Станислав Белковский - Апология Владимира Путина: Легко ли быть царем?
Например, Совету по правам человека и развитию институтов гражданского общества при Президенте РФ (председатель — Э А. Памфилова).
Аукционная процедура определения нового Премьера приведет к выбору оптимальной кандидатуры, поскольку:
— человек, заплативший миллиарды евро, не будет на премьерском посту заниматься коррупцией — ведь он, весьма вероятно, активно занимался ею в прошлом и не понаслышке знаком с ее пагубными последствиями;
— победитель аукциона неизбежно окажется твердым либералом и приверженцем рыночных принципов — т. к. только такой человек в постсоветской РФ мог стать обладателем крупного состояния;
— победитель аукциона будет по-настоящему работать, «пахать» от зари до зари, а не «отбывать номер», как Владимир Путин, — ведь ему будет смертельно жалко денег, затраченных на премьерский пост.
Очень важно сразу понять: новое Правительство, которому суждено вывести Россию из кризиса — или же рухнуть вместе со страной — не может быть заложником меняющегося настроения Президента либо интриг в его окружении. У этого кабинета должен быть гарантированный «период неприкосновенности», в течение которого оно сможет спокойно работать, не опасаясь внезапной отставки. Оптимально — от 18 до 24 месяцев.
Соответственно, нужно обозначить в условиях аукциона, что в случае подписания Президентом РФ указа об отставке Правительства до истечения «периода неприкосновенности» сумма, выплаченная ранее премьером, возвращается ему в полном объеме плюс штрафные санкции в размере 0,5 % за каждый недоработанный в должности день.
Подобное условие заставит Президента максимально деликатно подходить как к оценке действий Правительства, так и к использованию своих конституционных полномочий в кадровой политике.
Далее рассмотрим принципы формирования финансово-экономического блока будущего Кабинета министров.
Ряд уважаемых исследователей и комментаторов полагают, что для изменения качества экономической и финансовой политики достаточно заменить некомпетентных бюрократов путинского призыва на высококомпетентных российских экономистов (Михаила Делягина, Евгения Гонтмахера, Владимира Милова и др.). Мы же уверены, что этого недостаточно.
Как известно, ключевым параметром состояния и одновременно условием развития российской экономики является мировая цена на сырую нефть. Влиять на этот параметр разумными способами Россия не может. (Если, конечно, не рассматривать сценарии военных авантюр, о которых шептались в последнее время в кругу друзей Владимира Путина.) Следовательно, цена на нефть для нас — вопрос глобальной удачи (фарта). Потому финансово-экономический блок Правительства должна возглавить фигура, которой традиционно — и часто вне каких-либо рациональных рамок — сопутствует удача. Фартовая фигура, иными словами. Кроме того, это должен быть человек, не боящийся работы в условиях стойкой изначальной безнадежности, а также располагающий реальным опытом знаковых побед. Всем перечисленным условиям в сегодняшней РФ отвечает только одна кандидатура — Гус Хиддинк. Он и должен стать главой нового объединенного федерального органа — Министерства экономики, финансов и энергетики (Минэкфинэнерго) РФ (на внеконкурсной основе).
Недостаточное владение русским языком не может стать для Г. Хиддинка препятствием к занятию ответственной должности. Мы исходим из того, что русские слова и выражения, которыми оптимально описывается нынешнее состояние российской экономики, Хиддинку уже хорошо известны: этими словами (выражениями) часто пользуются в неформальной обстановке футболисты сборной России, равно как и представители многомиллионной армии наших болельщиков.
Есть весомые основания полагать, что сразу же после назначения Г. Хиддинка министром экономики, финансов и энергетики РФ цена на нефть Urals подскочит до $50–55 за 1 баррель, а в течение полугода с момента назначения — поднимется до $80–90 за 1 баррель. Ничто иное для принципиального выхода из кризиса, в сущности, и не требуется.
Однако внеконкурсный характер назначения Хиддин-ка — исключение. Все остальные министры, руководители госкомитетов и федеральных служб должны получить свои посты в рамках прозрачных состязательных процедур.
Оптимальным пока видится назначение на должности в следующем Правительстве по итогам социологических опросов на радиостанции «Эхо Москвы». Учитывая, что аудитория «Эха Москвы» состоит из самых образованных, компетентных и профессионально состоятельных людей страны, нет сомнений, что выбор этой аудитории окажется максимально близким к политико-управленческому идеалу. Впрочем, возможны и другие механизмы, которые стоит обсудить позднее, ближе ко дню отставки правительства Владимира Путина.
