Александр Дугин - Конспирология
Пока же необходимо ясно усвоить, что уровень геополитических операций по всем четырем выделенным направлениям является качественно иным, нежели действия и операции, традиционно разворачивающиеся в пределах кратополитики, т. е. обычных спецслужб.
Четыре подразделения геополитических орденов являются невидимой надстройкой над всей системой спецслужб, проводящей собственную линию совершенно самостоятельно, но использующей в качестве инструментов классические кратополитические механизмы и организации. В определенные периоды истории геополитический рельеф “ордена Евразии” и “ордена Атлантики” выступает на поверхность, и в таком случае, возникает резонанс между геополитикой и кратополитикой. В другие периоды эти две реальности разделяются. Но сам рисунок резонансных периодов позволяет очертить общую траекторию геополитической деятельности метастратегических центров, дедуктивно выстроить и те отрезки, которые не отмечены данным резонансом и проходят за пределами явной и верифицируемой истории спецслужб.
Мондиализм
Для полноты картины следует отметить, что наряду с двойственным геополитическим делением карты мира существует еще одна модель, которая так или иначе дает о себе знать. Это — концепция мондиализма. Согласно этой модели, цивилизаионный дуализм, не говоря уже о более частном кратополитическом дроблении человечества, представляет собой не историческую норму, не объективную, вписанную в рисунок планеты диалектику развития человечества, остающуюся константой независимо от этапов его трансформации, но некий случайный и неокончательный период, ограниченный конкретными сроками и подлежащий преодолению. Мондиализм настаивает на необходимости однородной унификации мира, на конвергенции геополитических полюсов, на превращении планеты в Единый Мир с единым Мировым Правительством, своего рода Соединенные Штаты Мира. В основе такой концепции лежит представление о сущностном единстве человека, гуманистический оптимизм, отказ от признания обоснованности цивилизационных противоречий, и в пределе, стремление отменить устойчивую социологическую иерархию интерпретационных уровней, воплощенную в упомянутом выше трехчастном делении.
Заметим, что мондиалистская доктрина не претендует на то, чтобы преодолеть геополитический дуализм, не представляет собой — даже чисто теоретического — синтеза тех цивилизационных парадигм, которые предопределяет базу геополитики. Мондиализм в принципе отвергает обоснованность планетарного дуализма, затушевывая, а то и просто отрицая, глобальные исторические и духовные импульсы, которые за этим скрываются. В некотором смысле, мондиализм представляет собой противоположность дифференциации, настаивает на отмене качественных характеристик, лежащих в основе культурной, национальной, и цивилизационной самоидентификации людей. Мондиализм есть не преодоление геополитики, но отрицание геополитики, а также кратополитики, и даже этно-государственной принадлежности.
Вместе с тем, так как мондиалистская парадигма оперирует с глобальными категориями, напоминающими терминологический арсенал геополитики и кратополитики, но имеющими совершенно иное значение, в определенных случаях мондиалистские темы могут быть рассмотрены в геополитическом ключе. При этом мондиалистская парадигма входит в прямое противоречие с геополитической парадигмой. В таком случае можно было бы говорить о попытке релятивизировать или вообще отрицать обоснованность и значительность геополитического подхода в целом. И на сей раз речь идет не о простом неведении (как это имело бы место, если геополитические законы отрицались бы с позиций кратополитики или внешнего международного права, не говоря уже об обывательском нигилизме в отношении сложных интерпретационных схем), но о попытке сознательно релятивизировать геополитический подход, принизить его решающее значение. На практике такая позиция способна в конкретной ситуации сыграть на руку одной геополитической силы против другой, чтобы ослабить геополитическую бдительность, заронить сомнение в основательности и фундаментальности дуалистического представления о цивилизации. В какой-то ситуации мондиалистский проект может служить инструментом концептуальной дезинформации для Евразии, в другое время выполнять ту же миссию в интересах атлантизма. И в зависимости от того, какой геополитический полюс в конкретной ситуации использует мондиалистскую конструкцию, она приобретает (явно или косвенно) цивилизационный оттенок, свойственный заинтересованной стороне. Иными словами, будучи внешне антигеополитической концептуальной конструкцией, призванной принизить значение цивилизационного дуализма, на практике мондиализм может выступать как поле противодействия тех же самых геополитических полюсов, входящих в этой особой и довольно тонкой области в неявное и скрытое доктринальное противодействие.
