Чарльз Эндрейн - Сравнительный анализ политических систем

Индустриализации Японии в эпоху Мэйдзи способствовали благоприятные структурные условия. По сравнению с китайским Династическим государством японское в конце XIX в. обладало большей властью над обществом. Разветвленные правительственные структуры проводили политику модернизации и прививали ценности, главной целью которых были социально–экономические преобразования. Профессионализированная бюрократия, следуя примеру прусской модели ввела централизованный политический контроль. Эти высокообразованные чиновники, закончившие Токийский императорский университет, при проведении той или иной политики ставили во главу угла необходимость добиваться поставленных целей и доскональное знание предмета. Против несогласных с правительственными программами быстрого промышленного развития применялось принуждение со стороны национальной армии и полиции. Когда же министр образования ввел регламентацию школьного обучения и во главе педагогических институтов поставил офицеров, образование приобрело военизированный характер. Забастовки рабочих, требовавших повышения зарплаты, подавлялись полицией. Восстания крестьян, протестовавших против высокого земельного налога, высокой земельной ренты и низких цен на рис, подавлялись при помощи армии. Несмотря на высокую степень централизации и применение насильственных методов, управлению имперским государством не хватало четкой координации. Фракционная борьба приводила к разногласиям в коллективном руководстве, формирующем политику. Генро, ближайшие советники императора, кабинет и аппарат премьер–министра были согласны друг с другом относительно общих целей политики, но часто расходились во мнениях о конкретных средствах осуществления экономических программ. Борьба за власть нарушала единство политического процесса. Имея непосредственный доступ к советникам императора, офицеры армии и флота действовали без всякого контроля со стороны кабинета или премьер–министра. Они даже обладали правом вето при решении кабинетом кадровых вопросов. В последней трети XIX в. центральное правительство приняло ряд программ, расширявших государственную власть и подготавливавших почву для агрессивной внешней политики в Азии. Хотя государственная собственность имела ограниченный характер, имперское правительство осуществляло руководство экономикой. Оно инициировало промышленные проекты, организовывало инвестиционные фонды, создавало инфраструктуру и развивало систему народного образования. Частные предприятия получали выгоду от пользования государственными субсидиями, кредитами, введения протекционистских тарифов, заниженных налогов и стабилизации денежной единицы — эти льготы ускоряли индустриализацию.

Несмотря на то что наравне с правительственной бюрократией ведущую роль играли и крупные частные корпорации (дзайбацу), в Японии эпохи Мэйдзи плюрализм был ограничен. Государство контролировало общественные объединения, а не наоборот. Конечно, правительственные чиновники представляли интересы частного бизнеса в большей степени, чем политические предпочтения иных групп; однако едва ли корпорации могли независимо управлять добровольно создаваемыми объединениями. Группы, не связанные с бизнесом, обладали гораздо меньшим политическим влиянием. В отличие от Китая, где индустриализации оказывали противодействие местные землевладельцы, в Японии класс землевладельцев был слабее. Правители Мэйдзи упразднили феодальные владения, контролируемые владетельными князьями (даймё), получившими от государства субсидии, которые вкладывали в начинающие коммерческие и промышленные предприятия. Наибольшие трудности выпали на долю крестьян и рабочих. Крестьянам приходилось платить высокие налоги на землю, за счет которых финансировался ускоренный экономический рост. Рабочие получали низкую заработную плату, их рабочий день был продолжительным, к тому же они страдали от антисанитарных условий труда; особенно жесткой была эксплуатация женщин на текстильных фабриках. Государство запрещало забастовки, препятствовало заключению коллективных договоров и закрывало возникавшие профсоюзы и партии социалистической ориентации. Имперскими советниками была учреждена национальная ассамблея, первое заседание которой состоялось в 1890 г. За места в ней соперничали либеральная партия и партия конституционных реформ. В выборах законодателей участвовал только 1% населения. Партии не обладали значительным влиянием на государственную политику. Избирательная система допускала к выборам небольшое число рабочих, крестьян и представителей малого бизнеса: эти группы не получали преимуществ от политики, проводимой олигархической бюрократической авторитарной системой.

