Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2006г.
С точки зрения нынешней власти это надо считать образцом здравого расчета и трезвого экономического прогнозирования. Только возникает один неприятный вопрос: что делать с населением? Ведь запланированный тип развития позволит поддерживать страну с населением в 40-50 миллионов. Куда девать остальные две трети людей, не вполне ясно.
Как сказал некогда Бертольт Брехт, правительству следует народ распустить и выбрать себе новый. Да и страну лучше всего закрыть, как нерентабельную.
Опубликовано на сайте «Евразийского дома»
УЖ ЛУЧШЕ ПУСТЬ ВОРУЮТ
Однажды на меня из телевизора выглянул молодой господин в галстуке. «Нас не пускают во многие отрасли! - возмущался он. - Во всем виновата коррупция! Чиновники отдают самые прибыльные направления аффилированным (так и сказал!) с ними структурам».
«Говорят, где резервы экономического роста. Да, вот вам и резервы! Если нас пустить, ВВП сразу удвоится».
Молодой человек, судя надписи в правой нижней части экрана, защищал интересы малого и среднего бизнеса.
Интересно, подумал я, а что будет, если власть, с какого-то перепугу, возьмет, да и послушается?
Ответ лежал на поверхности. Целый ряд доходных мест перейдет от бизнесменов, связанных с чиновничьими структурами, к другим бизнесменам, которых и представлял говорливый молодой человек. Доходы перераспределятся. Что же касается экономики, то она останется ровно на том же месте, где и была. Вопросы решаются за взятку не потому, что чиновник так жаден, а потому, что иным способом они вообще не будут решены. Компенсируя недостатки управленческой системы и законодательства, бюрократ, ясное дело, не забудет и про себя. А как же иначе? Это вроде дополнительного стимулирования. Бонус. Премия. За содействие предпринимательству. За проявленную инициативу. За сочувствие к обывателю. За риск, связанный с получением взятки. И вообще, за профессиональные тяготы…
В российской прессе гуляют два расхожих мнения. Во-первых, взрослые люди с серьезным видом утверждают, будто основная часть валового дохода западных стран производится мелким бизнесом. Во-вторых, будто борьба с коррупцией имеет какое-то отношение к экономическому росту.
Уж не знаю, где берут статистику наши публицисты, но главный секрет успехов мелкого и среднего бизнеса в США и Западной Европе состоит в том, что он таковым не является. Мелкие фирмы на каждом шагу оказываются фактическими подразделениями крупных компаний (иногда напрямую, иногда через систему кредитной зависимости и договорных обязательств). Корпорациям это выгодно, они снимают с себя ответственность, облегчают налоговое бремя. Возьмем хотя бы знаменитый «Макдональдс». Большая часть ресторанов по всему миру номинально числится независимыми предприятиями, работающими на основе франчайзинга. На самом деле, однако, это весьма жесткая структура, в которой многие даже видят черты тоталитарной секты.
Разговор о коррупции еще интереснее, чем дискуссия о мелком бизнесе. Мы обожаем обсуждать, кто сколько украл. И за публичным осуждением то и дело слышатся нотки восхищения и зависти. Право, если всю страну выставляют на разворовывание, то это же чудовищная несправедливость: успешно украсть что-либо ценное удается лишь немногим избранным!
Политики любят разоблачать коррупцию в среде бюрократии, убеждая публику, будто сами представляют собой образец честности и неподкупности. И в самом деле, торговля местами в партийных списках или собственными идеологическими принципами формально не является преступлением. С точки зрения Уголовного кодекса даже самый коррумпированный политик обладает неоспоримым преимуществом перед заурядным чиновником-взяточником. Проблема лишь в том, что при существующей в России социально-экономической системе коррупция - явление закономерное, естественное и неустранимое. Бюрократические злоупотребления и казнокрадство являются нормой для любой страны периферийного капитализма, к числу которых заслуженно относится и наше нефтеносное отечество. А потому любые обещания покончить с коррупцией, не связанные с четкой программой системных реформ, - откровенная ложь. Такая вот проверка на профессиональную добросовестность: если политик или партия всю свою пропаганду строят на обещании покончить с коррупцией, значит - врут.
