Николай Яковлев - Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!
Послание Рузвельта произвело значительное впечатление на американский народ. Тот, кому оно было прямо адресовано, счел возможным скинуть со счетов Америку. 7 января 1942 г. Гитлер подробно рассказал своим лизоблюдам, почему он не верит в силу США: «У американцев нет будущего. На мой взгляд, эта страна находится в упадке. У них расовая проблема и проблема неравенства… Как можно ожидать, чтобы эта страна устояла, – 80 процентов ее доходов поступает из кармана народа, ведь в ней все построено на долларе!» Германской пропаганде Гитлер отдал указание – «по всем станциям возможно чаще говорить о пьянице Черчилле и преступнике Рузвельте»14. По Гитлеру, «преступление» ФДР заключалось в том, что США взяли сторону СССР.
Проходили недели, а волна японского наступления поднималась все выше, размывая, как замки из песка, американские и английские бастионы на Тихом океане. Тихоокеанский флот США был нейтрализован еще в Перл-Харборе, остатки азиатского флота вели отчаянные арьергардные бои в морях, омывающих Индонезию. На Филиппинах американские войска сдавали свои позиции. Острие японского наступления было направлено на Австралию. 15 февраля пал оплот английского могущества на Дальнем Востоке – Сингапур.
В Соединенных Штатах нарастало смятение. Тогда Рузвельт объявил, что в «беседе у камелька» он объяснит соотечественникам военную обстановку. Ее наметили на день рождения Дж Вашингтона. Поскольку в 1942 году он падал на воскресенье, а ФДР давно отказался от выступлений по воскресным дням, чтобы не отвлекать верующих из храмов, – «беседа у камелька» была назначена на 23 февраля. Ударная бригада – Гопкинс, Шервуд и Розенман – села за подготовку речи.
Гопкинс сообщил основную идею: «Президент не хочет убаюкивать американский народ. Он хочет, чтобы люди поняли – идет война с отчаянными сукиными сынами, самыми жестокими ублюдками в мире. Он хочет, чтобы народ понял, с кем имеет дело». Трое составителей провели несколько бессонных ночей и сочинили нужную речь. Кухня Белого дома не жалела бутербродов, кока-колы, кофе и коньяка, а составители щедро оснастили речь разными эпитетами.
Вечером 23 февраля американцы услышали голос главнокомандующего. Он предложил им развернуть карту мира и взглянуть на нее (газеты получили указание напечатать карту в этот день). ФДР очень внимательно и спокойно подсчитывал расстояния, которые оказались виновными в том, что американцы не могли оказать должного сопротивления на Тихом океане, – до их баз было далеко.
Рузвельт напомнил, что во время войны за независимость в XVIII веке «восемь лет генерал Вашингтон и его армия стояли перед лицом значительно превосходившего их врага и несли непрерывные поражения». Он предложил черпать из прошлого уверенность в будущем. «В Берлине, Риме и Токио о нас говорят как о нации слабаков, «плейбоев», которые нанимают английских, русских и китайских солдат сражаться за нас.
Пусть повторят они это теперь!
Пусть скажут они это генералу Макартуру и его людям!
Пусть скажут они это ребятам в «летающих крепостях»!»
Но, предупредил ФДР в заключение, «тиранию, так же как ад, победить нелегко». Слова, написанные Томасом Пейном на барабане вместо письменного стола в 1776 году, а точнее, фольклорные сказания о войне за независимость, уместно прозвучали в суровый 1942 год15.
Пока президент беседовал перед микрофоном «у камелька» в затемненном Белом доме, у побережья Калифорнии, вблизи Санта-Барбары, всплыла японская подводная лодка. Японские адмиралы приказали ознаменовать речь Рузвельта артиллерийским обстрелом побережья. Несколько снарядов попали в скотоводческую ферму. Жертв не было. Следующей ночью в Лос-Анджелесе была объявлена воздушная тревога. Стрельба в чистое небо шла всю ночь. Истерия перебросилась и на столицу: на третью ночь в Вашингтоне дважды звучали сигналы воздушной тревоги, оказавшейся ложной. ФДР потребовал расследования. «С этого момента угроза с воздуха для континентальной части Соединенных Штатов уменьшилась», – съязвил Шервуд.
ФДР проявил необычайный интерес и вкус к делам, которые почти не вошли в официальную историю войны. Он очень много занимался постановкой пропаганды, в том числе «черной» – дезинформацией противников, что входило в компетенцию УСС. В ряде речей, еще до вступления США в войну, он опирался на материалы, добытые американской и английской разведками. Однако в них далеко не все удовлетворяло ФДР. В конце 1941 года ему доставили сборник «Черная история» – яростные антигерманские речи лорда Р. Ванситтарта. ФДР передал его Доновану для возможного использования, предупредив: «Я полагаю, что, пытаясь изобразить немцев варварами на протяжении тысячи лет, хватают через край. Следует подчеркивать несколько иное – вину германского народа за то, что он разрешает существование крайне разрушительного руководства, и вину самого руководства».