Имперское государство Мэйдзи контролировало не только социальные группы, но и зарубежные институты. В XIX в. Китай пережил больше иностранных вторжений, чем Япония. Великобритания, Франция, Германия, Соединенные Штаты и Россия получили особые права на торговлю в прибрежных районах, в частности в портовых городах, а также на строительство железных дорог и добычу полезных ископаемых в Китае совместно с Японией. Ослабленное региональными правителями центральное руководство Китая не имело возможности контролировать иностранных инвесторов и китайских коммерсантов, управлявших их предприятиями. В Японии же правительство Мэйдзи оказывало сопротивление иностранному господству в отечественной экономике. После 1850 г. США потребовали для себя особых прав в торговле с Японией. Японские чиновники опасались, что гражданские войны могут спровоцировать вторжение Франции и Великобритании. Следовательно, реставрация монархии Мэйдзи в 1868 г. явилась отчасти выражением решимости японской элиты противостоять иностранному вмешательству путем создания мощного милитаризованного государства, заботящегося о национальной безопасности и усиленного развитой экономикой. Движущей силой модернизации, проходившей под руководством государства, были крупные японские конгломераты, а не иностранные корпорации[38].

В целом Япония эпохи Мэйдзи явилась прототипом промышленно развитых бюрократических авторитарных режимов, сыгравших определяющую роль в капиталистическом развитии стран Восточной Азии, например Южной Кореи, после 1960 г. Политические приоритеты определяли национальные ценности. Процесс индустриализации проходил под руководством сильного государства чиновников, технократов и военачальников. В условиях ограниченного плюрализма максимальное участие в процессе проведения политики обеспечили себе крупные частные корпорации. Рабочие и крестьяне обладали незначительными политическими и экономическими правами. Военно–полицейское государство расправлялось с профсоюзами, партиями социалистической ориентации, а также с забастовками. Политика жесткой экономии ограничивала потребление беднейшего населения, и сэкономленные ресурсы направлялись в фонд капитального инвестирования. Правительство выступало в качестве инициатора промышленных проектов, владельца тяжелой промышленности, создателя инфраструктуры и организатора народного образования. Несмотря на централизацию и государственное принуждение, появились тенденции к согласию. Режим Мэйдзи учредил письменную конституцию, национальную ассамблею и разрешил конкурентные выборы. Политические партии, при всей их слабости и бездеятельности, получили право вето при рассмотрении бюджета и ограниченную возможность влиять на формирование кабинета. Выражением требований обездоленных стали движения за права народа. Как и в современной Южной Корее, между согласительной системой и бюрократическим авторитарным режимом шла борьба за управление государством.

Республика Корея при Пак Чжон Хи, правившем с 1961 по 1979 г., достигла масштабных социально–экономических перемен. Управляя бюрократической авторитарной системой, построенной по образцу режима Мэйдзи, политики опирались на централизованное государство, использующее насильственные методы. Коалиция, в которую входили офицеры армии и службы безопасности, правительственные технократы и руководство крупного частного бизнеса, возглавила кампанию по ознакомлению населения с современными техническими достижениями и методами индустриализации экономики. За период с 1960 по 1979 г. среднегодовой прирост равнялся почти 10%. К 1979 г. 90% общего объема экспорта составили промышленные товары, главным образом текстиль, одежда, фанера, электронное оборудование, химикаты, сталь, станки и суда. В промышленности было занято около 30% всей рабочей силы. Между 1960 и 1980 гг. процент грамотности среди взрослого населения увеличился с 70 до 93%. За 20–летний период число подростков, посещающих среднюю школу, возросло с 27 до 85%[39]. Под влиянием духовного наследия Китая и Японии элита Южной Кореи проводила политику, обеспечивающую социальные преобразования.