Марсель Гране - Китайская цивилизация
3. Образование провинциальных центров
Сближая отдельные факты, можно догадаться, сколь мощным было движение к объединению, продолжавшееся в эпоху феодального периода. В 478 г. в Хэнани жители города Жунчжоу, или Жунчэн, города жунов, подняли мятеж против своего хозяина, князя удела Вэй, который осмелился отнестись к ним как к варварам. Несомненно, князь считал, что их ассимиляция еще не завершилась; но жители города уже считали и ощущали себя китайцами. Несколькими годами раньше, в 500 г., обитатели лай в Шаньдуне, общавшиеся с Ци по меньшей мере в течение столетия, бывшие завоеванными и переселенными в 566 г., еще принимались за простых варваров, пляшущих свои дикие танцы. Но так считали те, кто думал, что представляет дух Древнего Китая. Князья Ци, напротив, не могли презрительно относиться к жителям лай; ведь они сами только начинали усваивать древние обряды. Однако уже с конца IV в. они славились своей высокой культурой и расположением, которое ими оказывалось ученым. «Их насчитывалось сотни (в Ци), их было (там) около тысячи».
Хотя «Срединным цветком», «Чжун хуа», и была Хэнань, китайская цивилизация действительно расцвела в окраинных областях. Именно там, в более или менее устойчивых союзах вокруг могущественного вождя, по-настоящему ощущалась гордость быть китайцем. Именно там развивалось и сознание превосходства над варварами и тех обязанностей, которые это накладывало. В начале VII в., во время напряженной борьбы с нахлынувшими неизвестно откуда ди министр княжества Ци Гуань Чжун провозгласил принцип, что «все китайцы, («чжу ся») суть сородичи». Тогда-то, и зачастую на общие деньги, были выстроены оборонительные стены против «варваров, этих ненасытно жадных волков». Таковы, к примеру, воздвигнутые в 658 г. воинами княжеств Ци, Сун и Чу укрепления в Син (области Чжили) или же защитные сооружения, поставленные в 647 г. на севере Хэнани в Вэй князьями, сплотившимися вокруг гегемона Ци.
Издревле феодальное владение состояло из окруженного стеной города, вокруг которого находились пригороды, в свою очередь защищенные стенами. Внутри находились обрабатываемые поля, вовне – необрабатываемые земли, поросшие лесами горы, покрытые тростником и кустарником болота. Этот город служил убежищем, и в зависимости от того, как далеко его обитатели жили, они облагались более или менее тяжелыми повинностями и обязанностями. Только жители города за стенами («фэн тянь») оказывали свое содействие бракосочетанию дочерей его владыки. Периферийные княжества, выраставшие за счет ассимиляции варваров, далеко отодвинули свои укрепленные крепостными стенами границы. Одно из произведений «Книги песен» («Ши цзин»), относимое к концу VII в., воспевает сооружение стены, призванной остановить наступавших с севера кочевников. И подобные постройки множились. Новые крепостные стены имели целью главным образом защиту крупных государств от нападений варваров или соперников, которые пытались напасть исподтишка. Когда, например, Цинь в начале IV в. выстроило длинную стену в Ганьсу, то хотело уберечь от непокорных племен недавно завоеванные территории, но само его продвижение на эти земли объясняется желанием не быть обойденным государствами – наследниками Цзинь, которые также расширяли к северу свои уделы. В 353 г. Вэй, одно из трех Цзинь, ответило, укрепив берега реки Ло: его стена протянулась до северо-западного конца большой излучины Хуанхэ. Равным образом царь Улин из Чжао (325–299) соорудил длинную стену на севере Шаньси. Для защиты от княжества Вэй княжество Чжао также выстроило в 333 г. свои укрепления, а для обороны от государства области Чжили Янь – еще и крепостные стены на востоке в 291 г. После 369 г. князь удела Чжуншань, еще одного из княжеств, находившихся в Чжили, построил стену, оберегавшую его удел от Чжао. Аналогичным образом с конца V в. князь Сюань из Ци протянул стену более чем на тысячу ли, вроде бы предназначенную для защиты от набегов варваров из Хуай, но на самом деле изолировавшую его от княжества Чу. Наконец, и Чу, со своей стороны, выстроили на северо-востоке Хэбэя стены Фан. Они обозначили пределы продвижения этого княжества к срединным государствам.