Когда в речи 23 февраля ФДР обрушился на «шептунов и злостных сплетников в нашей среде», он пересказал секретные сводки спецслужб. За речью президента последовала сосредоточенная инспирированная кампания печати и радио против «пятой колонны». Общественное мнение было создано. Рядом приказов пересылка по почте пропагандистских материалов недавних «изоляционистов» и лиц, симпатизировавших державам «оси», была запрещена. Он ничего не забывал. Те, кто в канун войны был против его политики, подверглись остракизму. Как ни домогались, например, Дж Кеннеди и Ч. Линдберг с вновь обретенной страстью получить военные назначения.
Рузвельт безоговорочно отказал. Были закрыты некоторые печатные органы, 33 их наиболее активных издателя сели на скамью подсудимых, осуждены и угодили за решетку. Пощадили только «отца» Ч. Кофлина: Рузвельт полагал, что судебное преследование его может вызвать неблагоприятную для правительства реакцию среди католиков в стране.
Поток специально подготовленных передач и статей обрушился на американцев. Они готовились в централизованном порядке Управлением военной информации, созданным в июне 1942 года под руководством Э. Дэвиса. Сам ФДР включал в свои выступления героические эпизоды:, как «летающая крепость» отбилась от 18 японских истребителей, о подвигах экипажа подводной лодки «Сквалус». Он успешно использовал старый прием – множество рассказов об индивидуальном героизме создают нужное настроение. О достоверности их не заботились. Японский линкор «Харуна» не был потоплен американским летчиком, морские пехотинцы на Уэйке не радировали – «дайте нам еще японцев», а сдались, сражение в море у Борнео не было выиграно американцами и т. д. Правда или ложь не имели значения – опросы общественного мнения показали, что Рузвельт стоит на верном пути. Если 11 марта 1942 г. лишь 49 процентов опрошенных считали, что Англия делает все для ведения войны, то 23 апреля так ответили уже 65 процентов. Побед у западных союзников за шесть недель – ноль, лишь нарастала пропагандистская кампания, направлявшаяся президентом.
Наконец 18 апреля 1942 г. в интересах пропаганды ФДР нанес мастерский удар. По его приказу авианосец «Хорнет» скрытно подошел примерно на 1 тыс. км к Японским островам. 16 бомбардировщиков, стартовавших с авианосца, сбросили бомбы на Токио. Назад вернуться они не могли – авианосец не мог принять тяжелые машины. Экипажи получили туманные инструкции приземлиться где-нибудь в Китае, на территории, контролировавшейся гоминдановцами. Самолеты кое-как приземлились. Трое летчиков попали в плен к японцам и были казнены. Рузвельт был весьма удовлетворен набегом. На пресс-конференции у президента попытались выяснить, откуда вылетели бомбардировщики.
Он загадочно ответил: «Из Шангра-Ла»16. Больше от ФДВ ничего не добились. Налет породил крайне преувеличенные слухи о возможностях Соединенных Штатов, чего, собственно, и добивался Рузвельт.
«Я всей душой готов вводить в заблуждение и говорите неправду, – доверился Рузвельт Моргентау весной 1942 года, – если это поможет выиграть войну».
IV
Рузвельт поднимал боевой дух американцев искусственными средствами. Однако все его усилия пропали бы даром, если бы Красная Армия не только не остановила врага под Москвой, но и погнала его. Вести о победах советского народа были единственным светлым пятном на фоне бесконечных поражений США и Англии в войне с Японией.
В речи 2 3 февраля ФДР говорил о тяжких испытаниях на Тихом океане. И в этот же день с этого театра военных действий пришла в Москву телеграмма генерала Д. Макартура по случаю Дня Красной Армии. Генерал, загнанный японцами на крошечный островок Коррехидор в Манильском заливе, писал: «Мир возлагает свои надежды на доблестные знамена русской армии. За мою жизнь я принимал участие в ряде войн, был свидетелем других и подробно изучал кампании великих полководцев прошлого. Ни в одной из них я не видел такого прекрасного сопротивления тяжким ударам доселе непобедимого противника, за которым последовало сокрушительное контрнаступление, отбрасывающее врага к его собственной стране. Размах и величие этих усилий являются высочайшим военным достижением во всей истории».
