Сергей Кара-Мурза - Неполадки в русском доме
Другое дело – почему эта наша либеральная революция, или контрреволюция, или переворот – не нашла своих буревестников, своих певцов? Вот в чем вопрос! Где песни этой революции? Уже десять лет нет никакой цензуры – где этот поток прекрасных, свежих произведений? Почему в недрах советского тоталитаризма созревали целые поколения оригинальных и сильных художников, и при первой же оттепели вырывались мощным и разнообразным потоком? Как будто их держали за пазухой: Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина, да тот же Солженицын. А сегодня… Может быть, смешно звучит, но меня радует, что нет певцов нынешнего времени. Это замечательно – нечего воспевать-то! Никаких идеалов! Общество, которое они пытаются создать – бессмысленное общество! Существуешь в нем, как заблудшая овца. Те, кто совершил этот переворот, не могут предложить никакого смысла существования. Что воспевать – богатство? Такого никогда не было – просмотрите всю мировую литературу. Кого ни копни, буржуа, как образ, всегда отрицательный персонаж. Мы недавно плыли по Волге на пароходе, была встреча деятелей культуры с предпринимателями. Так один крупный предприниматель жаловался – что это, мол, так ведется в России? Чуть человек завладел богатством, его выставляют в отрицательном свете! Но он ошибается, это не только в России, это во всей мировой литературе так. Это идет от Евангелия. Вот, Леонардо да Винчи поучает молодого художника: не торопись гнаться за деньгами, честь искусства выше чести денег!
Так что, интеллигенция ответила на перестройку своеобразно, но адекватно: ничем! Полным художественным бесплодием. Даже те, кто как идеологи ее прославляют, как художники этого сделать не могут.
– Но почему художественная интеллигенция, пусть даже отрицая старый, советский порядок, не пошла по пути развития ценностей русской культуры – ведь они давали возможность для критического осмысления. Почему свернули к либерализму в его самой пошлой, обветшавшей трактовке?
– Думаю, что поток западной антикультуры хлынул таким потоком, что снес их. Они барахтаются, не могут ничего понять и отделить зерен от плевел. Ведь они воспитаны и на образцах западной культуры, на Бальзаке и Флобере. То, что они сегодня получили, смяло их. Они не справились, их раздавило. Идет смещение понятий. Вот мелочь: любая культура разделяет такие категории, как любовь, эротика, секс и похабщина. А у нас сегодня ряд художников все это перемешивают, и образуется такое варево, что жрать невозможно. Все смешалось. Они ушли от тех путей, на которых искалось счастье в нашей культуре. Ищут в совсем другом месте, прельстились нелепыми, даже смешными химерами. Это и есть буквальный смысл выражения: человек сошел с ума! Ведь им нравится это новое государство, которое зовет их: «Обогащайтесь!» – и в то же время это им противно. Это я знаю абсолютно точно. Интеллигенция имеет расщепленное сознание. И эта раздвоенность не позволяет им что-то создать. Хотя, повторяю, речь не обо всех.
– А где сейчас те, кто устоял? Заняты рефлексией? Ушли в «чистое искусство»? Ищут путь вперед на тех же ценностных основаниях?
– Прежде всего, стараются собрать, сохранить и возродить уцелевшее. Я видел несколько прекрасных спектаклей. Театр им. Маяковского восстановил на своей сцене спектакль Эфроса «Наполеон» (поставленный ранее в Театре на Малой Бронной). С прелестной Ольгой Яковлевой в роли Жозефины. Это – прекрасное произведение. Фоменко поставил «Без вины виноватые» в театре им. Вахтангова с прекрасными актерами – очаровательная Борисова, Максакова, Яковлев. Это – произведение высокого искусства. А уж когда я достал билет в Большой театр на балет «Баядера» – восстановление постановки Петипа 1909 года – я вечер провел в раю. И я повторял про себя: «Это же существует!». Вопреки всему хаосу и мраку, который царит за стенами театра. Есть хранители! Так же, как наши подвижники – музейные работники. На таких пока все и держится.
– Но как объяснить беспрецедентное в истории явление – фактически предательство авторами их героев, отказ от трудов всей жизни? Чем же можно компенсировать такую потерю?
– Это можно было бы компенсировать только созданием равноценных, высоко художественных произведений. Но это невозможно. Они все воспитаны при советской власти, состоялись при ней как художники, стали знаменитыми. Им уже психологически, чуть ли не биологически невозможно уйти от этого. Не говоря уж о том, что у меня презрение вызывает человек, все получивший от советской власти, украшенный всеми возможными премиями и увешанный всеми возможными орденами, который сегодня отказывается от своего прошлого, в котором «он так ужасно жил». Какими бы великими деятелями культуры они ни были, я отношусь к этой их позиции с глубоким презрением.
