К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №31 от 03.08.2010

Лилия БЕЛЯЕВА

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

НАСЛЕДНИКИ ПОДЖИГАТЕЛЕЙ РЕЙХСТАГА

Ещё пять лет назад, едва только загадочное событие на Митькинском шоссе аукнулось на страницах газет и промелькнуло на экранах телевизоров под заголовками «Покушение на Чубайса», журналисты и политики сломали головы, как сошлись в одной команде обвиняемых столь разные люди – бывшие офицеры-спецназовцы Владимир Квачков, Роберт Яшин, Александр Найденов и аспирант-историк Иван Миронов? Когда же ныне судебные заседания раз от разу доказывают, что покушение на Чубайса было вовсе не покушением, а инсценировкой - имитацией попытки прекратить земное существование главного приватизатора России - среди наблюдателей этого процесса вопрос стал ставиться по-иному: почему на роль обвиняемых были назначены именно эти столь разные люди, каковы мотивы отбора кандидатов в террористы, которыми руководствовались имитаторы покушения?

Вот, к примеру, знаменитая провокация с коробкой из-под ксерокса, в которой подручные Чубайса Лисовский и Евстафьев выносили 750 тысяч долларов из Дома Правительства, просчитывается легко: те, кто схватил воришек за руку, поймал и допросил их - тогдашние ельцинские оруженосцы Коржаков и Барсуков - были тут же с подачи как раз нашего незабвенного Анатолия Борисовича Чубайса назначены опасными заговорщиками, готовившими государственный переворот, их безжалостно сняли со всех постов. Чубайс сполна пожал плоды им же задуманной провокации: его личные враги навсегда были удалены от тела президента.

Как и в предыдущей провокации, история на Митькинском шоссе была выпущена гулять по экранам и газетам в интерпретации Чубайса, он давал пространные комментарии о том, как и зачем его хотели убить, следствие делало громкие утечки в прессу, тщательно отредактированные службой безопасности РАО «ЕЭС», когда экс-энергетик с первых минут происшествия клятвенно заверял, что его люди будут активно помогать следствию и даже выделил для Генеральной прокуратуры частный вертолет, чтобы не мешкая словили злоумышленников. И только компания сначала подозреваемых, потом обвиняемых, а теперь уже и подсудимых, которую собрали под это дело следователи, продолжала вызывать недоумение. Ясность, наконец, внёс допрос свидетеля, представшего на очередном заседании суда.

Адвокат Чепурная ходатайствовала допросить по фактическим обстоятельствам дела Бориса Сергеевича Миронова, отца подсудимого Ивана Миронова. Свидетель явился в суд по просьбе защиты, и по закону отказать в его допросе судья не имела права. Да и фактических обстоятельств, связанных с Мироновым-старшим, в уголовном деле набралось предостаточно: прокурор уже называл прежде и его охотничье ружье, изъятое из квартиры В.В. Квачкова, и его книгу «Приговор убивающим Россию», найденную в большом количестве в квартире Александра Квачкова, и журналистские удостоверения, выписанные председателем Всеславянского союза журналистов Мироновым Яшину и Найденову… Всему этому присяжные могли получить объяснения из первых уст.

Однако у прокурора было иное мнение на этот счет, он твердо знал, чего не нужно знать присяжным заседателям: «Допрос отца подсудимого Миронова - Бориса Сергеевича Миронова - следует произвести без присяжных. Вопрос о том, как оказались книги Миронова у Александра Квачкова суд не интересует. Что касается оружия Миронова, то хранение этого оружия никому из подсудимых в вину не ставится». Адвокат Чубайса Коток вновь блеснул уникальными способностями ясновидящего, заявив: «Миронов Борис Сергеевич не является очевидцем преступления, поэтому по фактическим обстоятельствам дела он не может дать никаких показаний».

Судья Пантелеева задумалась дольше обычного. Пускать или не пускать отца подсудимого Миронова пред очи присяжных – вот в чем был вопрос. Но, казалось, ею решался вопрос вечный, шекспировский, гамлетовский – быть или не быть …вердикту обвинительным. В борьбе прокурора с законом в этот не первый, но редкий раз победил закон.

Вошёл седой человек с короткой стрижкой, лет пятидесяти пяти, среднего роста, в строгом темном костюме. Переступив порог, перекрестился. Никто бы и внимания не обратил на это мгновенное движение, если бы не бдительное око судьи, которая вместо «здрасьте» встретила вошедшего раскатистым: «Свидетель предупреждается в нарушении порядка в судебном заседании, выраженном в исполнении религиозного обряда при входе в зал заседания!».

