Сергей Кара-Мурза - Покушение на Россию
После Февраля правительство было сформировано из представителей правой буржуазии и крупных помещиков, важные посты были отданы кадетам. Главной тактикой Временного правительства стало не разрешение проблем, а потакание толпе, и чем дальше, тем больше. Как признал тогда лидер правых А.И.Гучков, «мы ведь не только свергли носителей власти, мы свергли и упразднили саму идею власти, разрушили те необходимые устои, на которых строится всякая власть». Либералы разрушили власть сверху донизу, так что безвластие коснулось буквально каждого человека. Временное правительство упразднило губернаторов и назначило в губернии и уезды своих комиссаров. Но у них не было никаких реальных средств влиять на положение.
Февраль нанес сокрушительный удар по армии. 2 марта секретарь ЦИК Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов адвокат Н.Д.Соколов (бывший, как и Керенский, одним из руководителей масонства) подготовил и принес в правительство «приказ №1». Он предусматривал выборы в войсках комитетов из нижних чинов, изъятие оружия у офицеров, установление не ограниченной «ни в чем» свободы солдата. Став военным министром, Керенский издал аналогичный приказ, известный как «декларация прав солдата». В июле генерал Деникин заявил: «развалило армию военное законодательство последних месяцев». В армии была проведена чистка командного состава (по данным Деникина, за первые недели было уволено около половины генералов). На главные посты были назначены выдвиженцы-антимонархисты — А.И.Деникин, Л.Г.Корнилов, А.В.Колчак. Колчака активно поддерживали эсеры, они вели агитацию за него на кораблях.
После краха монархии начался распад империи, вызванный разрушением центра. Прежде всего сепаратизм поразил армию. Еще до Февраля были созданы национальные части — латышские батальоны, Кавказская туземная дивизия, сербский корпус. После Февраля был сформирован чехословацкий корпус, было разрешено создание «Украинского полка имени гетмана Мазепы». Началась «украинизация» армии (солдаты отказывались идти на фронт под хитрым предлогом: «Пщем гид украшским прапором»), В конце лета 1917 г. разгорелась борьба за Черноморский флот, на кораблях поднимали украинские флаги, с них списывали матросов-неукраинцев. Восстанавливать империю (в облике СССР) пришлось большевикам — нигде Красную армию не воспринимали как иностранную.
Уникальность русской революции 1917 г. в том, что с первых ее дней в стране стали формироваться два типа государственности — буржуазная республика и советская власть. Эти два типа власти были не просто различны по их идеологии, социальным и экономическим устремлениям (кстати сказать, поначалу Временное правительство не скупилось на «социалистическую» риторику). Они находились на двух расходящихся ветвях цивилизации. То есть, их соединение в ходе государственного строительства было невозможно. Разными были фундаментальные, во многом неосознаваемые идеи, на которых происходит становление государства — прежде всего, представления о мире, о земле, о человеке.
С Февраля по Октябрь Россия пережила единственный в своем роде опыт. Похоже, его не переживал ни один народ в истории. В стране одновременно и без взаимного насилия возникли два типа государства — Временное правительство и Советы. Они означали два разных пути, разных жизнеустройства. И люди в течение довольно долгого времени могли сравнивать оба типа. Вдохновители Февраля были западниками, их идеалом была буржуазная республика с опорой на гражданское общество и рыночную экономику. Но не к гражданскому обществу свободных индивидов стремились люди после краха сословной монархии, а к христианской коммуне (обществу-семье).
Через семь месяцев верх взяли те, кто пошел дорогой советского строя. По сути, никакой революции в Октябре не было, был просто закреплен факт: Временное правительство иссякло, его власть перетекла к Советам. А.Ф.Керенский перед смертью честно написал о себе: «Ушел один, отринутый народом».
Наши патриоты-антисоветчики говорят, что Октябрь был фатально ошибочным выбором. Тем самым они утверждают, что либерально-буржуазный путь в большей мере соответствовал сути России и ее культуры. Но третьего пути не было. Н.А.Бердяев писал: «Не революционному народничеству, а именно ортодоксальному, тоталитарному марксизму удалось совершить революцию, в которой Россия перескочила через стадию капиталистического развития, которая представлялась неизбежной первым русским марксистам. И это оказалось согласным с русскими традициями и инстинктами народа».
Те, кто плачет по Февралю и проклинает Октябрь, просто отвергают русские традиции и инстинкты народа. Это те же Кох и Чубайс, только под другой маской.
