Андрей Савельев - Миграционный потоп. Закат Европы и будущее России
Право на преодоление допущенной дискриминации по этническому признаку всегда может быть интерпретировано как оправдание дискриминации по отношению к людям, не имевшим никакого отношения к прежним конфликтам между властями и этносом. Тогда равенство прав народов нарушает равенство прав граждан. Даже незначительный дисбаланс здесь может стать источником политического капитала определенной части властных и околовластных этнических группировок, разжигающих вражду между народами.
Неверно интерпретированный тезис о поддержке малых народов может ущемить права остальных народов России. Например, свободное использование природных ресурсов малыми народами может приводить к распродаже национального достояния за пустяковые услуги авантюристов. Внедрение этнических меньшинств в органы власти нарушает естественно складывающееся представительство.
Допустим, что начинает реализоваться программа обеспечения свободы выражения этнической самобытности. Самобытность тут же совпадет с пренебрежением к общенациональному укладу, отказом принимать нормы поведения, принятые в ведущем общенациональном типе культуры. И тогда мы видим на среднерусских базарах армию торговцев с Кавказа и из Средней Азии, плохо понимающих по-русски, пренебрегающих традиционным укладом местного населения и создающих криминальные сообщества по принципу этнической солидарности.
По тем же самым причинам право на образование на национальном языке при хроническом дефиците средств на общенациональную программу образования сплошь и рядом будет реализовано как право навязывать образование именно на языке «титульного» этноса при ущемлении права получать образование на государственном языке. Данное положение наблюдается в ряде внутренних российских республик, где произошло сокращение русских школ и введение «двуязычия», а местный язык навязывается в ущерб изучению европейских языков. Здесь этницистами использована методика прежней власти — «удовлетворение все более растущих потребностей». В данном случае речь идет о мощно заявляющих о себе потребностях локального значения, отнимающих ресурсы у общенациональных образовательных программ.
Межнационалы-сепаратисты предлагают для России в качестве основной формы сосуществования народов ни много, ни мало — двуязычие и даже многоязычие. То бишь каждый гражданин России должен знать два и более языка. В принципе, тезис кажется привлекательным. Но есть ли на это силы, возможности? По всей видимости, ответ напрашивается сам собой: в сегодняшних условиях Россия не может превратиться в страну полиглотов, освоивших «титульные языки», пригодные лишь для бытового общения среди ограниченного круга лиц. Поэтому изобретается особый способ насильственного внедрения многоязычия — создание привилегий «титульным» этносам при избрании на выборные должности. Такой привилегией становится знание «титульного» языка.
Этносепаратистами была прописана целая система мер, в значительной степени укоренившаяся как образец, к которому государственная политика должна стремиться: отказ от приоритета развития одних языков (читай — русского языка) за счет других, оказание помощи «потенциально слабым языкам», придание статуса государственного языка языку «титульной нации», создание языковых резерваций для дошкольников, поддержка языков этнических диаспор за счет сотрудничества «суверенных республик» и т. д. Все это вошло в практику ельцинской России.
«Этнополитика: от теории к практике», 2001
Регулирование миграции
Весь XX век развитие России происходило при полном пренебрежении к человеческому факторы — не в части формирования мировоззренческого облика гражданина (с этим, можно сказать, усилия правящих слоев были даже избыточными), а в самом что ни на есть простейшем смысле экономии «человеческого материала». Пренебрежение к высказанному еще Ломоносовым принципу «величие России состоит в сбережении и размножении русского народа» носило последовательный характер — политические режимы никогда не считались с жертвами и не интересовались численностью будущих поколений.
Либеральная демократия, сменившая коммунистическую перестройку, несмотря на декларации, полностью следовала своим предшественникам в вопросе воспроизводства «человеческого материала». И только перешагнув в XXI век, российские власти вдруг озаботились вопросом о том, кто же будет через несколько лет служить в армии, милиции, работать на производстве?
