Славой Жижек - Метастазы удовольствия. Шесть очерков о женщинах и причинности
116
Народная общность; зд.: «единство немецкого народа» (нем.). – Примеч. перев.
117
Из сказанного должно быть очевидно, почему маркиз де Сад сам по себе садистом не был: он подорвал, сделал недействительной логику садизма, публично предъявив ее на письме, а именно это для настоящего садиста невыносимо. Настоящий садизм – явление «ночное», теневая изнанка институциональной власти, ему не пережить своего публичного обнародования. (Именно в этом смысле Лакан подчеркивает, что де Сад не был жертвой своих садистских фантазий: именно дистанция между его фантазией и им самим позволила ему разобраться в том, как она действует.) Все содержимое работ де Сада – «садистское», а не садистская составляющая в нем – в его позиции формулирования, т. е. в том, что имеется субъект, готовый формулировать. Этот акт облечения в слова садистской фантазии определяет де Сада на одной стороне с жертвой.
118
Theodor W. Adorno. Minima Moralia (1951). Лондон, Verso, 2006.
119
Жак Деррида (1930–2004) – французский философ и теоретик литературы, создатель концепции деконструкции. – Примеч. перев.
120
См. Jean-Claude Milner, Les noms indistincts, Париж: Seuil, 1981. [Жан-Клод Мильнер (р. 1941) – французский философ, лингвист, стиховед, психоаналитик. – Примеч. перев.]
121
Louis Althusser, Ideology and Ideological State Apparatuses, in Essays in Ideology, Лондон: Verso, 1984, стр. 163.
122
Подробнее о том, как «письмо всегда достигает адресата» см. Гл. 1 в: Slavoj Žižek, Enjoy YOUR Symptom!, Нью-Йорк: Routledge, 1992.
123
Здесь я следую проницательным наблюдениям Генри Крипса; см. его превосходную неопубликованную рукопись: The Subject of Althusser and Lacan, Dept of communication, Pittsburg University).
124
Чего ты хочешь? (ит.). – Примеч. перев.
125
Видимо, похожий случай чисто теоретического построения – представление о свободе как о состоянии «между двух смертей», когда моя символическая персона отставлена: случайно ли то, что все примеры, от Антигоны до Вальдемара у По, – из сферы литературы? Состояние «между двух смертей» можно, тем не менее, проиллюстрировать и примерами из обыденного опыта. Отвечая на телефонный звонок, я слышу незнакомый голос: «Мэри, это ты?» – явно ошиблись номером – и всегда чувствую искушение (на самом деле я так не делаю, и все же Платон говорил, что есть два типа людей: те, кто делает всякие гадости, и те, кто лишь мечтает их сделать) – так вот, я чувствую мимолетное искушение ответить так, чтобы на том конце провода испугались, т. е. сказать: «Представляете?! Произошел несчастный случай, ее только что увезли на “скорой”, неизвестно, выживет ли!» или «Она только что ушла в обнимку с Робертом!»… В таких случаях я на мгновение мог бы говорить словно из символической пустоты (поскольку – в Европе, по крайней мере, – список набранных номеров не вписывают в телефонный счет): никто не сможет меня вычислить, а значит, я свободен от всякой ответственности за свои слова.
Этот простой пример мрачных фантазий может обрести трагический нравственный оттенок применительно к сообществу геев. В том смысле, что в Сан-Франциско это свежая тенденция – рисковать и пренебрегать средствами «безопасного секса»: неизбежность СПИДа считают предпочтительнее бездеятельной неопределенности защитных компромиссов. Или же, по недавно сказанным словам одного уличного гея с улицы Кастро, – «Узнае́шь, что у тебя ВИЧ, – и наконец свободен». Свобода здесь означает именно состояние между двумя смертями, когда субъект «жив, хотя уже помечен смертью» – тень смерти освобождает его от символических уз.
«Синий» Кесьлёвского, первая часть трилогии «Три цвета» (1993–1994), – о тупиках такой вот предельной свободы: тема фильма – «абстрактная свобода», разрыв (невозможность) со всей символической традицией, в которую субъект погружен. После трагической смерти мужа и ребенка вдова (Жюльетт Бинош) стремится избавиться от призраков прошлого, начав жить заново (порвав с друзьями, сменив место жительства, пренебрегая художественным наследием покойного мужа и т. д.) «Синий», название фильма, фактически означает «свобода», первый из трех цветов Французской революции, liberté-egalité-fraternité, и Кесьлёвский мудро решил раскрыть последствия политико-идеологического понятия в наиболее «личной», с виду «аполитичной» сфере жизни.
