Слева по борту - рай - Фальк-Рённе Арне
На Таити все сошло благополучно, но попытка основать колонию на Тубуаи потерпела неудачу. Местные женщины не пожелали связываться с командой "Баунти", дело дошло до столкновений; 60 мужчин и шесть женщин из числа островитян были убиты, многие ранены. Поняв, что придется покинуть Тубуаи, Крисчен принял решение вернуться на Таити.
На Таити команда поделила провиант, инструменты, оружие и боеприпасы, и 16 человек, пожелавших остаться на острове, сошли на берег. Прощаясь с "Баунти", они еще не знали, что видят его в последний раз. Судно медленно уходило в неведомые воды Тихого океана, чтобы никогда не появиться вновь.
Среди тех, кто высадился на берег, были семь человек, не принимавших участия в мятеже. Помимо гардемаринов Питера Хейвуда и Джорджа Стюарта, а также Чарлза Нормана, Томаса Макинтоша и Джошиа Коулмена, которых, как уже отмечалось, Флетчер Крисчен задержал насильно, это были боцман Джеймс Моррисон (он даже якобы собирался отбить у мятежников корабль) и полуслепой музыкант Майкл Бирн (последний спустился было на баркас, но ему приказали снова подняться на "Баунти"). Эта семерка полагала, что им нечего бояться, если военное судно будет послано на Таити, чтобы доставить мятежников в Англию.
До сих пор трудно объяснить, почему остальные решили остаться вблизи бухты Матаваи. Ведь они были самыми активными участниками мятежа и не могли рассчитывать на милосердие, если бы случай вновь толкнул их в объятия флота его королевского величества. Капрал Чарлз Черчилль был правой рукой Флетчера Крисчена при захвате судна, Мэтью Томпсон, Томас Беркит, Джон Самнер, бондарь Генри Хиллбрант, матрос Джон Миллуорд и юнга Томас Эллисон либо принимали непосредственное участие в мятеже, либо же не скрывали своей радости, когда бунт завершился удачей. Уильям Маспрет схватил оружие, а Ричард Скиннер во всеуслышание объявил, что застрелит Блая, когда тот сидел в баркасе. Почему же они не последовали за Флетчером Крисченом? Нам это не дано знать - известно лишь, что многие из них заплатили жизнью за эту ошибку.
Мятежники, оставшиеся на Таити, поселились у своих друзей-островитян в хижинах, расположенных в той же пальмовой роще, где сейчас находится снятый мною домик. Будни их почти не отличались от жизни современных таитян, жителей Пойнт-Венуса: они забрасывали в море рыболовные сети, собирали плоды хлебных деревьев и готовили пищу в открытых очагах на берегу. В этой лагуне миловидный гардемарин Джон Стюарт, лучший друг Крисчена на "Баунти", купался вместе с дочерью вождя, которую он называл Пегги; она стала его женой и родила ему дочь. Другой гардемарин, Питер Хейвуд, трудился над составлением англо-таитянского словаря, позднее высоко оцененного. Боцман Джеймс Моррисон, автор дневника, вместе с Джошиа Коулменом, двумя плотниками и бондарем Генри Хиллбрантом построили шхуну длиной свыше 30 футов, показавшую высокие мореходные качества. Шхуну назвали "Резолюшн" ("Решимость"), и 400 человек волоком целый километр тащили ее до воды. Вокруг импровизированной корабельной верфи в пальмовой роще образовалась целая колония; по воскресеньям там взвивался английский флаг, и Моррисон читал текст из Библии.
Но Мэтью Томпсон и Чарлз Черчилль не пожелали участвовать в сооружении шхуны, они жили обособленно у вождя Вайхидоа, который был тюо Черчилля. К ним приходил в гости еще один европеец, единственный, кроме мятежников, белый человек, живший на Таити. Это была весьма таинственная личность по имени Браун или Баунд. В свое время он располосовал ножом лицо одного моряка, и его высадили на берег со шведского военного судна "Густавус III", следовавшего на Гавайские острова и в Китай. Судя по всему, Браун был вконец опустившимся алкоголиком; он пагубно влиял на окружающих, особенно на Томпсона, у которого еще оставались кое-какие запасы рома с "Баунти" и который сам не принадлежал к числу агнцев. Томпсон попытался было вести себя с дочерью местного вождя так, как привык обходиться с девицами из публичных домов Портсмута, но был избит ее братом. Тогда он схватил мушкет и выпустил весь заряд в любопытных таитян, убив одного островитянина и его детей. Это посеяло рознь между ним и Черчиллем, его товарищем по команде, который после смерти Вайхидоа стал вождем и унаследовал его состояние к власть. Однажды утром Беркит сделался свидетелем того, как Томпсон убил Черчилля. Держа в руках еще дымящийся мушкет, Томпсон свирепо спросил: "У тебя есть возражения?" Испуганный Беркит, разумеется, ответил отрицательно. Томпсон уже решил, что он стал вождем вместо Черчилля, и, когда группа туземцев с криками "Вайхидоа" приблизилась к его хижине, он пригласил их в дом. Они навалились на него, прижали шею доской и размозжили голову камнями.