– Но как же можно психологически понять эту позицию? Ведь они теряют все, что создали – ничего не получая взамен в будущем. Можно понять, когда так поступает голодный человек за чечевичную похлебку, но у них-то эта похлебка была.
– Для меня это загадка. Я просто не могу этого объяснить. Это надо их спросить. От них абсолютно не требовалось такого разрыва с прошлым. Какая-то внезапная полная утрата исторического чувства. Так оплевать всю свою прошлую жизнь! Видимо, испытали смятение. Творческие люди, они эмоциональны, импульсивны. Они постоянно находятся в противоречии со своей собственной жизнью. Не выдержали этой бури.
– Сегодня всем уже ясно, что рыночная утопия провалилась. Ее результат – лишь разрушение экономики и криминализация жизни. Рухнул и демократический миф – нас ведут к тоталитаризму, да еще самому тоскливому – тоталитаризму без большой идеи. Как видят свой выход художники?
– Это именно тупик, потому что тоталитаризма-то никто из художников не хочет.
– Но ведь из тупика надо выбираться. Даже предприниматели – одни готовятся отбыть на Запад. Те, кто особенно хищнически грабил в эти годы страну, даже собираются при этом сделать себе пластическую операцию, чтобы их не нашли и на Западе, есть такие.
– Неужели? Вот не знал.
– Да, есть. Но это все-таки поиск выхода. Но есть ли у жудожников, которые пошли с «реформаторами», какие-то планы творческого прорыва из тупика, куда-то вперед?
– Думаю, придется ждать, пока народится новая художественная интеллигенция. Та свое дело уже сделала. Сделала она много хорошего. Сегодня, в растерянности, она делает много нехорошего. Много нехорошего. Оставим ее в покое. Так она и запомнится в ее двойственности. А прорыва ее из тупика уже быть не может. Скажем честно: от них ждать уже ничего нельзя. Они уже состоялись: Ростропович, Майя Плисецкая, Эльдар Рязанов, Олег Ефремов, Олег Табаков, Михаил Александрович Ульянов. Все это были прекрасные деятели искусства. Мы от них получили много хорошего. Скажем же им спасибо, и пусть они ведут себя так, как им Бог на душу положит, как они считают нужным. Но ждать от них новых откровений нельзя. А осознать свое место в том процессе, который привел к катастрофе – это личное дело каждого, тут и совета никакого дать нельзя. И упрека никому я не могу бросить. И предположить ничего нельзя. Вот, сейчас возвращается в Россию Солженицын. С кем он будет – с народом или с этим правительством?
– Посмотрим.
– Да, посмотрим. А новая интеллигенция наверняка родится. Хотя сегодня указать пальцем и сказать «вот она!», нельзя.
1994г.
Язык, мера и логика
После окончания встречи мне удалось лично побеседовать с гостями.
– Какие вы видите выходы из сложившейся ситуации как экономист? – начал я первый разговор с Николаем Шмелевым.
– Мы достигли дна, и жизнь в России потихоньку налаживается. Президент Путин в экономике за два года не сделал ни одной ошибки. Ельцин их делал каждую неделю. Путин придерживает команду ленинградских либералов и не дает им идти путем ошибок. За полгода в страну пришло около 10 миллиардов долларов.
– Это иностранные инвестиции или свои?
– Свои, но они идут под маркой иностранных – с Кипра.
Вадим АРИСТОВ, «Российский Курьер», N 19, 2002 г.
Одной из главных причин нашего небывало глубокого и небывало продолжительного кризиса стало массовое поражение сознания, которое сильнее всего затронуло интеллигенцию, политиков и особенно работников сферы управления. Это поражение сознания выражается, в частности, в настойчивом уходе от фундаментальных вопросов. Уже во время перестройки подобное было странно видеть у образованных людей. Как будто и не существовало неясных фундаментальных вопросов, не было возможности даже поставить их на обсуждение.
Этот отказ интеллигенции от едва ли не первой своей функции сразу нанес обществу огромный урон. Особенно разрушительно принижение проблем в моменты кризисов, когда люди нуждаются в том, чтобы поставить и обсудить главные вопросы. Но «мыслители» именно к этим вопросам оказались глухи и равнодушны. Уже поэтому большинство умозаключений относительно наших общественных проблем приводило к ложным или малозначимым выводам. Эти выводы или представляли собой чисто идеологический продукт, вытекающий из веры в очередную доктрину, или были оторваны от реальности и служили лишь для манипуляции массовым сознанием.
