Рой Медведев - Неизвестный Сталин
В Москве Сталин не посещал никаких предприятий, он сделал исключение лишь для построенной в Москве первой очереди метрополитена. Перед официальным открытием метро Сталин вместе с некоторыми членами Политбюро проехал ночью по всей линии и осмотрел станции.
В то же время Сталин стал еще больше читать — как документов, так и книг, включая «и все новинки советской литературы». Как справедливо отмечал в своей книге о сталинской культурной политике Леонид Максименков, Сталин как политик был прежде всего редактором подготовленного для утверждения текста. «Его решения вторичны по отношению к документу-первооснове. Он воспринимал российскую политическую культуру через письменный текст»[674].
Нередко Сталин приглашал к себе в кабинет или на дачу экспертов или просто знающих людей для доверительной беседы. Содержание почти всех таких бесед не разглашалось. Так, например, перед обсуждением на Политбюро проблем Магнитогорского комбината Сталин пригласил к себе по очереди нескольких рабочих и инженеров этого комбината и подробнейшим образом расспросил их о положении дел в каждом из цехов гигантского предприятия. Через несколько дней на самом заседании Политбюро Генсек несказанно удивлял руководство комбината чрезвычайно точными и очень конкретными вопросами. Этот нехитрый прием Сталин использовал и при встречах с некоторыми деятелями культуры, крупными хозяйственными и военными руководителями и политиками.
И в начале 1930-х годов Сталин продолжал читать все новинки советской художественной литературы и все «толстые» журналы. Он начал чаще встречаться с самими писателями. Встречи тщательно готовились и происходили обычно в доме М. Горького на Малой Никитской улице. Это был удобный большой особняк, который принадлежал до революции купцу Рябушинскому. Именно здесь в начале 1932 года Сталин и Горький встречались с Михаилом Шолоховым, чтобы решить судьбу третьей книги «Тихого Дона» и романа «Поднятая целина». Сталин одобрил публикацию этих двух книг, хотя у него и были некоторые сомнения. В то же время фактически запретил публикацию новых произведений Андрея Платонова и Михаила Булгакова. В октябре 1932 года Сталин дважды встречался в доме Горького с большими группами писателей. Кроме Горького, который председательствовал на этих встречах, в них приняли участие более 50 литераторов. Со Сталиным приезжали Молотов, Бухарин, Ворошилов, Постышев. На одной из встреч был Каганович. Эти встречи положили начало короткому периоду либерализации в области литературы. РАПП был уже ликвидирован, и шла подготовка к созданию единого Союза советских писателей. Сталин внимательно знакомился с материалами Первого съезда Союза советских писателей в 1934 году, но от участия в нем воздержался.
После того как был наведен «порядок» в истории ВКП(б), Сталин пришел к мысли о необходимости создания новых версий и принципов в изучении и изложении истории СССР и России. Положение дел в этой области было действительно совершенно ненормальным. Существовало убеждение, что все, что происходило до 1917 года, — это лишь предыстория, что настоящая история человечества началась только с Октябрьской революции. Поэтому история России рассматривалась в первую очередь как история революционных движений — от С. Разина и Е. Пугачева до событий 1905 года, а в мировой истории главной была «ось» от Парижской коммуны до Великой Октябрьской социалистической революции. Историю начали заменять примитивной социологией и объединять с обществоведением. Появились мнения, что сам термин «русская история» в Советском Союзе неприемлем, что это «контрреволюционный лозунг».
Инициатива Сталина по созданию новых учебников истории СССР для начальной школы была шагом в правильном направлении. Был объявлен конкурс, в котором приняли участие многие известные историки. Сталин читал почти все макеты, представленные специальной комиссии. Особое внимание и одобрение Сталина получили два пробных издания — «Элементарный курс истории СССР для начальной школы в 2 частях» и «Элементарный курс истории СССР с краткими сведениями по всеобщей истории». Авторами первой книги была группа историков во главе с И. И. Минцем и М. В. Нечкиной. Авторами второй книги была группа историков под руководством проф. А. В. Шестакова.
История России в новых учебниках излагалась как героическая история становления великой державы. Особенно большое внимание уделялось таким фигурам русской истории, как Александр Невский, Минин и Пожарский, Иван Грозный, Петр Первый, Александр Суворов. Книга академика Михаила Покровского «Русская история в самом сжатом очерке», которая была в 1920-е годы главным учебником по истории России, была изъята из обращения. Сам М. Н. Покровский, которого считали основателем советской исторической школы, умер в 1932 году и был похоронен с большими почестями на Красной площади. Но теперь его стали обвинять в антимарксизме, антиленинизме и вульгарном социологизме. Евгений Громов не без основания писал, что любимым героем Сталина в русской истории был даже не Петр Великий, а Иван Грозный[675].
