Юрий Пивоваров - Русская политика в ее историческом и культурном отношениях
Мне вообще импонирует путинский политический реализм. Особенно после горбачевской маниловщины и ельцинской ноздревщины. — Так, в конце марта 2005 года, находясь с визитом в Ереване, в ходе своей совместной с президентом Армении С. Кочаряном пресс-конференции он признал, что СНГ с момента своего создания и поныне есть организация, имеющая своею целью «цивилизованно» произвести «развод» бывших советских республик. «Если кто-то ожидал особых достижений во всех областях в СНГ, то их не было и быть не могло. Цели программировались одни, а на деле процесс после распада СССР проходил по-другому. Главная цель была для СНГ — наиболее мягко расстаться после распада СССР».
Согласимся, это весьма и весьма мужественное заявление. И непривычно откровенное. Одновременно: демифологизирующее. — А вот другое свидетельство современности и включенности В.В. Путина в ту реальную (т. е. всамделешнюю, не придуманную, не вымышленную) жизнь, в которой и которой мы живем. В марте 2005 года на встрече с «олигархами» он в шутку предложил им: может, кто-то возьмет «в аренду» Федеральную таможенную службу. — Подобным образом шутить могут только люди этой эпохи, глубоко в ней укорененные, «вписавшиеся» в нее всеми своими потрохами.
А язык президента? — Насколько же он ближе языку масс, языку большинства 90-х — начала века, чем речевой стиль его предшественников. Более всего и всем запомнилось: «мочить в сортире». Интеллигенция недовольно морщилась. — Зря. Русская демократия (те самые массы, то самое большинство) выражается и выражает себя именно так. Причем, Путин чувствует с кем и как говорить. Тем же «олигархам» о «плохих» чиновниках: «Они так и будут вас кошмарить» (здесь глагол хорош, выразителен и органично специфичен). — Спортсменам в Ледовом дворце Астаны (визит в Казахстан) на вопрос о том, умеет ли он кататься на коньках: «Нет, у меня копыта разъезжаются» (заметим: типично спортивно-молодежный жаргон. Так и вспоминается Татьяна Догилева в роли пловчихи «Трудовых резервов» в фильме «Покровские ворота»). — Или на заседании хозяйственного актива Южного федерального округа, после того как была достигнута какая-то хозяйственная договоренность, резюмирует: «Все мужики. Теперь только не соскакивать». Тоже глагол хорош; емок и социально не только не чужд, но и совершенно свой господствующей социальности миллионов хозяйствующих — и по-крупному, и по мелочи — субъектов…
Правда, реализовать ответственность за все в современных условиях Русской Власти архи-сложно. Поэтому она иногда напоминает мне полную пожилую хохлушку, которая годами стоит в одном из переходов метро «Киевская». В руках у нее плакатик, на нем написано: «Спрашивайте за все…»
Тем не менее Русская Власть по-хозяйски вторгается во все те сферы, куда ее западным партнерам путь заказан. Легко перепрыгнув через конституционный барьер, устремляется туда, где сегодня, по ее разумению и инстинкту, ей быть необходимо. — Но и не только это. Она кроит публичную политику как ей вздумается. А «вздумается» — и мы знаем это — под себя, для себя. Т. е. для успешной реализации своих целей, своего полагания и понимания русской жизни. Кстати, напомню: главная цель Русской Власти — она самое. Есть и другие, но эта — наипервейшая.
О неизбывных качествах русской власти
Здесь как раз место немного поговорить о природных чертах русской власти. Правда, весь этот текст посвящен ей. Но вместе с тем хотелось бы особо отметить несколько ее свойств, несовместимых с публичной политикой или, по крайней мере, существенно затрудняющих становление у нас public policy.
С идеальнотипической точки зрения имеются два способа и вида власти — монархия и полиархия. Власть в руках одного или власть, находящаяся в разных руках, так сказать, власть распределенная. Конечно, надо сделать оговорку: согласно классической теории разделения властей никакой одной Власти вообще быть не может или не должно. Имеются лишь три власти, отдельные друг от друга по своей природе, причем все они — субстанциальны. Так вот, принимая во внимание эту оговорку, подчеркнем: даже господствующая в современном сознании концепция власти Монтескье не разрушает нашего идеальнотипического полагания. В пределе — или монархия, или полиархия.