Свидетель Миронов как будто и не удивился подобному приветствию, вежливо спросив встречно: «Ваша честь, в Московском областном суде отменена Конституция?».

Судья подтвердила ограниченный порядок действия Конституции в стенах Мособлсуда: «Свидетель Миронов, Вы будете удалены из зала в случае повторного отправления религиозного обряда!», доказав тем самым, что Конституция, как сотовая связь, в полном объеме действует не на всей территории России, а в судах подвергается правке, наверное, в целях дальнейшего её совершенствования.

Допрос начала адвокат Чепурная: «В марте 2005 года Вы общались со своим сыном Мироновым Иваном Борисовичем?»

Миронов: «Да, общался».

Чепурная: «По какому адресу он проживал?»

Миронов: «В бабушкиной квартире на проспекте Андропова».

Чепурная: «17 марта 2005 года Вы видели своего сына?»

Миронов: «Да. 17 марта я позвонил Ивану, он был дома, попросил его срочно приехать ко мне. Я в это время находился в федеральном розыске и жил на съемной квартире».

Тут же вмешивается судья: «Я Вас останавливаю, свидетель, Ваш федеральный розыск не имеет к делу никакого отношения!»

В зале зашептались. Те, кто был в курсе федерального розыска Миронова-старшего, успел поведать тем, кто был не в курсе, что пять лет назад бывшего министра печати России обвинили в разжигании межнациональной вражды за предвыборные материалы, которые он публиковал, когда баллотировался в губернаторы Новосибирской области. Переизбранный на новый срок губернатор Толоконский не простил сопернику обвинений в создании мафиозной преступной группировке по этническому принципу. Мафия стала охотиться на Миронова в Москве, но вовремя предупрежденный экс-министр скрылся. Два года пробыв в федеральном розыске, он был арестован в 2007 году одновременно с сыном Иваном и этапирован в Новосибирск, где через год судебных мытарств оправдан по сроку давности. А два месяца назад в Новосибирске арестована та самая мафиозная группировка, с которой воевал Миронов на страницах предвыборных газет. Ее глава, советник губернатора Солодкин, охотившийся на Миронова-старшего, обвиняется в восьми убийствах, в числе которых два вице-мэра Новосибирска. Так что Борис Миронов в этом списке реально мог оказаться девятым.

Адвокат Чепурная: «При каких обстоятельствах Вы видели Ивана Миронова?»

Миронов: «Я просил его срочно приехать для встречи с литовцами…»

Судья: «Вопрос о том, с кем подсудимый собирался встречаться и какие вопросы решать, не ставился».

Чепурная: «В какое время Вы видели Ивана?»

Миронов: «Я просил Ивана приехать ко мне 17 марта после обеда, но то, ради чего он приехал – встреча с литовцами, – откладывалась, посидели, поговорили. На встречу он поехал ближе к девяти вечера, после девяти позвонил, сказал, что арестован Владимир Васильевич Квачков».

Чепурная: «Видели ли Вы Ивана Миронова 16 марта 2005 года?»

Миронов: «Не видел. Но разговаривал по телефону. Он позвонил мне, сказал, что всё в порядке, он уже дома, это было около двенадцати ночи или даже чуть позже, после двенадцати».

Чепурная: «Чем занимался в эти дни Иван?»

Миронов: «Работал над диссертацией. Как раз в это время он вышел на очень интересные архивные материалы восемнадцатого века…»

Судья прерывает свидетеля, архивные материалы ее тоже не интересуют.

Чепурная: «Были ли у Ивана Миронова какие-либо взаимоотношения с Владимиром Васильевичем Квачковым?»

Миронов: «Да, они были знакомы, однако назвать это взаимоотношениями нельзя. Но вот в период, когда я оказался в федеральном розыске, Квачков проявлял заботу об Иване…»

Судья перечит: «Я Вас прерываю и останавливаю, свидетель. Суд не интересует Ваш федеральный розыск».

Миронов разводит руками: «Так как же тогда объяснять фактические обстоятельства дела?..»

Чепурная: «В течение какого периода времени у Ивана были взаимоотношения с Владимиром Васильевичем Квачковым?»

Миронов: «Где-то с конца 2004 по март 2005 года. Это были нечастые встречи, от силы четыре–пять, судя по тому, сколько раз Иван мне передавал приветы от Владимира Васильевича».

Чепурная: «На чём были основаны эти отношения?»