Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.
Он приказал своему помощнику Поскребышеву позвонить члену политбюро и секретарю ЦК Андрею Александровичу Жданову и объяснить ему, что надо проявить партийную принципиальность и изменить формулировку на более реальную. Проштрафившемуся Кондакову пришлось два года в Высшей партшколе зубрить историю партии, диалектический и исторический материализм, внешнюю политику СССР, партийное строительство, основы советской экономики. После ВПШ он недолго проработал инспектором ЦК, пока в январе 1950 года не получил назначение в Петрозаводск.
После отстранения Куприянова Андропов становится очень активным на заседаниях бюро ЦК, 20 апреля 1950 года на бюро в соответствии с поступившими из Москвы указаниями принимается решение об усилении режима в пограничных районах. Приказано расширять пограничную зону, запретную для въезда, усилить охрану заключенных, «исключив возможность побегов и общения заключенных с мирным населением».
Отдельным пунктом записали:
«Просить министра путей сообщения СССР т. Бещева прекратить прямое пассажирское сообщение Петрозаводск — Ленинград через пограничные Суоярвский, Сортавальский и Куркийокский районы как являющееся серьезным препятствием в поддержании должного пограничного режима в этих районах.
Заменить прямое сообщение на этой линии пересадочным: Петрозаводск — Сортавала, Сортавала — Ленинград».
Местному населению руководители республики не доверяли. 18 июля 1950 года бюро республиканского ЦК рассматривает вопрос «О состоянии и мерах усиления контроля за использованием радиоприемников коллективного слушания».
В подписанном Андроповым постановлении говорилось:
«Часть радиоприемников, предназначенных для красных уголков и изб-читален, находится в индивидуальном пользовании, учет и хранение радиоприемников коллективного пользования не организованы.
В результате имели место случаи, когда радиоприемники использовались враждебными элементами для организации коллективных слушаний антисоветской пропаганды, ведущейся иностранными радиостанциями.
И Петровском районе на Костомукшском лесопункте радиоприемник был использован для слушания богослужении, передаваемого из Финляндии. На Воломском лесопункте Сегозерского района организатором коллективных слушаний антисоветских радиопередач из Финляндии являлся некий Вересман.
Проверкой, произведенной отделом пропаганды и агитации ЦК КП(б), аналогичные факты выявлены также в Клленальском и Суоярвском районах».
С Кондаковым Юрий Владимирович проработал недолго. В октябре того же 1950 года Кондакова отправили на пенсию «по болезни», хотя ему было всего сорок два юла.
Решением политбюро от 14 сентября 1950 года первым секретарем Карело-Финской ССР утвердили Александра Николаевича Егорова. Они с Андроповым были почти что земляками. Когда Андропов только-только начинал в комсомоле, Егоров был первым секретарем Рыбинского горкома партии, потом его сделали заместителем председатели Ярославского облисполкома. До Петрозаводска Егоров успел поработать в нескольких обкомах и в аппарате ЦК партии. Последняя должность — первый секретарь Брянского обкома.
С новым хозяином Юрий Владимирович проработал место несколько месяцев. Решением секретариата ЦК от 21 июня 1951 года его перевели в Москву и утвердили инспектором ЦК. Это была перспективная должность.
Дело в том, что в апреле 1947 года политбюро упразднило институт уполномоченных Комиссии партийного контроля в областях, краях и республиках, которые были выведены постановлением пленума ЦК от 24 мая 1939 года е задачей «проверки исполнения решений партии и ее руководящих органов и своевременной сигнализации Центральному комитету ВКП(б) о фактах неисполнения или плохого исполнения этих решений».
Вместо уполномоченных КПК появились инспекторы ЦК с широкими полномочиями. Должность инспектора становилась трамплином на пути к большой самостоятельной работе. Андропов мог продвинуться в аппарате или стать первым секретарем обкома партии.
В качестве инспектора ЦК Андропов наблюдал за работой партийных организаций прибалтийских республик. Он готовил к заседаниям оргбюро ЦК отчеты о работе Вильнюсского горкома компартии Литвы и Коми обкома. В сентябре 1952 года встал вопрос о повышении; были представлены документы о назначении Андропова заведующим подотделом в отделе партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК. Требовалось решение секретариата ЦК, но в последний момент вопрос почему-то был снят с рассмотрения. Через несколько месяцев документы о назначении Андропова были вновь подготовлены. Теперь уже ничто не могло помешать его назначению.
