Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №16 от 16.04.2013

ПЕРВАЯ ПОЛОСА

НЕОБХОДИМА БОРЬБА

В этом году исполняется 65 лет со времени начала и 60 лет со времени окончания так называемой «борьбы с космополитизмом». Эта политика, проводимая в СССР в 1948-1953 годах, была направлена против отдельной прослойки советской интеллигенции - носительницы прозападных умонастроений. В январе 1948 года было впервые употреблено знаменитое впоследствии выражение «безродный космополит». Оно появилось в выступлении А.А. Жданова на совещании деятелей советской музыки в ЦК КПСС. Жданов заявил буквально следующее: «Интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. Забыть эту истину означает… потерять своё лицо, стать безродным космополитом».

О причинах и последствиях «борьбы с космополитизмом» рассуждает в интервью «Русской народной линии» известный русский историк, доктор исторических наук, профессор Игорь Яковлевич Фроянов.

Нынешний год в определённом смысле выделяется из череды других лет. Исполняется 65 лет с того момента, когда в СССР была начата активная борьба с космополитами. Существует мнение, особенно распространённое в нынешней либеральной среде, будто борьба с космополитизмом была искусственной, ничем не мотивированной, что она якобы явилась плодом пугливого воображения Сталина-тирана, будучи очередной кампанией, преследующей чисто политические цели укрепления людоедского сталинского режима.

В действительности же всё было иначе. Борьба с космополитами имела реальные исторические основания и причины. В связи с этим возникает необходимость взглянуть на проблему исторически. В противном случае не понять существа событий, произошедших у нас в конце 40-х - начале 50-х годов прошлого столетия. Тогда, как мы знаем, появилось принадлежащее Николаю Тихонову выражение «беспачпортный бродяга в человечестве», высказанное им по поводу книги Исаака Нусинова «Пушкин и мировая литература», где творчество великого русского поэта было представлено в качестве придатка западной литературы, лишённого самостоятельного значения. Но это выражение не прижилось в общественном сознании, уступив место термину «безродный космополит», впервые употреблённому Ждановым в выступлении на январском 1948 года совещании деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б). Этот термин получил широкое распространение в общественно-политическом обиходе той поры. Мне он кажется не вполне удачным, поскольку за плечами у мнимых «безродных космополитов» была длинная родословная, возводящая их к надмировым политическим силам. Поэтому говорить о безродности этих людей едва ли правильно. Если рассматривать вопрос с метафизической точки зрения, то невольно приходят на память слова, сказанные в своё время Господом нашим Иисусом Христом: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего» (Иоанн 8:44). Если же стать на эмпирическую точку зрения, то мы увидим целую вереницу космополитических предшественников, курсу которых следовали космополиты сталинского времени.

Космополитизм вышел из масонской среды, из среды тех, что стремились и стремятся к установлению нового мирового порядка, характеризуемого вселенской властью и образованием единого мирового правительства. Речь, следовательно, идёт об установлении власти над миром. А такой новый порядок требовал радикального изменения отношения к национальным государствам и, в конечном счете, перемены отношения к Отечеству, к Родине. Родина, по мнению космополитов, находится там, где хорошо живётся. Есть даже присловье на этот счёт, взятое на вооружение космополитами: «Ubi bene, ibi patria» (лат.) - «Где хорошо, там (и) родина». Космополитические идеи обнаружились и приобрели публичный характер с конца XVIII века, с эпохи Великой Французской революции. Ярким проповедником таких идей был основатель ордена иллюминатов в Баварии Адам Вейсгаупт. Существенным препятствием на пути прогресса человечества, согласно Вейсгаупту, являлось национальное устройство мира. «С появлением наций и народов, - говорил он, - мир перестал быть большой семьей… Национализм занял место общечеловеческой любви». Чтобы вернуться к «общечеловеческой любви», надлежало уничтожить национальные государства с их правительствами и создать взамен мировое правительство, контролируемое иллюминатами.

Обращаясь к нашей российской истории, мы находим немало сторонников и последователей этих идей. Конечно, время накладывало отпечаток на организационные формы тех, кто исповедовал подобные идеи. Если брать XIX век, то с полным основанием можно считать западничество одной из разновидностей космополитизма. Западники-либералы, как известно, негативно относились к русской истории, к историческому опыту русского народа. Всё русское они воспринимали как второсортное, находя образцы исторического развития на Западе, образцы, которым должна была следовать Россия.