В качестве примера можно упомянуть ранние мондиалистские группы типа английских “общества Круглого Стола” Сесила Роудса и “Фабианского общества”. Обе организации отличались акцентированием необходимости унификации мира и создания единой управляющей структуры (Мирового правительства). Но при этом “Круглый Стол” Роудса был ориентирован в более атлантистском ключе, а у “фабианцев”, напротив, различались легкие евразийские тенденции. Другие примеры приведены в главе “Заговор против СССР”.
Как бы то ни было, мондиалистский проект принадлежит к сфере, смежной с уровнем действия и анализа двух геополитических орденов, хотя структурно эта область самостоятельная и отдельная. Вместе с тем сама глобалистская ориентация мондиалистов и их специфической культурно-социальной среды делала их привилегированной зоной действия представителей интересующих нас “метастратегических организаций”. И именно в этих мондиалистских средах больше вероятности обнаружить следы представителей тех сверхсекретных организаций, которые нас интересуют.
Прояснив уровень действия геополитических организмов, их общую структуру и, самое главное, их качественное отличие от организаций кратополитического плана, нам остается только наложить эту модель на совокупность исторических фактов и выявить общую интерпретационную модель, которая позволит заглянуть в тайну тайн мировых процессов.
Здесь необходимо затронуть еще один вопрос, связанный с психологическим типом людей, являющихся характерными представителями “секретных служб”.
Раздвоенность сознания
Тип человека, становящегося сотрудником спецслужб, является совершенно особым. Конечно, в этой сфере деятельности существует множество побочных, подсобных организаций, обеспечивающих технические аспекты деятельности, где работают вполне обычные люди. Но ключевые организации и подразделения разведки и контрразведки, “секретных служб” комплектуются людьми особыми, обладающими специфическими характеристиками и наклонностями. Это касается обеих сфер: и кратополитической и геополитической. Хотя в разной степени.
Сама область кратополитики находится за пределом конвенциональных юридических нормативов. Люди, действующие в этой сфере, должны руководствоваться особым, двойственным, представлением о “легальности”, “законности”, “преступлении” и пр. Если считать законопослушность характеристикой нормального члена общества, то деятель спецслужб сразу попадает в обособленную область, где “законопослушность” обнаруживает свою относительность. Сотрудник спецслужб с первых шагов своей профессиональной подготовки осваивает навык постоянного разделения двух планов социальной реальности — “номократического” и “кратополитического”. В одной из них доминирует общий социальный закон. В другой цели, задачи и методы их осуществления выходят далеко за рамки этого закона. Между социально-юридическим законом и нравственно-этической сферой, как правило, существует прямая связь. Законное и легитимное считается одновременно “моральным”. Верно и обратное: преступление нормативов “номократии” отождествляется не только с юридическим, но и с моральным, психологическим проступком. Поэтому сотрудник спецслужб вынужден постоянно подвергаться психологическому раздвоению, удерживать одновременно две логики и два плана. С одной стороны, он остается в рамках конкретного общества с присущими ему нормативами, с другой — принадлежит к реальности, в которой доминируют совершенно иные представления о “допустимом” и “недопустимом” и в дальнейшей перспективе о “добром” и “злом”.
К раздвоению ведет не только профессиональная подготовка. Выбор профессии, призвание, склонность и симпатии к двуплановому существованию заведомо предполагают особую структуру психологического типа у человека, выбравшего работу в “секретных органах” делом жизни. Иными словами, классический сотрудник спецслужб, «активист кратополитической сферы», должен иметь психологическую склонность к раздвоенному существованию, которая в процессе исполнения функций развивается, укрепляется, становится стабильной и освоенной. Можно определить эту особенность как “двухуровневое существование”. Причем очень важно, что практика такого существования не должна приводить к дисбалансу личности, к доминации одного из этих уровней над другим, так как это полностью дисквалифицирует личность. Оба уровня (и “социальный” и “кратополитический”) должны быть в одинаковой мере освоены, и человек должен ощущать себя в них и по отдельности и одновременно уравновешенно и стабильно. Вести “двухуровневое существование” способны лишь определенные психологические типы, изначально отмеченные инстинктивной неудовлетворенностью только одного — номократического, морально-социального плана.
