Ги Меттан - Запад-Россия. Тысячелетняя Война
Что же на самом деле произошло в Беслане и можно ли подозревать российское правительство в том, что оно манипулировало террористами, дабы спровоцировать кровопролитие, нужное для оправдания ужесточения диктатуры — версия, явственно проступающая в статьях западной прессы. Некоторые даже писали о «Путинском заговоре» во время московских терактов 1999 года. Как же найти правду в этом дремучем лесу пропаганды и лжи? Теперь, десять лет спустя, когда факты много раз изучены и проанализированы, мне представляется, что самое объективное описание, весьма далекое от того, чтобы его можно было заподозрить в симпатии к российским властям, это доклад, написанный в ноябре 2004 года Хенри Плейтер-Зиберком для Центра исследования конфликтов при военной академии Великобритании[40].
Автор подробно рассказывает и анализирует то, что произошло: последовательность событий, количество убитых и раненых заложников, количество и происхождение террористов, их вооружение, реакция российских сил правопорядка, федеральных и местных властей и т. д. Вот заключения, к которым он приходит:
«Учитывая тот факт, что захват был тщательно спланирован, а также особенности объекта, возраст и количество заложников, неосуществимые требования, предъявленные террористами, и их исключительную жестокость, перед российскими властями встала невыполнимая задача. Охрану по периметру следовало организовывать на более удаленном от объекта расстоянии и лучше ее обеспечивать. <…> Другая область, в которой они дали существенный промах, — информирование российских и зарубежных СМИ. Эта задача была возложена на большое количество официальных и плохо осведомленных лиц, которые передавали сведения непроверенные и неточные, что усугубляло ситуацию, в которой и так все было туманно и неясно, что порождало всевозможные домыслы. <…>
Те, кто будет иметь деловые контакты с Россией, должны постоянно помнить, что в этой стране плохо организована работа органов информации. Именно по этой причине российское правительство необоснованно обвиняют в том, что оно подвергает информацию цензуре и не гнушается манипуляциями. Однако если бы стиль сообщений был жестче, то правительство обвинили бы в диктаторстве — и обвинили бы именно те, кто критиковал прессу за сумбурность. <…> Надо отметить, что в печати появилось немало критических статей в адрес российского правительства, но при этом нет никаких доказательств, что президент Путин оказывал на СМИ какое-либо давление. Представляется, что в приступе угодничества руководители массмедиа по собственному почину оказывали давление на „своих“ журналистов.
Публичная критика, звучавшая в адрес российских властей со стороны многочисленных либеральных демократов, была малообоснованной, в результате чего предлагаемые решения были далеки от реализма. Западная пресса со своей стороны всего лишь слепо повторяла критические замечания, не пытаясь вникнуть в суть проблем. Сравнительный анализ антитеррористических операций сегодняшнего времени с эпохой Ельцина тоже не дал существенных результатов. Строгая критика мер по освобождению пленников „Норд-Оста“ также исказила факты и породила иллюзию, что при тщательно спланированном захвате заложников в более крупном масштабе (как в Беслане) их освобождение может пройти успешно».
Далее Плейтер-Зиберк опровергает доводы антиправительственных организаций и борцов за права человека (например, вдовы академика Сахарова Елены Боннэр), которые призывали к переговорам с террористами по «ключевым вопросам» и к «справедливому суду» над ними в том случае, если заложники будут освобождены, а захватчики сдадутся. Автор доклада критически отнесся также к утверждениям Анны Политковской, что Аслан Масхадов мог бы убедить бандитов отпустить детей[41]. Для него здесь нет двух мнений:
«Отправив своих боевиков в Беслан на верную смерть, Басаев сделал это с тем расчетом, что операция закончится масштабным кровопролитием и приведет к межэтнической войне на Северном Кавказе».
Свой анализ Плейтер-Зиберк заканчивает следующим образом:
«Президенту Путину будет очень трудно лавировать между новыми требованиями безопасности и демократическими свободами, заявленными в Конституции. <…> Он разрешит публичные обсуждения, но при этом никому не позволит контролировать меры по борьбе с терроризмом, поскольку очевидно, что подобное обсуждение неизбежно оказалось бы в руках идеологических лидеров. А лидеры радикальных взглядов и либеральные демократы экспортировали бы свою критику на Запад, где ее подхватили бы и раздули западные массмедиа».
