Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №34 от 21.08.2012

ПЕРВАЯ ПОЛОСА

ОЧЕРЕДНАЯ РЕФОРМА

Министерства разработали два варианта реформы пенсионной системы России. Правительство должно сделать выбор в сентябре, рассказали газете «Ведомости» два источника в аппарате кабинета министров.

На 2013 год намечена третья за последние 10 лет пенсионная реформа. Первая была осуществлена в 2002 году (распределительную пенсию заменили на распределительно-накопительную), вторая — в 2008-м (отмена ЕСН и ввод повышенного страхового платежа).

Самые жёс-ткие предложения по новой реформе вы-двинуло Министерство труда и социальной защиты. Там уверены, что сбалансировать пенсионную систему (по данным Минфина, дефицит бюджета ПФР достиг 1,7% ВВП, или 924 млрд. рублей в 2011 году) можно уже к 2016 году.

Минтруд обещает с 2013 года найти 451 млрд. рублей через ввод дополнительного налога для корпораций, где работают люди, выходящие на пенсию раньше обычного (это должно дать 181 млрд. рублей), и уменьшив с 6% до 2% от фонда оплаты труда накопительный компонент (270 млрд. рублей). Индексация и изменения тарифа могут принести еще 50 млрд. рублей, говорится в материалах Минтруда.

В Минтруде новую пенсионную формулу называют нормативно-страховой. Ведомство предлагает отменить досрочные пенсии и государственную накопительную пенсию, запретить с 2015 года льготы по страховым взносам, повысить порог облагаемого взносами заработка, добиться уплаты взносов самозанятым населением, рассчитывать размер заработанной пенсии, исходя из стажа и заработка.

Альтернативную программу реформы предложил Минфин. Там заявляют, что концепция Минтруда не решает проблему: даже к 2020 году сохранится дефицит ПФР в 0,8% ВВП. Впрочем, Минфин поддерживает некоторые предложения Минтруда: отмену льгот и вовлечение в обязательную пенсионную систему самозанятых, монетизацию досрочных пенсий.

Однако Минфин не поддерживает новую пенсионную формулу Минтруда (стаж и заработок). В ведомстве считают, что она «непрозрачна, сложна и содержит риск роста обязательств государства». Не следует поднимать и облагаемый взносами порог зарплат, уверены в Минфине: этому препятствует рост обязательств государства.

Минфин предупреждает, что за фактической отменой накопительной части пенсии последуют рост расходов на выплату пенсий и снижение их размера. Будет также потерян долгосрочный инвестиционный ресурс, ухудшится рынок госдолга и вырастет политическое недоверие к накопительной пенсионной системе. Подход Минфина другой: повысить минимальный страховой стаж с 5 до 10 лет, изменить порядок индексации пенсий (на среднее между уровнем инфляции и ростом зарплаты), стимулировать более поздний выход на пенсию, увеличивая ее на 6% за каждый дополнительно отработанный год. По расчетам Минфина, все эти меры позволят к 2020 году сократить дефицит ПФР до 0,46% ВВП.

Участники рабочей группы по разработке стратегии развития пенсионной системы РФ при Министерстве труда и социальной защиты России заявили о необходимости реформировать накопительный компонент в пенсионной системе.

Глава Сбербанка Герман Греф написал письмо Медведеву, в котором предупредил: отмена накопительной части пенсии помешает реализовать программу приватизации, повысит премию за риск, создаст проблему для размещения госдолга.

BFM.ru

От редакции. Нет, товарищи. Без реформы реформаторов ничего у нас не получится. 

НЕ МОГУ МОЛЧАТЬ

“Семь смертных приговоров; два в Петербурге, один в Москве, два в Пензе, два в Риге. Четыре жизни: две в Херсоне, одна в Вильне, одна в Одессе”.

И это в каждой газете. И это продолжается не неделю, не месяц, не год, а годы. И происходит это в России, в той России, в которой народ считает всякого преступника несчастным и в которой до самого последнего времени по закону не было смертной казни.

Помню, как гордился я этим когда-то перед европейцами, и вот второй, третий год неперестающие казни, казни, казни. Беру нынешнюю газету.

Нынче, 9 мая, что-то ужасное. В газете стоят короткие слова:“Сегодня в Херсоне на Стрельбицком поле казнены через повешенье двадцать крестьян за разбойное нападение на усадьбу землевладельца в Елисаветградском уезде”.

