Гор Видал - Почему Нас Ненавидят? Вечная Война Ради Вечного Мира
Сейчас Четвертая поправка пребывает в процессе распада «в силу военной необходимости» – эту конституционную формулу использовал Линкольн для оправдания Гражданской войны, отмены Закона о неприкосновенности личности, закрытия газет и освобождения рабов на Юге. Четвертая поправка гарантирует «право народа на неприкосновенность личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов… никакие ордера не должны выдаваться иначе как при достаточных к тому основаниях, подтвержденных присягой или заявлением, с подробным описанием места, подлежащего обыску, и лиц или предметов, подлежащих аресту». Четвертая поправка – это главное средство защиты от тоталитарного правительства, и эта поправка ныне каждодневно попирается законодательными актами и действиями.
В книге «Утерянные права», изданной в 1994 году, Джеймс Бовард собрал огромное количество материалов о том, что намерены предпринять наши правоохранительные службы в ходе повседневной войны с наркотиками и терроризмом, победа в которой недостижима. Тем не менее власти ведут неустанную борьбу с американцами в их домах и автомобилях, в автобусах и самолетах, там, где могут каким-либо способом до них добраться. Военная необходимость – чересчур претенциозное оправдание для нынешних федеральных и местных чиновников, когда они посреди ночи вламываются в дома, как правило, без ордера на обыск или арест и без предупреждения, чем терроризируют несчастных граждан23. Подобные противозаконные вторжения и аресты зачастую оправдывают возможным существованием сливных бачков в туалетах помещений, намеченных к обыску. (Если борцы с наркотиками не захватят наркомана врасплох, он спустит вещественные доказательства в канализацию.) Это нестерпимо для тех, кто хочет видеть нас безгрешными и послушными. Итак, отдавая должное изобретению сэра Томаса Крэппера, сделавшего нашу жизнь более удобной, они успешно отменяют Четвертую поправку.
1992 год. Бриджпорт, штат Коннектикут. Газета «Хартфорд курант» известила, что местная Тактическая группа по борьбе с наркотиками в плановом порядке разгромила дом и предприятие, где проводила «обыск». Полицейские в штатском ворвались к бакалейщику и владельцу ресторана с Ямайки с воинственным криком: «Стоять, черномазые! Ни с места!» Полки были сметены на пол, товар испорчен. «Эти люди так и не сообщили, что они из полиции», – отмечает «Хартфорд курант». И хотя они ничего не нашли, кроме зарегистрированного ружья, владелец был арестован, его обвинили в «противодействии аресту» и посадили за решетку. Судья позднее закрыл дело. Бовард пишет: «В 1991 году в Гарленде, штат Техас, полицейские в черном и черных лыжных масках ворвались в трейлер, размахивая пистолетами, взломали дверь спальни, где спал Кеннет Болч с полуторагодовалым сыном. Полицейский заявил, что Болч представлял смертельную угрозу жизни стражей правопорядка, потому что держал в левой руке пепельницу. Так он объяснил, почему выстрелил Болчу в спину и убил его. (Внутреннее полицейское расследование не нашло в действиях полицейского ничего противозаконного.) В марте 1992 года полицейская Группа особого назначения убила в Эверетте, штат Вашингтон, Робин Пратт, мать малолетнего ребенка, во время произведенного без ордера налета, предъявив ордер на арест ее мужа. (Муж Робин Пратт был позднее освобожден, подозрения в отношении его не подтвердились.)». Кстати, этот прием в духе КГБ – задержать кого-то за преступление, а затем отпустить, если данный человек назовет виновного в большем преступлении, – очень часто приводит к ложным или скороспелым выводам, на основе которых нельзя действовать столь варварским образом, к тому же без всякой дополнительной проверки. «Сиэтл таймс» описывает последние минуты Робин. Когда ворвалась полиция, женщина была дома с шестилетней дочерью и пятилетней племянницей. Когда к ней приблизился с пистолетом в руке самый отважный полицейский по имени Эстон, второй полицейский крикнул: «Ложись!» – и она начала сползать на колени. Посмотрев на Эстона, Робин сказала: «Только не трогайте детей…» Эстон навел на нее пистолет и выстрелил, попав ей в шею. Согласно данным адвоката семьи Пратт Джона Мюнстера, она была жива еще одну-две минуты, но говорить не могла из-за ранения. На Робин, лежавшую ничком, нацепили наручники. Очевидно, Эстон боялся воскрешения и отмщения. Не секрет, что американские полицейские редко соблюдают законы страны, когда действуют заодно, и, как может рассказать любой честный судья по уголовным делам, в суде их родной язык – лжесвидетельство.
