Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2001г. v2
В Средние века путешествие по воде было и быстрее, и безопаснее. Корабли могли перевезти больше грузов, нежели конные повозки. Дороги были в ужасном состоянии. К тому же путешествие по суше было небезопасно: морские штормы были не столь серьезной угрозой, как лесные разбойники, полудикие племена и феодальные дружины.
Античный мир сложился вокруг Средиземного моря. Периферией средиземноморской экономики стали Черное море и непосредственно прилегающая к средиземноморским странам часть Атлантики. В VII-X веках торговое мореплавание распространилось на Балтику. На юге до времен Крестовых походов продолжали господствовать византийцы, греки. На севере возникающая балтийская экономика была детищем викингов, или, как их называли на Руси, варягов.
Русь оказалась связующим звеном между двумя мирами-экономиками. Торговый корабль мог подняться из Черного моря вверх по течению Днепра. Дальше можно было вниз по течению северных рек спуститься в Балтику. Лишь небольшое пространство, располагавшееся посредине, не было приспособлено для транзитного пути: здесь корабли приходилось тащить по суше волоком, о чем до сих пор напоминает название Волоколамска (первоначально Волок Ламский).
Именно бурное развитие международной торговли породило стремительный рост городов и интенсивные связи между ними. Покровский справедливо отмечает, что это была в значительной степени «разбойничья торговля», а города являлись на первых порах укрепленными стоянками путешествующих между Балтикой и Черным морем купцов-разбойников, «гораздо теснее связанными с теми заграничными рынками, нежели с окрестной страной».
Арабские авторы Х века писали, что русско-скандинавские торговцы того времени были по совместительству предводителями хорошо вооруженных отрядов, достигавших порой сотен бойцов. Эти маленькие частные армии, одна из которых принадлежала пресловутому Рюрику, положили начало государственному насилию.
Впрочем, наряду с купцами-разбойниками на великом речном пути торговали греки, армяне, арабы и евреи, не располагавшие военной организацией, - по крайней мере в той степени, как славяне и скандинавы. Причем именно иностранные купцы привозили значительную часть звонкой монеты.
В подобных условиях государство должно было, с одной стороны, обеспечить на реках безопасность иностранных купцов от местных «лихих людей», а с другой - защитить собственных торговых людей от разбойников и друг от друга. Не случайно, призывая варягов, новгородская знать ссылается на бесконечные «разборки» между своими. Иными словами, варяжский князь, пришедший со стороны, был нужен не только как защитник, но и как третейский судья.
Именно сочетание торговли с разбоем диктовало насущную необходимость установления государственного порядка, без которого взаимные «разборки» вооруженных купцов могли бы просто парализовать торговлю. Нужны были не просто княжеские дружины, охраняющие заморские караваны, но и суды, разбирающиеся со взаимными претензиями, и власть, способная гарантировать исполнение судебных решений.
Государство сложилось не там, где жили славяне, а там, где шел торговый путь, вне зависимости от того, кто там жил или господствовал - славяне, угрофинны или скандинавы. Арабские авторы в Х-XI веках вообще уверены, что существует три вида русов, которые резко друг от друга отличаются. Для средневековых обществ вообще типично этническое разделение труда. Славяне занимались торговлей и земледелием, скандинавы воевали. Угрофинны находились на самом нижнем этаже этносоциальной пирамиды. Их систематически грабили скандинавские дружины, чтобы достать меха, которые затем русские купцы продавали грекам и арабам. Меха и невольники были ходовым товаром в более развитых южных землях. В средневековом Багдаде считалось высшим шиком ходить в русской шубе! Что же касается невольников, то чем больше войн, тем больше товара. Впрочем, продавали и своих. Вплоть до XVI века русские купцы систематически поставляли на Восток белокурых славянских девушек для гаремов. Так что нынешние торговцы «живым товаром» лишь возрождают исторические традиции.
Поскольку славяне были более развитой и многочисленной группой, именно их язык стал господствующим. А скандинавские шайки, составлявшие военную опору складывавшегося государства, не могли обойтись без женщин. Пока мужики грабили лесных жителей, а потом охраняли идущие на юг караваны с этим добром от разбойных набегов, женщины оставались с детьми. В итоге во втором поколении скандинавские воины ославянивались.