В газетах появились потом опровержения известия о казни двадцати крестьян. Могу только радоваться этой ошибке: как тому, что задавлено на восемь человек меньше, чем было в первом известии, так и тому, что эта ужасная цифра заставила меня выразить в этих страницах то чувство, которое давно уже мучает меня, и потому только, заменяя слово двадцать словом двенадцать, оставляю без перемены все то, что сказано здесь, так как сказанное относится не к одним двенадцати казненным, а ко всем тысячам, в последнее время убитым и задавленным людям.

Двенадцать человек из тех самых людей, трудами которых мы живем, тех самых, которых мы всеми силами развращали и развращаем, начиная от яда водки и до той ужасной лжи веры, в которую мы не верим, но которую стараемся всеми силами внушить им, - двенадцать таких людей задушены веревками теми самыми людьми, которых они кормят, и одевают, и обстраивают, и которые развращали и развращают их. Двенадцать мужей, отцов, сыновей, тех людей, на доброте, трудолюбии, простоте которых только и держится русская жизнь, схватили, посадили в тюрьмы, заковали в ножные кандалы. Потом связали им за спиной руки, чтобы они не могли хвататься за веревку, на которой их будут вешать, и привели под виселицы. Несколько таких же крестьян, как и те, которых будут вешать, только вооруженные и одетые в хорошие сапоги и чистые мундиры, с ружьями в руках, сопровождают приговоренных. Рядом с приговоренными в парчевой ризе и в епитрахиле, с крестом в руке идет человек с длинными волосами. Шествие останавливается. Руководитель всего дела говорит что-то, секретарь читает бумагу, и когда бумага прочтена, человек с длинными волосами, обращаясь к тем людям, которых другие люди собираются удушить веревками, говорит что-то о Боге и Христе. Тотчас же после этих слов палачи, - их несколько, один не может управиться с таким сложным делом, - разведя мыло и намылив петли веревок, чтобы лучше затягивались, берутся за закованных, надевают на них саваны, взводят на помост с виселицами и накладывают на шеи веревочные петли.

И вот, один за другим, живые люди сталкиваются с выдернутых из-под их ног скамеек и своею тяжестью сразу затягивают на своей шее петли и мучительно задыхаются. За минуту еще перед этим живые люди превращаются в висящие на веревках мертвые тела, которые сначала медленно покачиваются, потом замирают в неподвижности.

Всё это для своих братьев людей старательно устроено и придумано людьми высшего сословия, людьми учеными, просвещенными. Придумано то, чтобы делать эти дела тайно, на заре, так, чтобы никто не видал их, придумано то, чтобы ответственность за эти злодейства так бы распределялась между совершающими их людьми, чтобы каждый мог думать и сказать: не он виновник их. Придумано то, чтобы разыскивать самых развращенных и несчастных людей и, заставляя их делать дело, нами же придуманное и одобряемое, делать вид, что мы гнушаемся людьми, делающими это дело. Придумана даже такая тонкость, что приговаривают одни (военный суд), а присутствуют обязательно при казнях не военные, а гражданские. Исполняют же дело несчастные, обманутые, развращенные, презираемые, которым остается одно: как получше намылить веревки, чтобы они вернее затягивали шеи, и как бы получше напиться продаваемым этими же просвещенными, высшими людьми яда, чтобы скорее и полнее забыть о своей душе, о своем человеческом звании.

Врач обходит тела, ощупывает и докладывает начальству, что дело совершено, как должно: все двенадцать человек несомненно мертвы. И начальство удаляется к своим обычным занятиям с сознанием добросовестно исполненного, хотя и тяжелого, но необходимого дела. Застывшие тела снимают и зарывают. Ведь это ужасно! И делается это не один раз и не над этими только 12-ти несчастными, обманутыми людьми из лучшего сословия русского народа, но делается это, не переставая, годами, над сотнями и тысячами таких же обманутых людей, обманутых теми самыми людьми, которые делают над ними эти страшные дела.

И делается не только это ужасное дело, но под тем же предлогом и с той же хладнокровной жестокостью совершаются еще самые разнообразные мучительства и насилия по тюрьмам, крепостям, каторгам.

Это ужасно, но ужаснее всего то, что делается это не по увлечению, чувству, заглушающему ум, как это делается в драке, на войне, в грабеже даже, а, напротив, по требованию ума, расчета, заглушающего чувство. Этим-то особенно ужасны эти дела. Ужасны тем, что ничто так ярко, как все эти дела, совершаемые от судьи до палача, людьми, которые не хотят их делать, ничто так ярко и явно не показывает всю губительность деспотизма для душ человеческих, власти одних людей над другими.