Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №27 от 05.07.2011

Вывод ясен: договор заключён в интересах Норвегии, но не в интересах народа России. Россия – самая большая страна мира, и у народа России много ресурсов, но никто не давал права распродавать достояние страны в угоду взяточникам и коррупционерам Кремля и правительства. Безнаказанность правителей породила привычку у бездарных и не слишком образованных государственных деятелей раздавать соседям российской земли и акватории. Я убежден, что поражение России во всех областях экономики, производства, сельского хозяйства, международной политики - это безнаказанная и продажная политика правительства В. Путина. Пришло время народу спросить, кто ответит за превышение полномочий и за незаконную распродажу территории России, развал образования, медицины, армии, авиации и флота? Двадцать лет бездарного руководства страной! Вертикаль власти, ведущая Россию в никуда и распродающая наше государство, должна быть наказана! Правительство в отставку, судить народным судом! Отменить депутатскую неприкосновенность навсегда!

Н.П. ЗУБКОВ, председатель Оргкомитета политической партии «Народ»

ИНТЕРНЕТ-СРЕДА ПРЯМОЙ ДЕМОКРАТИИ

Итак, какие граждане могут участвовать в системе органов прямой демократии? Абсолютно все без исключения или же не все, будут и какие-то ограничения?

Для начала следует сказать, что ограничения в активном избирательном праве (то есть праве избирать), писаные или неписаные, существовали всегда. Есть они и сейчас, хотя избирательное право в России признается всеобщим. Я здесь имею в виду даже не несовершеннолетних или недееспособных. В стране сейчас официально числится несколько миллионов бомжей, т.е. людей без определенного места жительства. А избирательные права осуществляются как раз по месту постоянного проживания. Таким образом, эти люди формально правами обладают, а фактически их лишены.

Я не думаю, что ввиду избранного или доставшегося им стиля жизни они сильно от этого страдают, но факт ограничения избирательных прав налицо. Очевидно также, что хотя официального ценза грамотности при осуществлении избирательных прав нет, но людям неграмотным делать сознательный выбор практически невозможно, а таких у нас во времена расцвета демократии тоже появилось достаточно. Беспризорность детей, исчисляемая по стране миллионами, первым делом ведет к отсутствию образования.

Ну и, наконец, самое крупное ограничение активного избирательного права – добровольное. Это люди, которые отказываются участвовать в нынешнем избирательном фарсе, будучи дееспособными, имея достаточную грамотность и постоянное место жительства. Их ограничение избирательного права происходит не от того, что выбирать они не могут, а потому, что выбирать им некого. Если учесть, что в современной России совокупность этих фактических избирательных цензов охватывает большую часть избирателей, то «всеобщее избирательное право» уже сейчас является правом меньшинства. То есть реально право избирать означает не то, что в выборах участвуют все граждане, а что у каждого из них, при выполнении ряда условий, может быть такая возможность.

Собственно, то же самое им может обеспечить уже сейчас система прямой демократии, реализованная через интернет. У него в России в настоящее время около 40 млн. пользователей, а это число больше или, в крайнем случае, сравнимо с числом избирателей, приходящих на избирательные участки. Причем надо учесть, что подавляющее число пользователей интернета – люди избирательного возраста, и их число растет быстрыми темпами. Поэтому можно считать, речь идет о поднятии до компьютерного уровня ценза грамотности избирателя, а она в недалеком будущем станет практически всеобщей. А если направить на ее развитие средства, сэкономленные хотя бы на выборах, то она станет общедоступной еще быстрее.

Что, еще раз подчеркну, совершенно не препятствует внедрению прямой демократии, основанной на интернет-технологиях, уже сейчас, поскольку она охватит не меньший массив избирателей, чем при нынешних выборах.

