А. Фурсов - De Conspiratione / О Заговоре
Во-вторых, это нецелевое и непродуманное распределение выделяемых средств. Эффективность капиталовложений в крае была ниже в 2 раза, чем в целом по стране. Планы экономического развития выполнялись крайне редко, поддерживались нерентабельные предприятия, несмотря на то, что сумма их убытков росла в геометрической прогрессии. Отсутствовала стратегия включения экономики края не только в федеральную экономику, но и в республиканскую. Внутренний товарооборот с каждым годом увеличивался и к середине 80-х годов достигал 63 %[399]. Кроме того, деньги из Фонда Федерации зачастую тратились на покупку земли у вытесняемых из края сербов.
В-третьих, это процессы «албанизации Косова», т. е. специфическая система образования и воспитания. Занятия в школах и университете велись преимущественно на албанском языке, по албанским учебникам и приглашенными учителями и профессорами из Тираны. Государственные программы игнорировались, однако финансирование среднего и высшего образования велось за счет федерального бюджета. Например, к концу 1990-х годов КиМ по количеству студентов превосходило даже республики СФРЮ: на 1 тыс. населения край имел на 14 % больше студентов, чем в среднем по стране. Причем 80 % студентов были албанцами[400]. Приштинский университет, открытый в 1970 г., готовил «албанологов» в таком количестве, которое не требовалось стране.
В-четвертых, это менталитет албанцев, их специфическое социальное иждивенчество, стремление к постоянной миграции и поиску лучшего места, а также криминализация политической и экономической сфер на занимаемом пространстве[401].
Руководство Сербии пыталось использовать разные методы урегулирования ситуации в крае в 1980-е годы. Периоды введения военного положения сменялись периодами разработки новых программ решения «проблемы Косова», которые включали в себя или экономические меры, такие как преодоление замкнутости края, изменение его экономической структуры, укрепление материальной основы самоуправления, или политические — попытки формирования единства на классовых, а не на национальных основах.
Например, в соответствии с общеюгославской программой по Косову и Метохии, принятой в декабре 1987 г., было решено продолжить работу по созданию условий для опережающих темпов экономического развития края, а также принять соответствующие меры по развитию культуры и образования. В Скупщине СФРЮ был образован постоянный орган для наблюдения за осуществлением этой программы[402]. Неоднократно рассматривались вопросы преодоления замкнутости края, изменения структуры его экономики, укрепления материальной основы самоуправления, создания современной инфраструктуры, усиления социальных гарантий для населения со стороны государства, осуществления гарантий конституционной законности для всех жителей автономного края. В том же 1987 г. была принята программа по предотвращению выселения сербов и черногорцев из края.
Однако ни одна из предпринятых мер не дала ожидаемых результатов. В конце 1980-х годов ситуация в крае резко обострилась. Когда же руководство Союза коммунистов Сербии сменило руководителей краевого комитета СК Косова, среди которых был будущий оппозиционер Азем Власи[403], в Приштине и других городах прошли демонстрации протеста. В феврале 1989 г. началась забастовка шахтеров, выступавших против исключения А. Власи из ЦК СКЮ. События в крае вызвали огромный резонанс в стране. В Любляне поддержали требования шахтеров, в Сербии — осудили, потребовав от правительства серьезных мер. 3 марта 1989 г. Президиум СФРЮ ввел в крае комендантский час.
Пути поиска выхода из ситуации убедили руководство Сербии в том, что только централизация власти и упразднение ряда полномочий краевой администрации смогут нормализовать ситуацию. Серьезной критике подверглись равноправные отношения между республикой и краями. Доминирующей становилась точка зрения, согласно которой Конституция 1974 г. ослабила Сербию, лишила ее права на собственное государство. В результате в Сербии развернулась кампания за правовое территориальное и административное единство республики, за сокращение прав автономных краев. Скупщина Сербии в марте 1989 г. приняла поправки к Конституции Сербии, а 28 сентября 1990 г. — новую Конституцию Сербии, которая была встречена в штыки в КиМ, поскольку серьезно снижала уровень автономии края. В ответ на эти изменения «большое число государственных служащих из числа албанцев в Косове подали в отставку». В то же время «другие были уволены и заменены лицами из других частей Сербии»[404].