Ответ на этот вопрос, очевидно, лежал в сфере миграции, здравоохранения и демографии. И вот тут-то оказалось, что идеологические догмы, которые за десятилетие стали привычными и превратились в риторические клише, входят в противоречие с самыми элементарными принципами выживания нации. Действительно, если предоставить нынешним процессам спонтанно развиваться, можно без труда видеть результат — исчезновения народа, а вместе с ним и государства уже через несколько десятилетий. Соответственно, центры принятия решений были озадачены и попытались найти наиболее эффективные решения, которые одновременно лежали бы в плоскости либеральной доктрины.
Тем не менее, даже поверхностный анализ ситуации показал, что простое стимулирование въезда рабочей силы в Россию и не требуется. Мигранты, переплетенные с криминалом, легко проникают в Россию, как незадолго до этого без труда осваивали российский рынок всякого рода международные авантюристы. Захватив пространство русского бизнеса, внешняя экспансия начала осваивать российский рынок труда. Возникающие диспропорции в этническом составе населения породили волну преступности и стали предметом головной боли правоохранительных органов.
Так возник первый феномен «расщепленного сознания»: одной рукой власти опускают железный занавес, чтобы не допустить превращения России в проходной двор, другой — планируют массовый завоз рабочей силы из-за рубежа.
Заместитель министра внутренних дел РФ, начальник ФМС МВД генерал-полковник Андрей Черненко сказал: «Россия не может и дальше принимать всех, кого угодно». Но одновременно огласил две задачи, стоящие перед властью: «Первая — создать благоприятный климат для привлечения в Россию толковых голов и умелых рук. Мы также будем принимать тех, кто захочет приехать к нам учиться или лечиться. Вторая задача — вывести миграционные процессы из-под достаточно жесткого прессинга криминала» («ВЕК» № 9, 01–08 март, 2002).
Вместе с тем, Администрация Президента внесла в Думу и инициировала принятие такого закона о гражданстве Российской Федерации, который ровным счетом не содержал никакого дифференцирующего фактора — за исключением теста на знание русского языка, который должен быть разработан и внедрен исполнительной властью. Таким образом, железный занавес упал. Но ненадолго — до той поры, пока не начнется новая кампания по его приподниманию. И результат будет такой же, как писал Солженицын: под приподнятый занавес начнет просачиваться «болотная жижа».
Второй феномен расщепленного сознания проявился в попытках исполнительной власти отреагировать на тревогу президента по поводу демографической ситуации, высказанную им в послании Федеральному Собранию еще в 2000 году. Но поскольку даже такое вмешательство в «естественные процессы», как восстановление налога на бездетность, для либерального сознания является посягательством на святые права личности, все свелось к созданию очередной комиссии, которая потратила целый год, чтобы прийти к давно известным выводам. Тем временем демографический потенциал, оцененный по численности 10-летних детей, как указывает исследователь В. А. Башлачев, у русских снизился до уровня времен Крымской войны (притом рождаемость в сравнении с этим периодом упала в несколько раз). Нарастает демографический «навес» со стороны наших южных соседей и стремительно перекашивается этнодемографический баланс в целом ряде регионов. Конфликты не за горами. Власть это знает, но ничего поделать не может — не может переступить догматических установлений.
Единственным средством решения демографической проблемы, которое так или иначе высказывается государственными мужами, стало привлечение иностранной рабочей силы. Вместе с тем, стратегическая линия на решение социально-демографических проблем России за счет ввоза дешевой рабочей силы требует всяческого порицания. Поскольку наша страна при таком подходе лишается каких-либо перспектив — из нее уезжают наиболее квалифицированные, образованные кадры, а в нее едут наименее квалифицированные. Размывается также и собственное лицо России, своеобразное не только культурным наследием, но и определенными антропологическими типами.
Третьим примером расщепленного сознания власти является отношение к внутренней миграции. Согласно либеральным принципам, личность, как и капитал, должна быть освобождена от какого бы то ни было регулирующего воздействия. Поэтому долгие годы власть никак не реагировала на фактический исход русского населения с Северного Кавказа, из районов Севера, из Сибири и с Дальнего Востока. «Надо что-то делать!» — вот беспомощный императив поведения власти.