А что же такое русское Самодержавие? Абсолютнейшая монархия? — Нет. Странным образом самодержавие ускользает от этой идеальнотипической схемы. Оно вообще ведет себя совершенно непредсказуемо. К примеру, будучи властью принципиально персонифицированной, то есть обязательно пришпиленной к определенному лицу, вдруг отделяется от этого лица и сливается с множеством лиц. Скажем, именно так произошел транзит от петербургского императорства к московской совдепокомиссарии.
Казалось бы, чреда революций пятого и семнадцатого годов добила самодержавие (параллельно оно подтачивалось как его собственной эмансипационной политикой, так и самоэмансипацией общества). Но оно, ловко просочившись сквозь нервные пальцы социалистически-либеральной интеллигенции, соединилось с бунтом стомиллионной массы крестьян, солдат, рабочих. И тут же облеклось в то, что когда-то их злосчастный Маркс назвал «господством террора полуазиатских крепостных». Так самодержавие от «приватной» формы перешло к «коллективной». По существу лишь изменилась форма персонификации. Суть же сохранилась.
Идеальнотипически самодержавие — это власть-насилие, власть как насилие, безо всяких там ограничений, «сдержек и противовесов». Это — высшее напряжение, густота, интенсивность подавления, распределения, укрощения и пр. Оно качественно, а не количественно отличается от тех видов власти, с которым его обычно сравнивают. И прежде всего с теми, которые произрастают на Западе. Там власть, в каких бы формах и обличиях ни являлась миру, всегда и прежде всего — договор, конвенция, список условий, прав и обязанностей сторон, декларация об ограничениях и т. п. Да, и насилие тоже, но строго обузданное императивом права и рационально-дозированным «рассеянием» (распределением).
Конечно, далеко не всегда самодержавие доходит до градуса террористической диктатуры, впадает в этот горячечный бред и жар. Многое зависит от эпохи, которая или требует «массовидности террора» (выражение Ленина), или нет, или нэмножка все-такы трэбуэт. Связано и с личностью персонфикатора, его характером, темпераментом. Например, В.О. Ключевский говорит об Алексее Михайловиче: «он не напрягал своего полновластия» (Ключевский В.О. Сочинения. М., 1957. Т. III). А вот его сынок, Петр, уже «напрягал». Поскольку крут был «до невозможности». И резко сменились очередные задачи власти (тогда еще досоветской).
Но и совсем «не напрягать полновластия» тоже нельзя. Это еще большая для самодержавия опасность, чем террористическое перенапряжение. — В 1920 году Н.В. Устрялов напишет. «Наша контрреволюция не выдвинула ни одного деятеля в национальные вожди. Все ее крупные фигуры органически чуждались власти, не любили, боялись ее. Власть для них была непременно только тяжелым долгом, "крестом" и "бременем" … ни Алексеев, ни Колчак, ни Деникин не имели эроса власти. Все они, несмотря на личное мужество и прочие моральные качества, были дряблыми вождями дряблых.
Революция же сумела идею власти облечь в плоть и кровь, соединив ее с темпераментом власти» (Устрялов Н.В. Национал-большевизм. М., 2003).
Это так, у вождей белых не имелось «эроса власти». А их противники готовы были весь мир умыть кровью, их плотские мозги сочились «эросом власти», волей к власти. Тот же Устрялов: «Идет новая аристократия под мантией нового демократизма … Русская революция — не демократическая (Керенский, учредительное собрание), а аристократическая по преимуществу ("триста тысяч коммунистов" — на самом деле еще меньше). "Аристократия черной кости"? … Пожалуй. Но это — относительно. Аристократия воли. "Воленция" вместо "интеллигенции"…» Кстати, еще З. Гиппиус отмечала у вождей общественников, интеллигенции «боязнь власти». Что, по ее мнению, и обеспечит им исторический неуспех.
Расслабленное самодержавие всегда возвращало себе адекватную форму и состояние с помощью «воленции» — опричников Иоанна Грозного, гвардейцев Петра Великого, большевиков Владимира Ленина. Ими и напрягалось полновластие самодержавия…
