Егор Холмогоров - Реванш русской истории
Санкции – угроза пресловутым Третьим пакетом – превратились для Запада в своеобразный неразменный рубль, на который у нас пытаются выкупить одну уступку за другой. Как только мы, дабы избежать санкций, идем на компромисс, нам немедленно выдвигают следующий ультиматум.
Нас уже вынудили отказаться от прямого вмешательства.
Затем ЕС, угрожая всё теми же санкциями, дал 72 часа на то, чтобы Россия помогла Украине окружить и разоружить ополченцев. Если, не дай Бог, Россия поддастся – от нас, угрожая всё тем же пакетом санкций, потребуют уступок по Крыму. И так до бесконечности…
России пора вежливо, но решительно положить конец этому шантажу. Предупредив, что если в лексиконе партнеров еще раз появится угроза санкциями, то диалог по теме Украины будет прерван.
Нашей дипломатии вообще следует перестать поддерживать у западных партнеров опаснейшую иллюзию о «безгласности» русского общества. Хотя бы потому, что уверенность Запада в том, что для России возможно по окрику встать во фрунт и сделать разворот на 180 градусов, делает требования к нам неадекватными, нетерпимыми и нереалистичными, ухудшает нашу же сделочную позицию.
Русская нация в России не пешка, а король. Короля в гамбите не разыгрывают.
Необходимо признать, что хотя никакой войны у РФ с Украиной нет, у Киева тяжелейшие проблемы с русским народом, вызванные длительной и не зависящей от фамилии президента русофобской политикой киевских властей, стремлением стереть с карты Украины не только язык и имя русских, но и нас самих.
Необходимо признать, что никакой незыблемой границы между русскими областями России и русскими областями Украины создать невозможно и все попытки Киева отгородиться (в том числе и используя ЕС как инструмент), чтобы докончить свою дерусификацию, вызовут только обратную реакцию.
Необходимо признать, что освободительная война Донбасса – это наша война (хорошо, скажу только за себя – это моя война). И любой переговорный процесс, любой мир между Киевом и восставшими может быть миром только со всей русской нацией, а не с региональными элитами.
Необходимо признать, что этот мир не может строиться на презумпции «внутренних дел» Украины. Киеву придется смириться, что на Украине живут русские и их много, что русские имеют полное право на свой язык, культуру и свою – абсолютно свободную от бандеровщины версию истории. Что русские имеют право на свободное трансграничное перемещение с Россией, вне зависимости от любых условий соглашений Украины с ЕС. Что русские имеют право на свою политическую самоорганизацию и применение к ней жупела «сепаратизма» недопустимо – украинская судебная система вообще должна забыть это слово.
Не менее важно и полноценное публичное признание киевским режимом своих преступлений против человечности. Порошенко и рада должны публично признать свою ответственность и осудить террористические методы проведения так называемой АТО: обстрелы жилых кварталов, больниц и роддомов, нарушение гражданской инфраструктуры, все доказанные расстрелы и изнасилования жителей Донбасса. Лица, совершившие эти военные преступления, должны быть наказаны.
Власти Украины должны публично осудить такие преступления, как одесские убийства, признать преступными организации в них виновные, а 2 мая сделать днем памяти и скорби. Недопустима никакая торговля и попытки уравнивания преступлений так называемых сепаратистов перед законами Украины (многократно нарушенными майданом) и преступлений украинских силовиков перед человечеством и человечностью.
Варварские методы гражданской войны должны быть осуждены Киевом безоговорочно.
Если Киев не готов к такому диалогу, если Вашингтон или Берлин не готовы понять, что только такой диалог и возможен, я боюсь, что этой войне еще долго не будет конца, поскольку Киев так и не осознал, что его главный конфликт не с вымышленной кучкой «сепаратистов», не со счетным множеством ополченцев, не с 7 миллионами жителей восставшего региона, а со 150-миллионной нацией.
В 1875 году русский народ осознал себя находящимся в состоянии войны с Турцией за «братьев православных славян». Царское правительство не желало этой войны. Геополитические условия были невыгодными, а конечные результаты сомнительными. Но русская помощь, затем добровольческое движение во главе с генералом Черняевым (как же такого генерала-добровольца не хватает сейчас Донбассу), затем и вступление в войну были неизбежны, поскольку единственные удовлетворяли нравственному чувству народа.