Прискорбно видеть, что подавляющее большинство участников политико-экспертной дискуссии о будущем антикризисном Кабинете не уделяют достаточного внимания необходимости качественного изменения целей, задач и функций ряда министерств и ведомств, без осмысления каковой верные кадровые решения просто не представляются возможными.
Возьмем, к примеру, ФСБ РФ. В условиях путинской милитократии это ведомство занималось в основном политическими репрессиями и силовым обеспечением передела собственности. Но в постпутинской России его функции будут уже принципиально иными. В первую очередь ФСБ должна сконцентрироваться на силовой защите гражданских прав и политических свобод россиян. А также — принять радикальные решительные меры к полному и окончательному разгрому врагов демократии с целью недопущения их реванша.
В такой ситуации рассматривать на пост директора ФСБ РФ кандидатуры кадровых чекистов, генетически связанных с милитократией, по меньшей мере неостроумно. Подобные чекисты могут быть милыми и достойными людьми, но они никогда не сумеют прыгнуть выше собственных голов и качественно изменить вектор деятельности самой крупной и одиозной отечественной спецслужбы. На мой взгляд, возглавить постпутинскую ФСБ могла бы известный ученый Евгения Альбац. (Впрочем, это всего лишь мое частное мнение.)
То же касается и Министерства обороны. Совершенно очевидно, что один из самых мрачных представителей путинской милитократии — Анатолий Сердюков — должен уйти. Причем навсегда. Однако это не значит, что в министерском кресле нам нужен представитель военных кругов, генеральско-маршальского лобби. В таком случае мы получим ситуацию 1990-х годов: истерические вопли генералитета о необходимости увеличить финансирование армии на фоне абсолютной неэффективности использования бюджетных средств и государственного имущества в целом. Плюс еще одна до боли знакомая картина: солдаты срочной службы на строительстве генеральских дач.
(Следует особо отметить: крупнейшие российские либеральные экономисты, ведущие менеджеры и предприниматели, в частности, члены бюро РСПП, руководители организаций «Деловая Россия» и «ОПОРА России» никогда не использовали на строительстве собственных дач солдат — только офицеров. Тем самым был внесен значительный вклад в социальную адаптацию офицерского корпуса в условиях объективного масштабного сокращения Вооруженных сил.)
Сейчас мы должны честно и откровенно признать: армия — это никакое не национальное достояние. Армия — это «токсичный актив», гигантская проблема, которую мы получили в наследство от тоталитарного СССР. Борис Ельцин не смог решить эту проблему из-за политической нестабильности. Владимир Путин — из-за некомпетентности и нерешительности, а также пагубного влияния милитократов. Если не разрубить этот гордиев узел в ближайшие годы, Россия никогда не выйдет из кризиса.
Потому новым министром обороны должен быть не вояка (пусть и самый демократический), которому все еще снятся корейская война и Карибский кризис, а суперпрофессиональный менеджер, имеющий уникальный опыт трансформации закрытых нерыночных коррумпированных образований (структур) в открытые эффективные рыночные системы. По крайней мере один такой менеджер в стране точно есть. Его зовут Анатолий Чубайс.
Пожалуй, только Чубайс, став министром обороны, сможет за несколько лет научить армию кормить самое себя и одновременно раз и навсегда оптимизировать численность Вооруженных сил. Ответ — как сделать армию рыночной и прибыльной — лежит на поверхности. Ключевое слово: аренда. Нужен переход к арендным отношениям. Ясно, что сама Россия воевать ни с кем не собирается, и на нас никто не нападет. А в это самое время в разных частях Земли наблюдается острый дефицит дееспособных войск. И вот здесь различные части и соединения нашей армии могли бы вполне пригодиться.
Простой пример. Если бы Россия в августе 2008 г. сдала в аренду Грузии 58-ю армию, то всего за несколько дней федеральный бюджет заработал бы от $1,25 млрд. (умеренная оценка экспертов Российской экономической школы) до $1,77 млрд. (оптимистическая оценка специалистов ГУ ВШЭ). Нет сомнений, что США и МВФ предоставили бы грузинским властям соответствующие ресурсы. А сверх того, мы сэкономили бы миллиарды, которые сегодня Россия вынуждена бросать в черные дыры под названием «Абхазия» и «Южная Осетия».