Конец 40-х – начало 50-х годов XX века можно рассматривать как новый этап развития космополитизма в России. Политическая обстановка была тогда достаточно сложной. Только что закончилась Великая Отечественная война. Наши недруги и враги убедились в том, что прямым военным ударом в лоб Россию не взять. Надо было переходить к политике подрыва России изнутри. Для этого и приступили к формированию точек опоры уже внутри советского общества. К числу таких точек и надо отнести космополитизм того времени. Однако в условиях жёсткой и карающей политической системы космополитизм носил, так сказать, культурологический характер. Столкновение идей происходило в сфере литературы, искусства и науки. Боролись против «низкопоклонства перед Западом». Сторонники космополитизма весьма скептически смотрели на достижения русского народа во всех упомянутых областях, говорили о зависимости русской науки и культуры от Запада. Здесь сам собою напрашивался политический вывод. В чем он заключался? Для ответа необходимо вспомнить предшествующее строительство в СССР, связанное с теорией построения социализма в отдельной стране. Воплощение в жизнь этой теории требовало обращения к историческому опыту русского народа, к национальным истокам и традициям России. Это мы и наблюдаем в 30-е годы. Но коль наши традиции, культурные и научные достижения стоили так мало, о чём говорили космополиты, то этим, в сущности, перечеркивался весь сталинский период социалистического строительства в СССР как несостоятельный. Вот к чему, в конечном счете, вела линия, проводимая космополитами. И это делалось под дружный аккомпанемент заявлений западных политиков и учёных о неизбежности создания Соединённых Штатов Европы и Соединённых Штатов мира. Естественно, что Сталин и руководство страны не могли не реагировать на это соответствующим образом. Иначе волна космополитизма, поднимаемая Западом, безусловно возрастала бы, угрожая нашей стране утратой суверенитета и независимости. Случилось, однако, так, что смерть Сталина оборвала борьбу с космополитами, которые были «придавлены, но не раздавлены».

И уже в 60-70-е годы космополитизм возрождается, правда, в новом обличьи - обличьи диссидентов. Сравнительно с космополитизмом конца 40-х - начала 50-х годов, окрашенным в культурологические тона, диссидентство получает политическую направленность, выступая за демократизацию общества на западный манер и против сталинского социализма, против всесилия КПСС. Александр Зиновьев, бывший в свое время диссидентом, позднее скажет: «Целились в КПСС, а попали в Россию». Я думаю, что часть информированных диссидентов и те, кто стоял за ними, изначально целились в Россию.

Диссиденты 60-70-х годов были по-другому структурированы, чем предшествующие им космополиты. Они теперь делились на две группы. Одна работала на низах - это, прежде всего, учёные и литераторы (Сахаров, Шафаревич, Бродский, Галич, Синявский, Аксёнов, Войнович и т.д.). Другая группа (так называемые «диссиденты в системе») играла роль советников высшего советского и партийного руководства. В данную группу входили такие лица, как Бурлацкий, Арбатов, Яковлев, Бовин, Шишлин, Примаков и другие. Эта свита делала королей. Её Брежнев снисходительно-добродушно называл «мои социал-демократы». Диссиденты в системе были очень влиятельны, поскольку группировались вокруг Андропова - сначала секретаря ЦК КПСС, а потом председателя КГБ СССР. Они делали своё дело, вели к горбачёвской перестройке. Я припоминаю Яковлева, хвастливо говорившего однажды представителям прессы: «Вам позволили». Речь шла о подрывной перестроечной пропаганде. Роль Андропова ещё надлежит тщательным образом изучать. Но для меня ясно одно: его скрытная политика была политикой «сбережения диссидентов». Как известно, он отправил значительную часть диссидентов за рубеж. Они сидели там и ждали своего часа, и когда он пробил, то, как сор из дырявого мешка, посыпались в нашу страну. Их сила состояла в том, что во главе демократического движения («больше социализма, больше демократии») стал сам Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачёв, провозгласивший масонские, по сути, лозунги «нового мышления», «социализма с человеческим лицом», «общечеловеческих ценностей» и «вселенской цивилизации».