И в конечном счете в этой войне Россия покрыла себя славой победы, бесчисленными подвигами и выдвинула последнего великого полководца старой России – Скобелева.
Есть и противоположный пример. Сейчас, когда вспоминается столетие Сараевского убийства, очень часто можно услышать реплики в стиле «вот, поддались на провокацию, полезли помогать братушкам сербам и за это влезли в катастрофическую войну, больше никогда такой ошибки не повторим». На вступление в Первую мировую войну Россия, как и вся Европа, была обречена ходом истории, и выстрел Гаврилы Принципа, и помощь сербам на предопределенность этой войны никак не влияли.
А вот не вполне удачный ход этой войны напрямую был связан как раз с российским «невмешательством» в Балканский кризис 1912 года, когда глава российского МИДа Сергей Сазонов фактически предал союзников России и возглавил кампанию по отбору у Сербии и Черногории части их завоеваний в Первой балканской войне.
Если бы Россия тогда не пошла на поводу угроз Австрии, то имела бы на своей стороне не только готовую воевать Францию, обреченную на вступление в войну Англию, но и полностью отмобилизованные армии Сербии, Черногории, Болгарии и Греции, создавшие бы Австрии второй фронт. Болгария не перешла бы в стан Германии, Турция была ослабленной легкой жертвой.
После разгрома Австрии Германия бы долго не продержалась. В 1912 году российская политика дала слабину – и в награду получила войну в гораздо менее благоприятных условиях всего через два года.
Оба эти примера – «народная» война 1877 года и вынужденная война 1914 должны нас кое-чему научить.
Воевать с Россией тяжело, но возможно. Воевать с русским народом – немыслимо.
29 июня 2014
Баталист вечности
Внезапная и преждевременная кончина 16 июля на 44-м году жизни Павла Рыженко – тяжелейший удар для русской культуры. В самом расцвете творческих сил от нас ушел мастер, сочетавший утонченность детального реалистического письма, почти утраченную современными художниками, мощный талант военного и исторического живописца, умение эмоционально захватывать зрителя пронзительными сюжетами и, что особенно удивительно, бескомпромиссный русский патриотизм.
В давешнем нашем споре патриотов с космополитами одним из постоянных аргументов последних была навязчивая тема, что патриотическому искусству не хватает утонченности и техничности, что всё это поп-арт для бедных, потакание «низким вкусам толпы», в то время как пародийный лай и публичные хулиганства да инсталляции постмодернистов – это передний край искусства и бездна благовкусия.
Особенно доставалось во всевозможных «огоньках» учителю Павла Рыженко – Илье Глазунову, чья манера письма порой приближалась к лубку и плакату (не вижу в этом, впрочем, ничего дурного).
Рыженко взял у Глазунова любовь к историческим сюжетам, умение доводить идею до плакатной наглядности, но придал своему письму тщательность, отсылающую даже не к Сурикову или Васнецову, а к прерафаэлитам и академистам.
Говоря по-простому, Рыженко умел рисовать и умел класть краски. Поскольку большинству современных художников, особенно представителям «актуального искусства», это умение не присуще, фигура молодого баталиста, тесно связанного с последним бастионом русского реализма – студией военной живописи имени Грекова, – уже по одному этому была почти скандалом. Рыженко дебютировал в 1996 году полотном «Калка», посвященным одному из страшнейших военных поражений в русской истории. Гордый победитель Субудай рассматривает связанного, истерзанного, но не покоренного русского князя, смиренно принимающего свой мученический крест в воздаяние за гордыню и княжеские раздоры. На заднем плане – выстроенная из тел русских пленников пирамида для пирующих завоевателей. Тщательно выверена композиция, выписана каждая деталь костюма и пейзажа. Картину можно разглядывать часами.
Русское средневековье и его битвы становится одним из важнейших в творчестве художника. Настоящий шедевр – «Победа Пересвета» (2005), где после эпохи советской секуляризации, воссоздан подлинный образ богатыря – смиренного монаха, по благословению преподобного Сергия принимающего смертный бой, не отвлекаясь от умной молитвы. На лице Пересвета, сокрушившего врага, нет ни ярости, ни ликования, только чувство исполненного послушания.
