «Вечерней Москве» (см. пункт 4),

и в «Мегаполис-экспресс» (см. пункт… то ли 7, то ли 6, то ли 3),

и в «Комсомольской правде»…

Бог ты мой!.. Перебор очевиден!

Наша рекомендация — не надо так страшно орать на «дятлов», а то они черт те что наделают, лишь бы вовремя отчитаться.

Во-вторых, в «Российской газете» от 17 марта 1992 года упомянутый выше «дятел» по кличке Леня, так сказать, лидер, прокололся на 244 процента и заслуживает самого серьезного наказания. Налицо неприкрытая халтура при выполнении ваших ответственных поручений. А именно:

Осуществляя мой откол от патриотов (за счет демонстрации моей «вероломности» по отношению к идее Союза), «дятел» Леня обязан был прочитать стенограммы моих выступлений в этой группе начиная с 1990 года. В каждой стенограмме я «союзникам» открыто говорю, что Союз уже сохранить нельзя и поэтому им надо даже название изменить. И что характерно — они меня слушают. О механизме такого протокола: в психологии это называется ложной проекцией о театре — неспособностью войти в образ. А попросту — Леня судит обо всех по себе. Он — то ведь, естественно, в «Союзе» выступал бы за Союз, у Кургиняна — за Кургиняна, у Яковлева — за Яковлева и присосался бы ко всем маткам. И думает Леня, что другие такие же, и меряет всех своей меркой. И, естественно, допускает сначала ПЕРВЫЙ ПРОКОЛ. А сразу за ним допускает и ВТОРОЙ, производя тем же способом отсечение меня от коммунистов, от «красных». Вновь та же ошибка. Уж сколько я этому движению всяких гадостей про него говорил: и про ленинскую национальную политику, и про его же политику в области государственного строительства, и про его же отношение к конфессиям! Ну и про марксизм мною тоже сказано множество нелицеприятных вещей. Почему я им это все говорю? И почему они злятся, но слушают? Потому что наша общая боль — государство. Наша общая цель — государственное строительство. И этого Леня не понимает.

ТРЕТИЙ ПРОКОЛ — по части демократов. Тут уж совсем смешно. Для одних я и раньше был чертом с рогами, другим это обилие публикаций кажется все более странным, третьи слишком хорошо знают, что такое дятлеризм, а четвертым совсем уже заморочили голову. Что же получается? Что я и Ельцину помогал, и Горбачеву, и Бушу, и летающим тарелкам? Что в общем-то я один все делал — всю перестройку, всю контрперестройку, ну и вообще, по-видимому, все на свете. В этом кроется некий абсурд, который начинают осознавать даже очень «упертые» демократы. Потом в конце концов становится интересно, надо прийти послушать и есть куда. А там уже срабатывает эффект личного контакта.

И получается, что Леня собирает мне публику в чужих, не доступных мне напрямую печатных органах и за чужие деньги. Как в таких случаях говорят — «двойной дятел». И, наконец ЧЕТВЕРТЫЙ, САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ПРОКОЛ: предлагая мне контакт в скрытом виде, Леня допускает страшный промах, ибо вскрывает в самый необходимый для нас момент крайне важную для нас тему, причем в центральной «Российской газете». И здесь необходимо принять эту подачу и полностью ее отыграть, поскольку речь идет уже не о стратегии дискредитации Кургиняна или кого-нибудь другого из лидеров политической оппозиции. Речь идет о большой политике. Той, без которой победа на поле чести может не дать результатов в вопросе о реальных судьбах реальной страны. И, публикуя мой документ 17 марта 1992 года, Леня не только демонстрирует свой дятлеризм, он еще и крупно подставляет вас, уважаемый господин Я., актуализируя вопрос о реальных перспективах строительства государственности на Евразийском континенте. Сегодня это самый главный вопрос, и для вас крайне важно, чтобы он был закрыт. Но Леня этого не понимает, ибо он «дятел».