Налоговое управление США в недавнее время стало объектом проверки из-за нарушений не только Четвертой, но и Пятой поправки. Пятая поправка требует обвинительного заключения большого жюри для суда за серьезные преступления. Она также постановляет, что ни одно лицо не может быть принуждено свидетельствовать против себя, запрещает лишать жизни, свободы или собственности без законного судопроизводства или обращать личную собственность в общественное пользование без компенсации.
В течение многих лет вечно скрытое за завесой секретности Налоговое управление захватывает собственность где только может, не утруждая себя послать хотя бы почтовую открытку в ближайшее большое жюри, ведь законная правовая процедура никак не совместима с целеустремленным захватом добычи. Бовард пишет:
«Начиная с 1980 года количество конфискаций – захватов Налоговым управлением банковских счетов и платежных чеков – увеличилось в четыре раза, достигнув в 1992 году 3 253 000. По подсчетам Генерального счетного управления (ГСУ), Налоговое управление накладывает более 50 000 необоснованных или ошибочных штрафов в год на граждан и предпринимателей. ГСУ подсчитало, что почти шесть процентов штрафов, наложенных Налоговым управлением на предпринимателей, некорректны… Налоговое управление, кроме того, накладывает почти 1 500 000 арестов на имущество ежегодно, что на 200 процентов больше, чем в 1980 году. Журнал „Мани“ изучил в 1990 году документы 156 налогоплательщиков, на имущество которых Налоговое управление наложило арест, и обнаружил, что 35 процентов налогоплательщиков не получили от Налогового управления предупреждения о намерении наложить арест на имущество через 30 дней, а некоторые узнали об аресте, лишь когда с ними связалась редакция журнала».
Нынешний Верховный суд не проявляет желания ограничить деятельность столь мощного и скрытого от глаз публики федерального агентства, постоянно нарушающего Четвертую, Пятую и Четырнадцатую поправки к конституции США. Что и говорить, суд этот по сути своей авторитарный, он упивается властью государства над гражданами, а некоторые наиболее жизнерадостные его члены проявляют редкостное остроумие, консультируясь с доской Уиджа для спиритических сеансов и пытаясь точно определить, что имели в виду отцы-основатели, и игнорируя при этом совершенно ясные высказывания Мэйсона, Мэдисона и других о таких абсолютах права, как недопустимость изъятия чужой собственности без предварительного обращения к большому жюри и признания подозреваемого виновным в том или ином преступлении, как требует закон. В этих вопросах священные мысли и намерения отцов-основателей настолько ясны, что Верховный суд вынужден, к всеобщему изумлению, поворачиваться к ним спиной. Одиночные голоса протеста иной раз слышатся в конгрессе. В 1993 году сенатор Дэвид Прайор высказался в том смысле, что было бы желательно, чтобы Налоговое управление информировало кредитные организации, когда будет доказано, что управление ошибочно наложило штраф на собственность налогоплательщика, чем сделало невозможным дальнейший кредит для него. В Налоговом управлении только посмеялись над его предложением. Такое вопиющее требование наложило бы непосильное бремя на выбивающихся из сил чиновников.
Законодательные акты США, касающиеся правил налогообложения, составляют около девяти тысяч страниц, и в них путаются даже налоговые эксперты. Поэтому ошибка в расчетах некоего инспектора Налогового управления относительно собственности семьи Икс вполне вероятна.
Но в конечном счете вина лежит не столько на жульническом налоговом бюро, сколько на системе налогообложения, навязанной ключевыми фигурами конгресса с целью вывести из-под налогов своих дружков и финансовых доноров. Конечно, само Налоговое управление имеет законные основания жаловаться на своих номинальных хозяев в конгрессе. Директор отдела налогоплательщиков Налогового управления Роберт Лебоб говорил в 1989 году: «Начиная с 1976 года было принято 138 государственных законов, вносящих изменения во Внутренний налоговый кодекс. После Закона о реформе налогообложения 1986 года было принято тринадцать законов, меняющих кодекс, а в одном только 1988 году – семь законов, касающихся кодекса». Вот что отмечает, но никак не объясняет Бовард: «Налоговый закон есть не что иное, как новейшая творческая интерпретация правительственными чиновниками налоговой неразберихи, созданной актами конгресса. Чиновникам Налогового управления потребуется пять, семь или больше лет на выработку инструкций по применению нового налогового закона, а конгресс в рутинном порядке принимает новые законопроекты, когда инструкции еще не обнародованы. Почти все налоговое законодательство носит временный характер – оно пребывает в ожидании либо новейшего закона, либо принятия уже предложенных изменений».
