Политические деятели викторианской Англии - Игорь Самуилович Менщиков
Несмотря на то, что королева не могла полностью отстраниться от общества и продолжала подписывать присылаемые ей бумаги, она все больше превращалась в затворницу. Она перестала появляться на публике. Первые месяцы парламентарии были даже рады этому, так как королева и двор перестали вмешиваться в государственные дела. Но то, что происходило в дальнейшем с королевой, противоречило самому духу британской монархии: пять лет после смерти принца Альберта Виктория не произносила ни одной тронной речи в парламенте, а первые два года она вообще не появлялась на публике.
В таких обстоятельствах терялся сам смысл символа королевской власти. Заменить же её никто не мог. Простые люди в Англии стали выказывать недовольство тем, что королевы не видно. Появились слухи о том, что королева мертва, а приближенные скрывают это от подданных. Эти слухи могли привести к дестабилизации во внутренней жизни государства. Народ мог забыть не только о существовании королевы, но и всей монархии. Традиции, складывающиеся годами, весь придворный этикет, церемонии появления королевы перед её подданными теряли свой смысл в отсутствии её. Этому придавалось огромное значение в английском обществе.
Постепенно королева возвращалась к исполнению своих обязанностей. Она стала появляться на общественных мероприятиях, изредка показываться на публике в открытой карете. Однако по-прежнему отказывалась открывать работу парламента. Лишь в 1867 году Виктория согласилась выступить перед депутатами с тронной речью, но это было сделано лишь при угрозе членов палаты общин лишить её детей государственного жалования. Однако и здесь королева пошла на компромисс. Речь зачитал лорд-канцлер. Виктория лишь присутствовала на этой церемонии. В феврале 1868 года она уже сама открывала работу парламента. Вот как она вспоминала это заседание парламента: «…одни из них злобно шипели, другие отчаянно стонали, третьи громко призывали к проведению реформы. А я, находясь в совершенном одиночестве, вообще не имела никакого желания вникать в суть споров»[31].
С годами королева все более тяжело переживала разрыв своих старых связей. Именно поэтому многие из её свиты были людьми преклонного возраста. Так её личный секретарь генерал Грей находился на этом посту до своей смерти в 1870 году. Его преемник Генри Понсонби исполнял свои обязанности вплоть до 1895 года, когда перенес сердечный приступ. Таких примеров можно перечислить дюжину. Однако если своё окружение королева во многом была вольна выбирать сама, то что касается перемен в правительстве, здесь у королевы имелось гораздо меньше возможностей. Фактически у нее не было никакого контроля над составом кабинета министров, а смена премьер-министров всегда наполняла её тревогой и беспокойством. Так произошло и в октябре 1865 года, когда после смерти Палмерстона ему на смену пришел лорд Рассел. Не успела королева приспособиться к кабинету Рассела, как он потерпел поражение и был вынужден уйти в отставку. Новым премьер-министром стал лорд Дерби. Однако для королевы Виктории было утешением, что в составе правительства лорда Дерби был Бенджамин Дизраэли, много сделавший в свое время для её супруга, а после его смерти решительно выступившего в поддержку идеи создания мемориала принца Альберта. Именно Дизраэли в феврале 1868 года сменил на посту премьер-министра лорда Дерби. «Нынешний премьер-министр, несомненно, справится со своими обязанностями, — не без удовлетворения писала королева своей дочери. — И наверняка будет вполне лояльным по отношению ко мне, стараясь угодить во всем»[32]. Сам Дизраэли убеждал королеву в том, что не будет её тревожить без надобности, а во всех крупных и серьезных начинаниях готов положиться на её помощь и поддержку. «Вся жизнь Вашего Величества, — подобострастно говорил Дизраэли, — прошла в постоянном контакте с великими людьми и характеризуется глубоким знанием принципов и методов ведения государственных дел. Даже если Ваше Величество не одарены всеми талантами и способностями, что, разумеется, не соответствует действительности, огромный жизненный опыт и редкие познания в области государственного управления дают Вашему Величеству громадные преимущества перед всеми остальными, не исключая, конечно, и членов правительства. Ваше Величество может позволить себе такие суждения, соперничать с которыми вправе лишь немногие ныне живущие люди и, вероятно, никто из живущих монархов».
Однако уже в декабре 1868 года королева была вынуждена принять его отставку и признать правительство лорда Гладстона. Он произвел на неё положительное впечатление, но все-таки проигрывал в сравнении с Дизраэли. С королевой Гладстон общался долго, сообщая ей все в мельчайших подробностях. Такие беседы утомляли королеву. Гладстон считал, что нельзя полагаться на проницательность Виктории и всегда обставлял свои доклады множеством подробностей. В итоге их отношения сводились к сухому деловому общению и никогда не несли в себе те теплые личностные черты, что были присущи беседам королевы с Дизраэли.
Став премьер-министром, Гладстон поставил перед собой непосильную задачу: решить так называемый вопрос о «королевских привилегиях и прерогативах», то есть вопрос о том, как вести дела с королевой, если она наотрез отказывается появляться на публике и выступать перед общественными организациями. Именно решение этой проблемы могло обеспечить ему надлежащий статус в будущем. Однако вплоть до своей отставки 17 февраля 1874 года он так и не смог достигнуть компромисса с королевой по этому вопросу.
Закрытая жизнь королевы в 1860-х годах привела к тому, что в обществе распространились многочисленные слух о ее жизни. Одним из самых опасных и противоречивых был слухи о появлении в жизни Виктории некоего фаворита. Этим фаворитом был шотландский слуга королевы Джон Браун. Он появился при дворе еще при жизни Альберта и уже тогда пользовался расположением королевской четы. После смерти принца-консорта он еще больше сблизился с королевой. Был ли он ее любовником или просто особо приближенным слугой, установить невозможно. Однако со временем Браун настолько распоясался и набрался наглости, что стал вызывающе себя вести не только по отношению к другим слугам, но даже к королевской семье и посещавшим королеву министрам.
Редкие моменты появления королевы на публике во время проведения различных мероприятий были скорее исключением, чем правилом. Так в феврале 1870 года она вновь отказалась от присутствия на открытии работы парламента. Буквально в этом же месяце принц Уэльский оказался замешанным в бракоразводном процессе одной весьма известной дамы, которая заявила о своей близости с ним своему мужу. Все это негативно влияло на имидж королевы и ее окружения, и хотя все подозрения на этот счет были отметены и дело было закрыто, осадок от этого процесса остался.
В 1872 году молодой ирландец Артур О’Коннор попытался совершить покушение на королеву. Однако слуга Джон Браун опрокинул его на землю прежде чем королева успела что-либо понять. Королева, несмотря на то, что суд хотел приговорить
