Без демократии не получится. Сборник статей, 1988–2009 - Егор Тимурович Гайдар
Правительство предлагает пойти на риск тяжелых, непопулярных, но внутренне последовательных мер по перестройке системы хозяйствования, задействовать стимулы к повышению эффективности производства. Ввести частичную индексацию доходов, позволяющую защитить интересы наименее обеспеченных групп населения.
У обсуждаемых предложений есть по меньшей мере одно серьезное достоинство — они честные. Обществу больше не предлагают райские кущи, поток товаров, который вот-вот хлынет на наши опустевшие прилавки. В экономике за все надо платить. И на сегодняшний день плата за колебания, нерешительность, финансовую безответственность набежала немалая. Время, когда экономику можно было стабилизировать без тяжелых, непопулярных мер, ушло.
Точно прогнозировать, какими в случае выбора этого варианта будут темпы открытой инфляции, практически невозможно. Как и определить, насколько придется сократить объем производства в период неизбежной структурной перестройки или какими темпами пойдет высвобождение занятых из свертывающихся производств. Но о том, что серьезных социальных коллизий на таком пути не избежать, правительство на этот раз готово сказать прямо.
Некоторые общие черты, объединяющие предложения правительства и реализуемый в Польше «план Бальцеровича» (сначала размораживание цен, затем финансовая стабилизация), рождают представление, что и у нас предполагается использовать в борьбе с инфляцией тактику шокотерапии.
Это неточно. Суть шокотерапии отнюдь не в размораживании цен (в ряде случаев, наоборот, требуется их замораживание), а в резком ограничении совокупного спроса. Ее отличие от более консервативных рекомендаций, обычно предлагаемых специалистами Международного валютного фонда, состоит в том, что сокращение дефицита государственного бюджета, темпов роста денежной массы обеспечивается не за 1,5–2 года, а в течение считаных недель. Такой подход привлекает возможностью достижения немедленных результатов, но и предъявляет особо жесткие требования правительству, пытающемуся ее использовать. Непоследовательность, отступление от принятого курса обрекают ее на немедленный провал.
На мой взгляд, сегодня такой выбор отражал бы не столько трезвое осознание собственной силы, сколько мужество отчаяния, надежду хоть как-нибудь остановить развал в экономике. Ведь правительство, соглашающееся платить деньги за забастовки, сильным не назовешь.
К сожалению, политическая неуверенность отражается и в логике предлагаемых реформ. Размораживать цены при нынешних темпах роста денежной массы страшно. Но это можно сделать разовым решением. Надо лишь крепко зажмуриться и прыгнуть в неизвестность. А вот то, что сократить дефицит государственного бюджета, затормозить работу печатного станка в условиях растущих притязаний социальных групп, отраслей, регионов отнюдь не просто, что здесь необходимы политическая воля и широкая общественная поддержка, уже становится понятным.
Свободные рыночные цены, балансирующие спрос и предложение, — прекрасный регулятор хозяйственных процессов. Лишь используя их, можно сократить ряды армии управленцев, занятых по всей стране распределением дефицитных ресурсов, сделать рубль полновесным, а прилавки — полными. Но достоинство таких цен проявляется при одном непременном условии — финансовой стабильности. Когда же в стране бушует инфляция, общий уровень цен быстро растет, резко и непредсказуемо изменяется соотношение цен различных товаров, вся система рыночного экономического регулирования приходит в расстройство. Доходы каждой социальной группы оказываются в прямой зависимости от того, насколько действенно она может нажать на правительство, банки, в какой мере способна подкрепить свои требования реальными угрозами. Тот, кто отстает в этой гонке, проигрывает. Попытки затормозить рост цен административными методами приводят к крайне неблагоприятному сочетанию высокой открытой инфляции и дефицита. Возникает ситуация экономической нестабильности. Энергия предпринимателей переключается на спекулятивные операции, инвестиционные решения начинают напоминать азартную игру в рулетку.
Опыт многих стран показывает: это отнюдь не самый благоприятный фон для повышения эффективности производства. И то, что такие проблемы в отличие от привычных дефицитов и бюрократизации хозяйственной жизни пока внове, не делает их менее реальными. Риск такого развития событий также приходится учитывать.
Хотя удержать нынешний уровень цен в создавшейся финансовой ситуации в принципе невозможно, борьба против их повышения — занятие политически заведомо выигрышное. Она позволяет объединить тех, кого называют и консерваторами, и радикалами. Выясняется, что при кажущейся широкой поддержке идеи радикализации экономических реформ их социальная база отнюдь не прочна. Непросто понять, почему правительство, которое оказалось не в состоянии сделать ничего значимого для финансовой стабилизации до размораживания цен, сможет жестко противостоять огромному давлению со всех сторон, бесконечным требованиям все новых ассигнований из бюджета после того, как цены быстро пойдут вверх.
Эта проблема не имеет простого, тем более чисто политического решения. Но она принципиально значима для судьбы правительственной программы. Пока что предполагаемые в ней ориентиры финансовой стабилизации не проходят не только по стандартам шокотерапии, но даже по менее жестким требованиям эффективной стратегии последовательной антиинфляционной политики.
Предполагается перевести подавленную инфляцию в открытую. Затем, ограничивая темпы роста денежной массы, остановить ее, стабилизировать цены, но уже в условиях насыщенного рынка. Можно со всей определенностью сказать, что решить вторую задачу будет куда труднее, чем первую.
На этой неделе Президентский совет и Совет Федерации продолжат обсуждение предложений правительства. Выбор будет нелегким.
Егор Гайдар. «Правда», 16.04.1990
Две программы
2 августа иракские войска перешли границу Кувейта. Начался новый кризис на Ближнем Востоке, принесший горе сотням тысяч людей. В тот же день в печати было опубликовано сообщение, из которого следовало, что президент СССР М. С. Горбачев и председатель Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцин договорились объединить усилия для углубления экономической реформы в Советском Союзе. По жесткой логике взаимосвязанного мира, соединившей во времени эти совершенно не зависимые друг от друга события, шансы на то, что положение в советской экономике удастся стабилизировать, с начала августа пошли вверх.
О чем говорят
В июле они казались совсем призрачными. С начала года дефицит торгового баланса страны вырос в шесть раз. Неплатежи советских организаций, еще весной вызывавшие изумление, стали привычными. Зарубежные фирмы прекращали отгрузку продукции, в том числе запасных частей, комплектующих изделий. Назревала массовая остановка важнейших производств. Прокатилась волна все более опасных дефицитов. Гасить их, как прежде, экстренными закупками импортных товаров не удавалось.
Кризис в Персидском заливе в одночасье подбросил цену нефти. Вскоре за ней полезли вверх цены на газ. Неуверенность на мировых финансовых рынках отразилась в повышении цены золота. Тон зарубежных поставщиков, банкиров смягчился. Повышение кредитного рейтинга СССР, подорванного финансовой безответственностью, привлечение займов, необходимых для стабилизации рубля, вновь стали возможными.
Конечно, при продолжении конфронтации руководства Союза
