Олег Арин - Россия в Средней Азии и на Кавказе: «центр силы» постсоветского пространства

Литва …… 10353,0 / +6783,0 / +190

Казахстан …… 445357,0 / +28515,0 / +180

Украина …… 137268,0 / +86428,0 / +170

Белоруссия …… 26843,4 / +16901,0 / +170

Молдавия …… 9455,3 / +5344,3 / +130

Эстония …… 3519,0 / +1989,0 / +130

Латвия …… 5468,4 / +2864,4 / +110

Россия …… 279025,5 / +135935,5 / +95

Киргизия …… 4363,7 / +396,7 / +10

Грузия …… 2756,4 / -2444,5 / -47

Азербайджан …… 3505,4 / -3108,6 / -47

Туркмения …… 1594,5 / -1594,5 / -50

Узбекистан …… 8268,0 / -9706 /-54

Таджикистан …… 1799,6 / -2699,4 / -60

Армения …… 1260,5 / -2056,5 / -62

Таким образом, в 1989 г., т.е. непосредственно перед распадом СССР, производство продовольствия распределялось следующим образом. Практически втрое больше необходимого производилось в Литве, Казахстане, на Украине и в Белоруссии. В два — два с половиной раза производство превышало потребности в Молдавии, Эстонии, Латвии и России. Несколько выше необходимого производилось в Киргизии [87].

Грузия, Азербайджан, Туркмения, Узбекистан, Таджикистан и Армения производили продовольствия крайне недостаточно: около половины необходимого — в Грузии, Азербайджане, Узбекистане и Туркмении, недобирали 60-62% — в Таджикистане и Армении. Напомним, что в Таджикистане несколько лет шла гражданская война. Ситуация там достаточно далека от стабильности и сейчас (производство продовольствия, за исключением зерновых, катастрофически сократилось). Война за Карабах шла между Арменией и Азербайджаном, и конфликт этот до сих пор не урегулирован. Хорошо известны конфликты между узбеками и турками-месхетинцами, а также между узбеками и киргизами в Ферганской долине, да и сейчас говорить о стабильности в Узбекистане можно с большой натяжкой. Абхазские события в Грузии не урегулированы до сих пор. Лишь события в Приднестровье нарушают эту логику. Видимо, в последнем случае оказались существеннее иные факторы [87] (см. Таблицу 10).

Поскольку, как нам кажется, существует прямая корреляция между объемом производства продовольствия и уровнем конфликтности в обществе, этот фактор становится важнейшим в формировании социальной стабильности. Рассмотрим, какая же ситуация по этому показателю в России [87].

Как следует из таблицы, две трети республик обеспечивали себя продовольствием, и лишь Якутия, Чечено-Ингушетия, Дагестан, Калмыкия, Карелия и Коми не производили необходимого его количества. Интересно, что среди самообеспечивавшихся продовольствием республик были и северокавказские (за исключением Дагестана и Чечено-Ингушетии). И именно с двумя последними связаны самые кровопролитные события в России последних лет. В то же время в Карелии и Коми, где положение с производством продовольствия было просто катастрофическим, хотя социальное напряжение и достаточно велико, оно не приняло кризисного состояния и формы явного социального конфликта. Несомненно, остроту проблемы снимает тот факт, что Россия существует как единое государство и в целом покрывает свои потребности в продовольствии (все национальные образования России давали лишь 12,6% производимого продовольствия в пересчете на энергетическую ценность) [87].