126
Впервые опубликовано в: Louis Althusser, Écrits sur la psychoanalyse, Париж: Stock/ IMEC, 1993.
127
Лично, собственной персоной (фр.). – Примеч. перев.
128
См. там же, стр. 131.
129
Там же, стр. 164–166.
130
Непризнанная проблематика субъекта отмечает и размышления Альтюссера о психоанализе. Пылкое утверждение Альтюссером примата противопереноса над переносом нацелено именно на подрыв эпистемологического барьера, отделяющего анализанта, застрявшего в воображаемых ловушках переноса, от аналитика, который уже свободен от этих уз. Следовательно, смысл в том, что аналитик сам вовлечен в свой объект, увяз в переносе, а значит – как утверждает Альтюссер в своей ироничной стилизации Фрейда – следует не забывать, что противоперенос аналитика тоже есть существо переноса. (См. Sur le transfert et le contre-transfert, там же, стр. 175–186.) Есть даже искушение сделать еще один шаг вперед и заявить, что «возвращающееся» – проблематика «самосознания», неизбывное bête noire [зд.: бельмо на глазу (фр.) – Примеч. перев.] альтюссерианства: разве утверждение, что перенос – всегда-уже противоперенос (в работе с анализантом аналитик продолжает самоанализ), не разновидность глубинной темы Канта и Гегеля, согласно которой сознание (объекта) всегда-уже самосознание?
131
Вацлав Гавел (1936–2011 года) – чешский писатель, драматург, диссидент, правозащитник и государственный деятель, последний президент Чехословакии (1989–1992) и первый президент Чехии (1993–2003); рус. изд.: Вацлав Гавел. Сила бессильных. Минск: Полифакт, 1991. – Примеч. перев.
132
«Жизнь с идиотом» – рассказ российского писателя Виктора Ерофеева (р. 1947).
133
Александр Александрович Зиновьев (1922–2006) – советский и российский ученый-логик, социолог и социальный философ, специалист по методологии научных исследований, писатель; Йон Элстер (р. 1940) – норвежский социально-политический теоретик, философ социальных наук, сторонник аналитического марксизма, критик неоклассической экономики. – Примеч. перев.
134
См. гл. 2 в: Jon Elster, Political Psychology, Кембридж: Cambridge University Press, 1993.
135
Зд.: добровольное рабство (фр.). – Примеч. перев.
136
В демократии и конституционной монархии, однако, тоже есть такая точка, где навязанная необходимость принимает форму свободного акта: когда президент или (в конституционной монархии) король выражает решение парламента как свое свободное деяние. Именно это беспокоило всех сторонников конституционной монархии: Некер, к примеру, утверждал, что право короля на два последовательных вето – ключевое, поскольку позволяло уступить желаниям собрания во втором чтении, чтобы это не выглядело, будто монарха вынудили, т. е. чтобы монарх не терял достоинства и величия. См.: Elster, Political Psychology. стр. 28.
137
См. описание такого типа у Базена – о Куинлене из «Печати зла»: «Куинлен физически чудовище, но чудовище ли он нравственно? И да, и нет. Да – потому что он виновен в преступлении, совершенном в самозащиту; нет – потому что с точки зрения высшей нравственности он, по крайней мере в определенном смысле, выше честного, справедливого, умного Варгаса, ему вечно не хватает чувства жизни, которое я бы назвал шекспировским. Этих исключительных людей нельзя судить по обычным законам. Они и слабее, и сильнее всех остальных… гораздо сильнее – оттого, что они впрямую соприкасаются с истинной сутью всего или, вероятно, следует сказать – с Богом». (André Bazin, Orson Welles: A Critical View. Нью-Йорк: Harper & Row, 1979, стр. 74.)
138
Глубинную либидинальную экономику Уэллсова героя можно нащупать, apropos, в том, в чем он со своим исключительным характером, возможно, – показательнейший случай: Джордж из «Великолепных Эмберсонов». Толкователи вполне оправданно мыслят «Эмберсонов» как подстановку к «Гамлету»: как и в «Гамлете», ключевая сцена фильма – выяснение отношений главного героя со своей матерью. Герой упрекает мать, что ее новый брак с Юджином, производителем автомобилей, предает память отца и честь сословия. Но в «Гамлете» мать следует своей половой нужде и предает благородную память покойного мужа, а в «Эмберсонах» сыну удается склонить мать на свою сторону: хоть и любит Юджина, она все же отказывается от него ради любви сына, однако далее живет чахлым подобием себя самой. Иными словами, эта самая «исполинская» грань обеспечивает субъекту победу над чужаком в эдиповой дуэли за материнскую любовь, победу, которая позволяет ему продолжать занимать для своей матери структурное место фаллоса.