Многочисленные политические репрессии проводились в Советском Союзе уже с самого начала 1930-х годов. В 1935 году эти репрессии усилились, еще более возросло количество арестов в 1936 году, когда в Москве прошел первый из «открытых» судебных процессов — над группой Зиновьева и Каменева. Но в 1937 году Сталин обрушил на страну и партию страшный массовый террор, который продолжался до конца 1938 года. Были арестованы и погибли несколько миллионов человек, в том числе тысячи ученых всех отраслей знаний и около тысячи членов Союза писателей. Из всех библиотек изымались и уничтожились книги «врагов народа». Это были тысячи названий и миллионы экземпляров книг. Подлежали уничтожению книги, в которых имена «врагов народа» упоминались в позитивном контексте или с их предисловиями. Уничтожались собрания газет и журналов за 20 лет Советской власти.
В Советском Союзе не проводилось публичного сожжения книг на площадях, но в общей сложности у нас было уничтожено не меньше печатных изданий, чем инквизицией в Средние века или гитлеровцами в середине 1930-х годов в фашистской Германии. Книги «врагов» уничтожались и во всех частных коллекциях самими владельцами. Никто не решился бы тогда сохранять в своей домашней библиотеке Собрание сочинений Троцкого или сборники статей Зиновьева и Бухарина. Никто, кроме самого Сталина. В его библиотеке все книги Троцкого, Бухарина, Зиновьева и других продолжали стоять на полках. Показательный пример приводил на этот счет историк Б. Илизаров. Незадолго до своего ареста Л. Каменев опубликовал в серии «Жизнь замечательных людей» большую книгу о Н. Г. Чернышевском, над созданием которой он трудился много лет. Эту книгу мало кто успел прочесть. Почти сразу же после издания весь 40-тысячный тираж был уничтожен. Но Сталин затребовал к себе книгу Каменева, и ему доставили ее экземпляр, вероятнее всего авторский, из «Книгохранилища УСОГУГБ НКВД». С этим штампом книга и хранилась в библиотеке Сталина до его смерти. Как замечал по этому поводу Илизаров, «Сталин сумел добиться того, что в середине 1930-х годов единственным свободным читателем в стране стал он сам»[676].
Сталин продолжал очень внимательно следить и за книгами, журналами и газетами, которые издавались в русской эмиграции. Книги Троцкого и его журнал «Бюллетень оппозиции» присылались Сталину через резидентуры НКВД в посольствах только в одном экземпляре. Никто из членов Политбюро не имел права и не решился бы читать Троцкого. Но почти все другие эмигрантские издания Сталин даже рекомендовал читать членам Политбюро. Для этого в библиотеке ЦК существовал особый «спецхран». Сохранилось письмо, с которым в декабре 1935 года заведующий отделом печати и издательств ЦК ВКП(б) Б. Таль, позднее расстрелянный, обратился к членам Политбюро: «Просьба сообщить, какие из нижеперечисленных белоэмигрантских изданий выписывать для Вас в 1936 году:
1. „Последние новости“.
2. „Возрождение“.
3. „Социалистический вестник“.
4. „Знамя России“.
5. „Бюллетень экономического кабинета Прокоповича“.
6. „Харбинское время“.
7. „Новое русское слово“.
8. „Современные записки“.
9. „Иллюстрированная Россия“».
Когда помощник принес к Сталину этот запрос, Генсек сразу сказал: «Все, все выписать!»[677]
Для Сталина и членов Политбюро была переведена и издана небольшим тиражом, но в очень хорошем полиграфическом оформлении книга Гитлера «Майн кампф». В библиотеке Сталина имелось и несколько книг по истории национал-социалистского движения, которые были написаны апологетами Гитлера. Перечитал Сталин и книгу «Государь» итальянского историка и политического мыслителя Никколо Макиавелли. Впервые эту знаменитую книгу эпохи Возрождения Сталин прочел еще в Туруханской ссылке. Какие-то уроки из нее Сталин, конечно же, усвоил. Но в целом в той науке, которую нередко называют «технологией власти», Сталин намного превзошел герцога Чезаре Борджиа, ставшего прототипом для книги Макиавелли. В СССР в 1934 году было начато издание Собрания сочинений Макиавелли. Однако дело закончилось выпуском только первого тома. Издательство «Академия», которое готовило это собрание сочинений, возглавлял Л. Каменев. После его ареста в издательстве было арестовано несколько сотрудников, и весь план изданий был пересмотрен.