Мордовия …… 2994,6 / +2028,6 / +210

Адыгея …… 898,9 / +476,9 / +113

Башкирия …… 8101,8 / +4243,8 / +110

Татария …… 7377,3 / +3864,3 / +110

Кабардино-Балкария …… 1387,1 / +672,1 / +94

Марий Эл …… 1377,5 / +652,5 / +90

Хакасия …… 1015,2 / +475,2 / +88

Чувашия …… 2346,5 / +1030,5 / +78

Карачаево-Черкесия …… 612,3 / +222,3 / +57

Северная Осетия …… 899,6 / +287,6 / +47

Еврейская АО …… 281,5 / +74,5 / +36

Удмуртия …… 2121,6 / +561,6 / +36

Бурятия …… 1240,0 / +240,0 / +24

Горный Алтай …… 200,5 / +21,5 / +12

Тува …… 301,3 / +22,3 / +8

Якутия …… 954,5 / -29,5 / -3

Чечено-Ингушетия …… 970,4 / -242,6 / -20

Дагестан …… 1302,8 / -434,2 / -25

Калмыкия …… 217,6 / -102,4 / -32

Карелия …… 218,4 / -562,0 / -72

Коми …… 315,4 / -897,6 / -74

Таким образом, можно предложить гипотезу о том, что на уровень социального напряжения в обществе самым непосредственным образом влияет объем производимого в стране (или отдельных регионах) продовольствия. Однако формы проявления этой напряженности зависят от множества дополнительных факторов: численности населения и его этнического состава; размещения и хозяйственной ориентации различных этнических групп; уровня развития и характера промышленности; групповой идеологии и конфессиональной принадлежности населения; форм культуры и ментальности ее носителей; физико-географических условий территорий. Точные сведения о производстве продовольствия могут быть важнейшим показателем, отражающим уровень социальной напряженности как особой предконфликтной формы состояния общества [30; 31; 87].

Сильнейшим усиливающим напряженность фактором являются темпы естественного воспроизводства населения, связанные с «традицией» высокой и сверхвысокой рождаемости у некоторых народов, миновавших стадию демографической революции, но еще не дошедших до этапа демографического перехода. Например, если у русского населения Кавказа показатель естественного прироста соответствовал общероссийскому (т.е. был близок 3 промилле), то у титульного населения он колебался от 10,0 промилле у осетин до 23,5 у чеченцев (таким же или более высоким был этот же показатель у народов Закавказья и Средней Азии). Напомним, что этот же показатель у коми и карелов сравним с общероссийским, и население не испытывало сильнейшего давления все новых и новых масс, обеспечить продовольствием которые невозможно в рамках традиционных сообществ [87].

Современные аналитические материалы, посвященные советской национальной политике, выделяя те или иные негативные последствия этой политики, нацелены, как правило, на выяснение того, почему распался Советский Союз, и на актуальность причин распада СССР для подобного сценария в Российской Федерации. Авторы доклада опираются при обращении к этому вопросу к собственной оригинальной методике сбора и обработки информации [31; 33]. Так, в конце 1980-х — начале 1990-х годов много общего было в ситуации в Молдавии и Киргизии. Правда, в последней республике значимость фактора ввода войск и открытого конфликта была или больше, или равна значимости экономического фактора [28; 39; 87]. Сложность анализа событий в Киргизии обусловлена неоднозначностью межэтнического конфликта, так как экстремальное его проявление в Ошской области — узбекско-киргизская резня — затмили существо вопроса. Оно же заключалось в том, что общий земельный голод (особенно на юге страны), нерациональное ведение скотоводческого хозяйства и «пришлая» индустрия разрушили непрочные и во многом искусственные связи внутри социума Киргизии. Налицо крах мелкотоварного производства в его скотоводческом варианте. Можно предположить, что конфликт в Ошской области был инициирован теневым бизнесом. Приход к власти нового руководства был расценен на бытовом уровне как «смена власти» — на первых постах «южан» сменили «северяне». В Киргизии «титульная» национальность выступила не только против русских, евреев и немцев (индустриальные рабочие и техническая интеллигенция), но и дунган, узбеков и прочих единоверцев (по преимуществу занятых в мелкотоварном сельскохозяйственном производстве). Это обстоятельство служит наглядным подтверждением второстепенности «исламского фактора» в развитии конфликта [32].

В целом в современной Российской Федерации также наблюдается разобщенность двух основных отраслей (земледелия и индустрии), то есть, словами Л.Б. Троцкого, «ножницы», или несоответствие цен на продукцию земледелия и промышленности, при этом главную роль в развитии социальной напряженности играет рабочий класс. Большое значение в РФ приобрел фактор ислама. В отличие от «исламских» республик бывшего СССР, где религия преимущественно не связана с городским или сельским образом жизни населения, в России ислам противостоит православию не только как этноразделяющий признак, но и как критерий разделения народов преимущественно на сельских жителей и горожан. Необходимо учитывать тот факт, что ислам в России сейчас становится символом государственности ряда народов и формой защиты от индустриального общества [32].

Реальной «смены власти» в большинстве постсоветских республик не произошло, т.к. властные структуры сменили только лидеров, но не весь государственный аппарат, а также принципы управления. Причем политическая стабильность сохранилась по преимуществу в тех местах, где не был разрушен старый партийный аппарат (например, в Узбекистане и Казахстане). Но и здесь в дополнение к централизованному управлению возродились традиционные институты социального контроля (махалля), которые заполнили вакуум власти на низшем уровне. В тех местах (например, в России), где не сохранилось традиционных институтов местного самоуправления, вакуум власти в самом низшем звене заполняли на тот период представители административно-хозяйственных структур [32].