Поскольку коррупция - явление обыденное, общеизвестное и привычное, на нее легче всего сваливать любые проблемы. Позволю себе заявить, что большая часть наших проблем никакого отношения к коррупции не имеет. Общественные и хозяйственные неурядицы могут подпитывать коррупцию, но никогда не наоборот!
Экономическая статистика неумолима: среди динамично растущих стран коррумпированные режимы Восточной Азии в конце ХХ века постоянно занимали первые места. А государства Северной Европы, гордящиеся своей безупречной бюрократией и исключительно честным населением, никогда не показывали таких впечатляющих результатов. Коррупция не помешала экономическому рывку Индии. Рост взяточничества и воровства сопровождал промышленный бум в Китае. Пробовали особо опасных взяточников расстреливать. Не помогает. На смену одному павшему пройдохе встают десятки и сотни новых.
Было бы, конечно, неверно считать, будто казнокрадство и взяточничество сами по себе двигают экономику вперед. Они лишь растут вместе с ней. Коррупция никогда не бывает причиной проблемы, а всегда лишь ее следствием. Она становится способом компенсации диспропорций и противоречий, существующих в системе управления, в обществе, в хозяйстве и, в конечном счете, в культуре. Именно поэтому «борьба с коррупцией» становится идеальным лозунгом любого политического демагога. Ибо обещать бескомпромиссную борьбу с коррупцией - значит обещать все, не предлагая ничего. Это лозунг тех, кто призывает радикально изменить жизнь, оставив все по-старому.
Помню, как в Венесуэле один из соратников президента Уго Чавеса рассказывал мне про итоги антикоррупционной кампании. Итоги были вполне позитивные: воровать стали меньше. Только на экономической эффективности это не отразилось никак. Хотя экономия для бюджета некоторая все же произошла: раньше дело проваливали за два миллиона долларов, а теперь, чтобы угробить такое же начинание, потребуется всего какой-нибудь миллион.
Венесуэльское руководство пришло к выводу, что дело не в коррупции, а в социально-экономической системе. Ее и надо менять. Как только начали структурные реформы, случилась попытка государственного переворота. Это вам не кампания за «чистые руки» чиновников, это серьезно!
Борьба с коррупцией в своем чистом виде не может быть ничем иным, кроме охоты за конкретными коррупционерами. Понятное дело, проворовавшийся чиновник существо малоприятное, не вызывающее особого сочувствия, хотя честный человек, оказавшийся на его месте и проводящий бескомпромиссно, последовательно и эффективно ту же самую политику, заслужит, скорее всего, общенародную ненависть, ибо корень зла не в личности, а в политике.
Лично я глубоко убежден, что когда люди служат злу, лучше, чтобы они были еще и коррумпированы. Ибо с продажным исполнителем можно как-то договориться. Если же злу служат честно и безупречно, получается Третий рейх.
ПРОТЕСТ ПОШЕЛ
Происходит то, что и должно было произойти. Реформа ЖКХ вызывает взрыв народного возмущения. Выступления протеста 2006 года разворачиваются по иному сценарию, нежели год назад. Но это не должно вводить в заблуждение: новая волна социального протеста уже поднимается.
Ижевск, Самара, Ногинск. Каждый день на карте социального сопротивления появляются новые горячие точки. Ежедневно то в одном, то в другом городе проходят пикеты, митинги, нередко переходящие в перекрытия улиц. Они не охватывают всей страны сплошной волной, как в январе. Зато, нынешние выступления гораздо организованнее. Они проводятся в соответствии с заранее объявленным месячника борьбы за изменение жилищной политики.
В январе 2006 года левые группы приняли активное участие в демонстрациях, но они их не организовывали, тем более не участвовали в их планировании. Социальные движения не имели никакой структуры, у них не было координирующих органов. После января очень много было сделано Институтом «Коллективное действие» и сторонниками Левого Фронта. В некоторых регионах в создании координационных структур активно участвовали представители РКРП, более мелких леворадикальных групп. Сказались и результаты Российского социального форума, ставшего первым шагом к созданию координационных структур. Но не это главное.
То, что мы наблюдаем в феврале 2006 года, было бы невозможно, если бы не огромная работа, проведенная самими активистами и местными лидерами прошлогодних выступлений. Они наладили связь между собой, создали постоянно работающие органы, выработали некое подобие общей программы, даже если эта программа и не сформулирована в едином документе.