Подобная история выглядит, разумеется, куда менее привлекательно, чем традиционный государственный миф. Однако утешением нам должно служить то, что ранняя история Англии, Германии или Италии ничем не лучше.
ТРЕВОГИ, КОТОРЫЕ МЫ ВЫБИРАЕМ
Надо ли искусственно создавать кризис, если полно реальных
Вот беда, только протрубили отбой вотуму и отменили искусственный кризис, как случился настоящий: чеченцы захватили в Турции пассажирский самолет, угнали в Медину.
Саудовский спецназ взял самолет штурмом, заложников освободили. И все же, почему нет чувства облегчения?
Путин вернулся в Кремль и выступил по телевидению. Президент уверенно произносил бессмысленные общие слова - про хвастливые заявления чеченцев (кажется, они обещали замочить наших генералов в сортире) и про то, как подло, что партизаны не выходят сражаться с танковыми колоннами на поле боя, а нападают из засады. Люди смотрели в телевизор и думали, что приметы сбываются: когда президент уходит в отпуск, обязательно происходит какая-то беда. Впрочем, когда он на месте, ничего хорошего тоже не происходит…
Кризис с самолетом в очередной раз выявил отчуждение государства от значительной части собственного населения, которое самой же властью не воспринимается в качестве полноценных граждан. Легко догадаться, как люди, в свою очередь, воспринимают такое государство.
Во времена Ельцина считалось, что наш президент не может нормально жить, если в стране нет кризиса. Когда становилось спокойно, он лично провоцировал новые катаклизмы. Затем, разумеется, с ними боролся. Обозреватели приписывали это психологическим особенностям президента и даже давали весьма остроумные объяснения в духе старика Фрейда.
Ельцина в Кремле уже нет, а склонность власти самой провоцировать кризисы, увы, осталась. Поскольку Путин - человек совершенно иного склада, нежели Ельцин, приходится сделать вывод, что речь идет не об особенностях личности, а о неких чертах самой российской бюрократии, заложенных в системе.
Главная проблема современного аппарата власти в том, что он не может управлять. Он может бороться с врагами и проводить реформы, в результате которых всю страну выворачивает наизнанку. А просто заниматься текущим управлением не может. Не для того создан.
Мы живем плохо не потому, что у нас порочная система, не потому, что ничтожное меньшинство присваивает все богатства страны, а потому, что нам все время кто-то или что-то мешает. Список врагов регулярно пересматривается - парламент, националисты, коммунисты, Запад, чеченцы, космополиты, антигосударственные элементы и так далее.
Российская бюрократия напоминает мастера по виндсерфингу, который обещает перевезти вас на другой берег океана. Ясное дело, такое невозможно: и вас утопит, и сам потонет. А потому единственное его желание - пусть скорее грянет буря! Соответственно, переплытие океана откладывается, зато мастер доказывает свою способность гарцевать на волнах. Для него смертелен штиль, а не порыв ветра. Другое дело, что бури тоже бывают разные. Тот, кто постоянно провоцирует шторм, рано или поздно может нарваться на такое, что сам пожалеет.
Российская политика зимой 2001 года вошла в период штиля. Не потому, что дела шли хорошо или проблемы были решены, но потому, что кончились враги.
Парламент совершенно ручной.
Коммунисты прикормленные.
Националисты - самые горячие сторонники власти.
Космополиты-либералы, наоборот, напуганы и затаились. Но при случае тоже готовы поддержать власть.
Никто не хочет признать себя антигосударственным элементом. Чеченцы, правда, продолжают воевать, и довольно успешно. Но общество уже привыкло к тому, что в горах Кавказа еженедельно убивают десяток-другой солдат…
Раз проблем нет, их надо создать. И вот проправительственная фракция «Единство» совершенно на пустом месте затевает парламентский кризис, обещает вотум недоверия правительству. Но, как уже говорилось, Путин - не Ельцин. Наслаждаться катастрофами он не умеет, создание кризисов на пустом месте не одобряет. А потому раздается сигнал «отбой». Депутаты «Единства» объясняют, что пошутили. Это была, как говорят англичане, практическая шутка, которая чуть не обошлась стране во много миллионов рублей. Или учебная тревога, как в воинской части, - чтобы проверить готовность политиков и средств массовой информации к очередной борьбе. Впрочем, они у нас всегда готовы.