Декабрь 2001 г.
Уроки НЭПа
В марте исполняется 80 лет введению в СССР НЭПа — новой экономической политики. Нам очень важно вспомнить смысл того перехода — перед нами сегодня стоит подобная задача.
К весне 1921 года, когда окончилась гражданская война и интервенция, военный коммунизм стал нетерпим для крестьянства, разоренного войнами. Начались восстания, сокращение посевов. В 1920 г. село давало половину довоенной продукции. В промышленности было еще хуже, продукция — 1/7 довоенной. Фабрики стояли, рабочие уходили в деревню, становились кустарями, мешочниками. Голод и усталость порождали недовольство.
Основой хозяйства России было сельское хозяйство, и надо было выбрать лучший вариант аграрной политики. Двум наиболее авторитетным ученым, Л.Н.Литошенко и А.В.Чаянову, было поручено подготовить два альтернативных программных доклада. Л.Н.Литошенко рассмотрел вариант продолжения реформы Столыпина — создания фермерства с крупными земельными участками и наемным трудом. А.В.Чаянов исходил из развития трудовых крестьянских хозяйств без наемного труда с их постепенной кооперацией. Доклады в июне 1920 г. обсуждались на комиссии ГОЭЛРО (это был прообраз Госплана) и в Наркомате земледелия. Была принята концепция А.В.Чаянова. На фоне реформ нашего времени надо отдать должное ответственному подходу в 1920 г. — в реформе не было места доктринерству. Варианты были изложены простым, для всех понятным языком и гласно обсуждены.
В марте 1921 г. X съезд РКП(б) принял решение, а ВЦИК издал декрет «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом». Налог был почти в два раза меньше продразверстки — 240 млн. пудов зерновых вместо 423 млн. по разверстке 1920 г. (реально было собрано около 300 млн.). Крестьянин мог свободно распоряжаться оставшимся после сдачи налога урожаем. Декрет был опубликован до начала посевных работ, что побуждало крестьян увеличивать посевы. Позже натуральный налог был заменен денежным.
Начался НЭП. Это было не продолжение курса 1918 г., а именно новая политика, на новом уровне понимания процессов в стране — с уроком гражданской войны. Это надо отметить, поскольку некоторые считают, что политика типа НЭП начала проводиться сразу после Октября, но была временно заменена вынужденной политикой военного коммунизма. После Октября надеялись, но зря, на государственный капитализм.
Партия принимала НЭП трудно. Его называли «отступлением», «крестьянским Брестом». Ленин же подчеркивал, что в России «смычка с крестьянской экономикой» (главный смысл НЭПа) — фундаментальное условие построения социализма. Иными, словами, НЭП был вызван не конъюнктурой, а всем типом России как крестьянской страны. По поводу НЭПа, как и перед Октябрем, шел глухой спор между ленинизмом и марксизмом. Именно глухой, поскольку догмы марксизма были непререкаемы. В личной библиотеке Ленина, в его кабинете, было семь книг Чаянова, а когда он писал главные статьи о НЭПе, он запросил и его книгу о кооперации. Вот о чем была его многозначительная фраза: «Мы должны изменить весь наш взгляд на социализм». Не огосударствление хозяйства, а «строй цивилизованных кооператоров», с опорой на трудовой крестьянский двор (а потом было бы — и на завод-общину).
НЭП отодвинул постулат марксизма о мировой революции как условии социализма. Все внимание перешло к внутренним делам России, из чего позже выросла идея «построения социализма в одной стране». Из Красной армии было демобилизовано к началу 1923 г. почти 5 млн. человек, она была сокращена до 600 тыс. НЭП успокоил страну. Общее число лиц во всех местах заключения в СССР составило на 1 января 1925 г. 144 тыс. человек, в 1926 г. 149 тыс. и в 1927 г. 185 тыс. До срока условно освобождались 70% заключенных. По данным антисоветской эмиграции, в 1924 г. в СССР было 1500 политических правонарушителей, из которых 500 находились в заключении, а остальные были лишены права проживать в Москве и Ленинграде. И это — после тяжелой гражданской войны, еще при наличии бандитизма. Об этом стоит подумать тем, кто трещит о репрессивности советского государства — и вспомнить, что в 1999 г. в РФ (половине СССР) было совершено 1,8 млн. тяжких и особо тяжких преступлений.