Его покровитель Отто Куусинен неожиданно для самого себя оказался в составе президиума ЦК, избранного 16 октября 1952 года на последнем при Сталине съезде партии. Причем о Куусинене вождь, похоже, вспомнил в последний момент. Его фамилия вписана от руки Поскребышевым в уже готовый машинописный список кандидатур. При поддержке Куусинена Андропов мог рассчитывать на большую карьеру. Но смерть Сталина и перемены на Старой площади прервали его восхождение по партийной линии.
24 марта 1953 года постановлением секретариата ЦК Андропова, наконец, утвердили заведующим подотделом. Но вот какая странность — в отделе партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК было четыре подотдела, и в каждом уже имелся заведующий! Должность Юрий Владимирович получил, а места для него не было. В таком подвешенном состоянии он пребывал полтора месяца. Удивляться нечему — после смерти вождя началась большая кадровая перетряска.
В первых числах мая 1953 года вновь назначенный министром иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов попросил отправить в распоряжение МИД трех работников аппарата ЦК, в том числе и Андропова. 15 мая секретариат ЦК удовлетворил просьбу Молотова, а буквально на следующий день состоялось решение преобразовать подотделы в секторы. Так что в реальности поруководить подотделом или сектором ЦК Юрию Владимировичу не удалось.
8 июня 2004 года в Петрозаводске Юрию Владимировичу открыли трехметровый памятник из нержавеющей стали — на улице Андропова в сквере напротив управления Федеральной службы безопасности по Карелии. Ожидали тогдашнего директора ФСБ Николая Платоновича Патрушева, но он прислал заместителя.
— Когда я работал над образом Андропова, — рассказывал журналистам скульптор Михаил Коппален, — я представлял, как он, человек южный, в наших вьюгах, снегах терпел все невзгоды. И когда я приступил к работе, понял, что делаю не партийного начальника, а романтика и поэта.
Против установки памятника, сообщили московские газеты, пыталась протестовать группа молодежи с плакатами «От жертв НКВД—КГБ—ФСБ», «От благодарных венгров», «От жертв войны в Афганистане». Всех задержали и увезли.
СЕМЕЙНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ВЕНГЕРСКОЙ ТРАГЕДИИ
Юрия Владимировича Андропова прочили послом в Данию. Он некоторое время стажировался в скандинавском отделе МИД — под руководством молодого дипломата Андрея Михайловича Александрова-Areнтова, который со временем станет его помощником по международным делам. Юрию Владимировичу было тридцать девять лет, и он мысленно распрощался с партийной работой.
Его жизнь могла пойти по иной колее. Из спокойной Дании его бы перебросили в другую страну, потом в третью, вершиной его карьеры стал бы пост заместителя министра иностранных дел — при министре Громыко. Но в ЦК решили отправить опытных партийных работников в социалистические страны. О Дании пришлось забыть. Андропова в октябре 1953 года командировали в Будапешт, Для начала его сделали советником посольства. А на следующий год, в июле 1954-го, утвердили послом.
Три посольских года дали Андропову многое в смысле расширения кругозора. Он увидел, что жизнь может быть не только такой, какой она была в Ярославле и Петрозаводске. Будапешт всегда был европейским городом. И сама по себе жизнь посла даже в те годы несла в себе некоторую толику удовольствий.
В других восточноевропейских странах послами тоже были партийные работники. В Румынию послом поехал Алексей Алексеевич Епишев, бывший секретарь ЦК компартии Украины и заместитель министра госбезопасности по кадрам. В Польшу — бывший хозяин Москвы Георгий Михайлович Попов.
Известный самодур, Попов вел себя в Польше, как комиссар среди анархистов, по каждому поводу отчитывал главу партии и правительства Болеслава Берута — даже за то, что польские крестьяне не так пашут и не так сеют. В конце концов посол сказал Беруту, что не взял бы его к себе даже секретарем райкома в Московской области. Возмущенный Берут не выдержал и, позвонив Хрущеву, заявил, что если он не способен быть даже секретарем райкома, то в таком случае должен поставить вопрос о своем освобождении. Это были времена, когда руководители соцстран снимались и назначались с санкции Москвы. Хрущев поспешил успокоить Берута. Попова отозвали; его долго перебрасывали с должности на должность и наконец отправили директором завода авиационных приборов во Владимир.