Для прямой демократии необходимы по сути два главных элемента: чтобы человек обладал гражданскими правами и свободой доступа к информации и, как следствие, выбора. Если с гражданскими правами тут понятно: это наличие гражданства России и дееспособности (включая избирательный возраст), то со свободой доступа к информации, необходимой для принятия решений, все сложнее. Есть сомнения, что ей будут пользоваться в полной мере те, чья свобода временно ограничена, например, солдаты-призывники или заключенные. Не говоря уже о том, что их выбор в этих условиях может быть несвободным. Поэтому, возможно, они должны быть изъяты из системы прямой демократии до тех пор, пока не окончится срок действия их обязательств. Эти ограничения, впрочем, компенсируются тем, что доступ к системе получит значительное число граждан России, живущих ныне в рассеянии, то есть в других странах. Главное то, чтобы человек чувствовал свою гражданскую связь со страной. Если же он ее не чувствует, то и не будет заниматься российскими проблемами, то есть участвовать в прямой демократии у нас.

Есть ли у них при этом другие паспорта, помимо российского – значения не имеет; в конце концов, не мешает же немецкий паспорт в кармане нашему «национальному лидеру», да и многим его придворным отстаивать, как они утверждают, интересы России. Чего же тогда стесняться нашим согражданам, оказавшимся в разных частях разделенной страны, или вынужденных закрепляться на новом месте из-за ее развала? В любом случае это чаще всего наиболее деятельная часть граждан России, и от их участия прямая демократия в России только выиграет.

Надо иметь в виду, что главным преимуществом системы прямой демократии перед представительной должна стать ликвидация политического мошенничества и, как следствие, принятие решений «от имени народа», но в реальном противоречии с его интересами, о чем уже говорилось ранее. Поэтому все способы передачи голоса кому-то, создающие условия для скупки голосов, вполне могут быть сведены к нулю. Я уже писал о том, что, например, во Франции избиратель может получить не более чем две доверенности для голосования, к тому же с непростой процедурой их оформления, и это считается вполне демократичным. В случае же интернет-голосования отсутствие гражданина в определенном месте уже не может быть препятствием для выражения им своей воли; доступ в сеть сейчас есть практически повсеместно.

Вообще голосование за кого-то, да еще в массовом порядке – это ярчайший пример избирательного жульничества, пример которому подает нынешняя Государственная Дума со своими бегающими от пульта к пульту с чужими карточками депутатами. Помнится, в немецком рейхстаге, который теперь каждый может посетить в центре Берлина, вопрос доверенности при голосовании решался просто - через три двери для выхода: «за», «против» и «воздержался». Принцип каждый голосует сам за себя - задавался самой конструкцией здания. Думается, то, что было очевидным еще в конце XIX века, должно тем более стать правилом в системе прямой демократии.

Как только заходит речь о возможности прямой демократии через интернет, в качестве главного и трудноразрешимого препятствия чаще всего называют трудность идентификации гражданина по сети и, как следствие, возможность фальсификации результатов голосований. Однако при этом как-то забывается, что все эти трудности вытекают, как правило, из сетевой анонимности, когда реальные люди скрываются под псевдонимами (никами), а для голосования принимается любой адрес в интернете, который отличается от остальных. Учитывая легкость регистрации в неограниченном количестве как ников, так и адресов для них, проблемы «накрутки голосов», естественно, возникают сами собой.

Разрешение всех этих затруднений так же просто, как и их появление. Это отказ от сетевой анонимности для системы прямой демократии. Если право гражданина на свободное выражение своего мнения будет защищено и конституционно, и законодательно, а политическое мошенничество – преследоваться по закону, о чем уже говорилось ранее, то никаких реальных причин для тайного голосования не остается. Более того, снятие анонимности в прямой демократии разрешает еще две важные задачи.

Во-первых, так и не нашедшую своего решения в системе представительной демократии проблему правильности подсчета голосов. При открытом голосовании гражданин всегда в состоянии проверить, как учтен лично его голос в итоговом, принятом решении. Равно как и увидеть, не появились ли среди проголосовавших «мертвые души», известные ему. Поскольку и в том, и в другом случае речь будет идти о политическом мошенничестве как государственном преступлении, думается, что эти проблемы будут изжиты достаточно быстро.