С прекращением дождей на Таити начались столкновения между отдельными вождями, и 1 марта 1791 года шхуна "Резолюшн" была спущена на воду, чтобы принять участие в сражениях. На ее борту помимо большинства мятежников с "Баунти" был также таинственный Браун. В бухте Матаваи оставались лишь четверо европейцев: гардемарины Хейвуд и Стюарт, оружейный мастер Джошиа Коулмен и матрос Скиннер. С того момента, как "Баунти" во главе с Флетчером Крисченом и семью другими мятежниками отправился к неизвестной цели, миновало полтора года; за это время члены команды, оставшиеся на острове, успели в значительной степени усвоить местные обычаи. Почти все покрыли себя татуировками, ибо это служило признаком достоинства и чести. Все обзавелись подругами. Стюарт очень любил свою жену и был с нею счастлив. В начале марта 1791 года она родила ему дочь. Из дневника Моррисона мы знаем, что за прошедшие полтора года родились четыре девочки, чьими отцами были члены экипажа "Баунти". Еще несколько женщин находились, так сказать, в счастливом ожидании.
Люди с "Баунти" оказались своего рода наемными солдатами для Помаре, и новая шхуна в руках этого вождя была мощным оружием. Не удивительно, что он благословлял судьбу за то, что европейцы поселились на его земле. Имея на борту оружие, боеприпасы и опытный экипаж, шхуна -"Резолюшн" была неуязвима и во многом способствовала установлению господства Помаре на Таити. Никто из мятежников, по-видимому не возражал против участия в племенных междоусобицах.
Но ранним утром 23 марта, когда Питер Хейвуд, сопровождаемый двумя таитянами, направлялся в горы, он заметил, как в бухту Матаваи входит корабль. "Три высокие мачты и разинувшие жерла пушки, двенадцать с каждого борта... Фрегат его королевского величества "Пандора"! - пишет Александр МакКи. - Хейвуд сломя голову бросился вниз. На берегу ему встретился Стюарт, и оба гардемарина немедля прыгнули в каноэ". Никто из них и не подозревал, что "Пандора" была отправлена адмиралтейством, чтобы доставить мятежников в Англию для следствия и суда, и что капитан судна, суровый и безжалостный Эдвард Эдвардс, не собирался делать различий между виновными и безвинными.
Уже через несколько минут после встречи с Эдвардсом оба мятежника были закованы в кандалы. Когда в последний раз в жизни, прежде чем их спустили в трюм, они увидели горы и поросшие пальмами берега Таити, где оставались их жены и дети, они, надо думать, горько раскаивались, что не последовали за Флетчером Крисченом и другими моряками в поисках пристанища на каком-нибудь пустынном, никому не ведомом острове среди безбрежных просторов Тихого океана, где их не достанет длинная рука закона.
4
Мои соседи на Пойнт-Венусе называют меня Аране (Арне) - таитяне не в состоянии произнести двух согласных подряд. Надо сказать, что из-за отсутствия некоторых наших согласных в полинезийском языке нередко нелегко понять, о чем идет речь. Так, капитан Кук становится Тапитане Туте, королева Елизавета превращается в Куини Елисапесси, а Америку полинезийцы называют Мерите. Я не обращаюсь к своим соседям по фамилии, это было бы слишком трудно, но однажды, когда на почте мне приходится полностью назвать мое имя, я узнаю, что Арне Фальк-Рённе по-таитянски произносится очень благозвучно: Аране Фалаки-Ронана. Я жду письма от датчанина Хансена. "Аита э Танаси, - говорит почтовый служащий. - Никакого Хансена".
