Говард Зинн - Американская империя. С 1492 года до наших дней
АФТ относилась к расизму прагматично. Исключение женщин и иностранцев также носило прагматичный характер. В основном это были неквалифицированные работники, а Федерация, состоявшая почти полностью из квалифицированных рабочих, основывалась на философии «делового юнионизма» (каждого руководителя профсоюза в составе АФТ называли даже «деловым представителем»). Эта организация пыталась совместить производственную монополию работодателя с монополией на рабочую силу, установленной профсоюзом. В этом смысле она добивалась улучшения условий для некоторых категорий трудящихся, а большинство рабочих оставляла за воротами.
Чиновники АФТ получали большое жалованье, были на дружеской ноге с работодателями, даже допускались в светское общество. Вот что говорилось летом 1910 г. в одном газетном репортаже из модного приморского курорта Атлантик-Сити (Нью-Джерси): «Сегодня утром, играя на пляже в бейсбол в купальных костюмах с президентом Сэмом Гомперсом, секретарем Фрэнком Моррисоном и другими лидерами АФТ, бывший руководитель Объединенного союза горняков Джон Митчелл потерял кольцо с бриллиантом стоимостью 1 тыс. долл., подаренное ему поклонниками после урегулирования большой забастовки угольщиков в Пенсильвании. Ветеран службы спасения капитан Джордж Бёрк нашел кольцо, после чего Митчелл извлек 100-долларовую купюру из пачки денег, которая лежала у него в кармане, и вручил ее капитану в качестве вознаграждения за находку».
Хорошо оплачиваемые лидеры АФТ были защищены от критики как строго контролируемыми митингами, так и «командами головорезов» – наемной охраной, первоначально использовавшейся против штрейкбрехеров, но через некоторое время начавшей унижать и избивать оппонентов внутри профсоюза.
В этой ситуации – в ужасных условиях труда, кроме тех предприятий, где существовали профсоюзы, – трудящиеся, стремившиеся к радикальным переменам и видевшие корни нищеты в капиталистической системе, проявили заинтересованность в создании рабочего союза нового типа. Июньским утром 1905 г. в одном из залов Чикаго собрался съезд, объединивший 200 социалистов, анархистов и радикальных профсоюзных деятелей со всей страны. Они учредили профсоюз, получивший название «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ). Лидер Западной федерации горняков – Большой Билл Хейвуд вспоминал в автобиографии, что для открытия съезда поднял лежавшую на трибуне доску и использовал ее как молоток председательствующего: «Товарищи рабочие… Мы собрались на континентальный конгресс рабочего класса. Мы собрались для того, чтобы вовлечь рабочих нашей страны в общее рабочее движение, которое имеет целью освобождение рабочего класса от рабского подчинения капитализму… Цели и стремления этой организации заключаются в том, чтобы передать рабочему классу экономическую власть и средства к существованию, контроль над производством и распределением, не считаясь с владельцами-капиталистами».
Вместе с Хейвудом на трибуне находились лидер Соцпартии Юджин Дебс и Мамаша Мэри Джонс, 75-летняя седовласая женщина, стоявшая у истоков Объединенного союза горняков Америки. На съезде был принят устав организации, в преамбуле которого говорилось: «У рабочего класса и класса работодателей нет ничего общего. Не может быть мира, пока голод и нужда преследуют миллионы трудящихся, а горстка тех, кто представляет класс работодателей, получают все блага жизни. Борьба между этими двумя классами должна продолжаться до тех пор, пока трудящиеся все вместе не выйдут на поле битвы в политике и промышленности, пока при помощи экономической организации рабочего класса, не связанной с какой-либо политической партией, они не возьмут и не удержат в руках то, что производят своим трудом».
В одной из брошюр ИРМ разъяснялось, почему эта организация была не согласна с идеями АФТ о цеховых профсоюзах: «В справочнике союзов Чикаго за 1903 г. указано 56 различных организаций, существовавших только на мясоперерабатывающих предприятиях, которые разделены еще на 14 общенациональных профсоюзов, входящих в Американскую федерацию труда. Что за ужасный пример раздробленной армии на фоне очень сплоченных рядов работодателей».
ИРМ (или «уобблиз», как стали называть членов организации по не вполне понятным причинам[139]) стремилась объединить всех рабочих любой отрасли в «Единый большой союз», не разделенный по признаку пола, расы или квалификации. Организация выступала против заключения договоров с работодателями, поскольку довольно часто это мешало рабочим устраивать самостоятельные стачки или забастовки солидарности с другими трудящимися, что превращало членов профсоюзов в фактических штрейкбрехеров. По мнению «уобблиз», переговоры профсоюзных лидеров о таких договорах подменяли непрерывную борьбу простых рабочих.