После событий в Беслане Путин, в сущности, оказался в том же положении, что и Джордж Буш после 11 сентября — с той разницей, что положение Буша было все же более удобным, поскольку он мог опираться на СМИ, целиком преданные его политике. По этой причине он легко затеял войну на чужой территории — в Афганистане, — ужесточил меры по слежению за гражданами и без колебаний прибег к внесудебным арестам[42].
Однако что поражает больше всего и на этот раз, это позиция западных СМИ, которые мгновенно ополчились против России, как и при крушении самолетов над Юберлингеном. Их первым рефлексом было во всем обвинить российское правительство. По прошествии времени такая политика СМИ представляется особенно шокирующей и возмутительной, но с их стороны так ни разу и не прозвучало ни одного критического замечания в собственный адрес. Они ни разу не выразили сочувствия жертвам этого теракта, приберегая добрые слова для восставших чеченцев, к которым так несправедлива Москва, которая на самом деле и виновата в захвате заложников.
И это при том, что бесчинства, творимые чеченскими исламистами (отрубленные головы, выпущенные кишки), абсолютно те же, что и расправы боевиков ИГИЛ, заставившие осенью 2014-го ужаснуться весь западный мир… В придачу западные СМИ ни слова не сказали о том, в каких трудных условиях приходилось работать службам спасения: школа находилась в центре города, в густонаселенном районе, где у каждой семьи кто-нибудь оказался в заложниках, и нет ничего удивительного, что местные жители сами взялись за оружие.
Как и в дни теракта в театре «Норд-Ост», западные СМИ поддались антироссийским настроениям и отдали симпатии чеченским «умеренным» исламистам. Вот только они недооценили решимость вооруженных до зубов террористов, которые заминировали стены и крышу школы и склонны были скорее привести в действие взрывные устройства, чем идти на переговоры и уступки (как это было опять-таки в «Норд-Осте»). И наконец, большинство западных СМИ вообще не заметили либо упомянули вскользь, что хотя в штурме погибло 350 человек, все же 800 детей удалось спасти — детей, которые три дня оставались без еды и питья и находились в крайне тяжелом физическом состоянии.
Сегодня, одиннадцать лет спустя после этих событий и сразу после расстрела редакции «Шарли Эбдо», можно только в онемении развести руками, вспомнив Открытое письмо за 115 подписями и позицию западных журналистов. В поддержку 17 французских жертв терроризма развернулась беспрецедентная кампания солидарности — и ни один голос не прозвучал на Западе, чтобы оплакать 350 взрослых и детей, погибших от рук исламистов-террористов в Беслане.
А как отреагировала бы западная пресса, если бы после «Шарли Эбдо» парижские корреспонденты телекомпаний «Раша тудей» и «Аль-Джазира» потребовали от Франсуа Олланда, чтобы он вступил с убийцами в переговоры и предоставил французским исламистам право свободно перемещаться по Франции? Или если бы зарубежная пресса возложили ответственность за расстрел редакции на президента Французской республики, — как это было сделано в 2004 году по отношению к Путину? Да это был бы скандал!
А как бы себя повела американская пресса, если бы назавтра после 11 сентября все зарубежные СМИ потребовали от Буша, чтобы он предоставил бен Ладену политическое убежище? Или если бы его назвали сообщником террористов по той лишь причине, что в 1993 году он применил к авторам первого теракта против башен-близнецов слишком суровые меры?[43] Меж тем именно так поступили западные журналисты и русские прозападники на следующий день после событий в Беслане.
Зато ни один журналист, ни один западный эксперт ни разу не написал по поводу подавления чеченских исламистов, что оно производилось по западной (или британской) полицейской модели, применяемой против борцов за независимость Ольстера, Страны Басков или Корсики. Репрессивные действия англичан против местного населения в Белфасте, растянувшиеся на десятки лет, абсолютно совпадают с тем, что Россия делала в Грозном. Но разве французская, испанская или английская пресса сказали хоть слово против или потребовали, чтобы английское правительство уступило требованиям экстремистов и предоставило Северной Ирландии независимость? Три перечисленные ситуации очень близки к ситуации в Чечне, при этом агрессия баскских, североирландских и корсиканских экстремистов ни в какое сравнение не идет с кровожадностью выходцев из кавказского эмирата. Более того, что-то никто не слышал, чтобы 115 «подписантов» Открытого письма, выдвинувших Путину ультиматум, выступили против западных лидеров и пожурили их за дурное обращение с баскскими, корсиканскими или северо-ирландскими сепаратистами.