Изменения в статусе Космета вызвали в крае широкие демонстрации и стычки с полицией. «В январе 1990 г. в демонстрациях уже участвовали около 40 тыс. албанцев. С этого времени выступления албанцев стали приобретать массовый характер. Введенные в край военные подразделения и полиция силой пытались удержать порядок в ряде городов. Были жертвы как со стороны демонстрантов, так со стороны полиции. Реакция в стране на эти события была разной. Если в Белграде тысячи студентов скандировали: "Не отдадим Косова", то Словения была возмущена поведением Белграда и отозвала из Косова своих полицейских, которых встретили в республике как героев. В Сараеве и Загребе было заявлено, что в Косове нарушаются права человека»[405]. Нагнетание напряженности и конфликтности было очевидно для всех.
1.6. Распад Югославии и двоевластие в Космете
В начале 1990-х годов распад Федерации стал очевидным: республики Хорватия и Словения встали на путь отделения, подкрепляя свои шаги «юридическими актами» — решениями республиканских парламентов, принятием деклараций, волеизъявлением граждан на референдумах. По их стопам пошел автономный край Сербии — Косово и Метохия.
2 июля 1990 г., в тот же день, когда в Любляне была принята «Декларация о полном суверенитете государства Республики Словении», албанские делегаты Скупщины КиМ проголосовали за «Конституционную декларацию», которая провозглашала край республикой. В ответ парламент Сербии распустил краевую скупщину, обосновывая это решение царящими в Космете беззаконием и нарушением порядка. Тогда 7 сентября делегаты распущенной скупщины в обстановке полной секретности приняли новую конституцию края, провозгласившую Косово и Метохию республикой, граждане которой должны будут впредь сами решать свою судьбу. Этот акт был расценен Белградом как антиконституционный и подрывающий территориальную целостность Сербии. В условиях распада всей Федерации вряд ли какие-либо меры смогли бы смягчить этот конфликт. Он уже перерос не только республиканские, но югославские границы, став фактором мировой политики, — косовский кризис можно было использовать как инструмент давления на Сербию. Нужно было лишь дождаться часа «X», когда вмешательство принесет максимальные дивиденды.
С момента внесения поправок в Конституцию Сербии — март 1989 г. — албанцы утверждали, что автономия края уничтожена. В крае развернулась кампания гражданского неповиновения и началась массовая бессрочная забастовка, были созданы «параллельные структуры власти» — подпольные парламент и правительство. Албанские учителя отказались следовать новой школьной программе и выразили желание учить детей по албанским программам соседней Албании на албанском языке. В ответ власти отказались финансировать албаноязычное обучение. Тогда албанские дети перестали ходить в государственные школы, а занятия стали проводиться в других местах — в гаражах, на квартирах, в частных домах. Фактически школы и Приштинский университет продолжили работу в условиях подполья. По некоторым данным, нелегальная система образования охватывала 400 тыс. детей (480 школ) и 15 тыс. студентов, которые обучались на 13 факультетах университета и в семи высших школах[406].
В результате весь край разделился на два параллельных общества — албанское и сербское. Каждое имело свою власть, свою экономику, свои просвещение и культуру. В экономике, несомненно, доминировали албанцы, которые создавали частные фирмы и владели значительным капиталом. В политических структурах преобладали сербы, поскольку албанцы бойкотировали выборы и отказывались от любых административных должностей. Осенью 1990 г. по приказу бывшего начальника краевого управления внутренних дел Юсуфа Каракуши 3 тыс. албанцев уволились со службы из органов внутренних дел края и создали нелегальную полицию Косова. В 1994 г. было сформировано подпольное Министерство внутренних дел так называемой «Республики Косово» с семью отделениями и с центром в Приштине.
В 1990 г., когда в Югославии начала формироваться многопартийная система, в крае возникли албанские политические партии, выступавшие с программами поддержки равноправного положения албанцев в республике: Демократическая лига Косова, Партия демократической акции, Демократическая мусульманская партия реформ. Позже появились Албанская демохристианская партия, Крестьянская партия Косова, Парламентская партия Косова, Социал-демократическая партия Косова.