Они говорили о «прямом действии» следующее: «Прямое действие означает действие индустриальных рабочих, осуществляемое ими самостоятельно, ради своих целей, без какой-либо вероломной помощи со стороны профсоюзных псевдолидеров или политиков-махинаторов. Забастовка, которая инициирована, контролируется и регулируется непосредственно рабочими, есть прямое действие… Прямое действие является индустриальной демократией».
В одной брошюре ИРМ говорилось: «Стоит ли мне объяснять вам, что означает прямое действие? Труженик на своем рабочем месте должен сказать хозяину, когда и где он будет работать, как долго, за какое жалованье и на каких условиях».
Члены ИРМ были мужественными бойцами. Однако, несмотря на репутацию, созданную им прессой, они не являлись сторонниками того, чтобы первыми применять насилие, но отвечали ударом на удар. В 1909 г. в местечке Маккис-Рокс (Пенсильвания) они возглавили забастовку 6 тыс. рабочих против филиала «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн», бросили вызов полиции штата и вступили с ней в бой. Ирмовцы пообещали за каждого убитого рабочего убивать по одному полицейскому (в одной из стычек с применением огнестрельного оружия погибли четверо бастующих и три блюстителя порядка); им удалось сохранять пикеты на фабриках, до тех пор пока забастовка не достигла своих целей.
ИРМ смотрела на забастовки шире: «Забастовки являются эпизодами классовой войны; это проверки на прочность, периодические тренировки, в ходе которых рабочие обучаются слаженным действиям. Такая тренировка чрезвычайно важна для подготовки масс к финальной «катастрофе» – всеобщей стачке, которая довершит дело экспроприации [имущества] работодателей».
В то время в Испании, Италии и во Франции большую популярность завоевала идея анархо-синдикализма: рабочие берут власть не путем захвата государственной машины в ходе вооруженного восстания, а благодаря прекращению функционирования экономической системы в результате всеобщей забастовки. Завоеванная таким образом власть будет использована во благо всех. Один из членов ИРМ – Джозеф Эттор говорил: «Если рабочие всего мира хотят одержать победу, все, что от них требуется, – это осознать необходимость солидарности друг с другом. Им ничего не надо делать – только бездействовать, и весь мир остановится. Рабочие сильнее всей собственности капиталистов тогда, когда держат руки в карманах».
Это была идея огромной силы. За десять бурных лет, прошедших с момента своего возникновения, ИРМ стала представлять собой угрозу капиталистическому классу, и это как раз в то время, когда капитализм стремительно развивался, а прибыли становились огромными. В организации никогда не состояло более 5—10 тыс. членов одновременно; люди вступали в ее ряды, но могли и прекратить сотрудничество. Возможно, через ИРМ прошло до 100 тыс. человек. Однако их энергичность, напор, то вдохновение, которое они передавали другим, а также способность быстро собрать вместе тысячи людей сделали ИРМ той силой, которая оказывала влияние на ситуацию в стране, значительно превосходившее по масштабам численность самой организации. Ирмовцы ездили повсюду (среди них было немало безработных или рабочих-мигрантов), выступали как организаторы, писали, произносили речи, пели песни, распространяя свои идеи и вселяя свой дух.
Членов ИРМ атаковали всеми видами оружия, которыми располагала система: при помощи газет, судебных разбирательств, полиции, армии, насилия со стороны толпы. Местные власти принимали законы, запрещавшие ирмовцам выступать на митингах, но ИРМ это игнорировала. В городе Мизула (Монтана), в районе шахт и лесозаготовок, после того как нескольким «уобблиз» запретили выступать, еще сотни их соратников прибыли на место в товарном вагоне. Ирмовцев арестовывали одного за другим, пока не переполнились тюрьмы и суды, и в конце концов городские власти были вынуждены отказаться от постановления, которым запрещались выступления членов организации.
В 1909 г. в городе Спокан (Вашингтон) было решено запретить уличные митинги, а агитатора из ИРМ, настаивавшего на своем праве на свободу слова, арестовали. Тысячи «уобблиз» прошли маршем в центр города, чтобы собраться на митинг. Один за другим ирмовцы ораторствовали и подвергались аресту, пока в тюрьме не оказалось 600 человек. Условия их содержания были жестокими, несколько человек скончались в камерах, но ИРМ добилась права на выступления.