Вот с помощью каких способов китайские земли наделяли себя настоящими границами. В то время как под натиском окраин происходило смешение населения, возникали провинциальные центры. Сначала сложилась китайская цивилизация и образовались китайские провинции. Затем в новых землях по обводу Древнего Китая попытались сорганизоваться государства.
Мы располагаем только очень скудными сведениями о том, как происходило создание общественных служб и государственных уделов. Знаменательное обстоятельство: почти что исключительно эти сведения происходят из княжеств, осуществлявших гегемонию. Хорошо видно, что первоначально основные средства крупных уделов пополнялись за счет поступлений, предоставляемых объединившимися с ними княжествами. Так объясняется, почему княжество Чжэн неоднократно возмущалось тяжелой данью, которую требовало княжество Цзинь. Поборы включали ткани и лошадей. Кроме того, дань состояла из трудовых повинностей. Крупные государи стремились обеспечить себе более надежные источники доходов. Говорят, еще с X в. Ци считалось уделом, где «повсюду стремились содействовать расцвету деятельности ремесленников и торговцев и способствовали выгодной торговле рыбой и солью». В царствование первого из гегемонов князя Хуаня (683–643) Гуань Чжун при реформе управления «ввел сбор с денег, рыбы и соли, для того чтобы помогать бедным и вознаграждать мудрецов и людей способных». В приписываемом Гуань Чжуну сочинении и сам министр, и его государь изображаются чуткими к вопросам горного дела, металлургии, финансов. В 521 г. в Ци существовала довольно сложная административная система. Монополии на лесные продукты, озерную и болотную добычу, наконец, монополии на парки выращивания устриц и солеварни были распределены между различными службами. В Цзинь горы, болота, леса и солончаки были также «государственными сокровищами». Похоже, что основную часть национального богатства давали соляные промыслы. Но и шахты вносили свой вклад. Чу обладало запасами меди, из которых оно могло черпать, чтобы в 641 г. обеспечить союз с Чжэн. Цзинь имело месторождения железа: в 510 г. там всех подданных обязали сдавать по ведру руды.
С того момента, как княжества включили в свои окруженные стенами пределы земли, которые еще недавно, будучи просто приграничьем, окружали стены их предместий, были, вероятно, предприняты работы по превращению горных лесов и топких низин в государственное достояние. Именно туда народная мифология помещала убежища демонов, от которых князь с помощью магических средств оборонял народ (между демонами и варварами существовало значительное сходство). Очень возможно, что работы по осушению, слава которых отдана далеким предкам, были произведены достаточно богатыми и достаточно хорошо обеспеченными орудиями труда князьями, передавшими новые освоенные земли крестьянам. Эти работы требовали и умелых мастеров, и многочисленной рабочей силы. Они пугали рутинные умы. Считалось, что предпринять их означало поставить под угрозу сами княжества. На этот счет мы располагаем красноречивым документом. «Видя, что Цинь преуспевает в своих начинаниях, князь удела Хань пожелал его истощить… Он послал туда инженера-гидрографа… Предательским образом тот посоветовал князю Цинь прорезать канал, который от горы Чжуан на западе и начиная с Хуцоу отвел бы воды реки Цзин вдоль северных гор к реке Ло. Общая длина канала превысила бы триста ли. Предлагалось воспользоваться каналом для орошения полей. Половина работ была сделана, когда уловка обнаружилась». Однако у Цинь достало дерзости продолжить работы: превратив в пахотные земли болота, занимавшие значительную часть удела, оно только выгадало. «Когда канал был наконец завершен, его использовали для отвода стоячих вод и для орошения покрытых селитрой полей на пространстве в четыре миллиона арпанов… Страна за проходами (Цинь) превратилась в плодородную долину, больше не знавшую голода. По этой причине Цинь стало могущественным и богатым и в конце концов покорило других князей». Между 424 и 387 гг. так же поступил Симэнь Бао, обогативший край Вэй тем, что оросил область Хэнэй между Желтой рекой и рекой Чжан.
Хотелось бы собрать больше сведений о крупных государственных начинаниях, превративших Китай в страну непрерывного земледелия и позволивших ему стать краем с однородным населением. Можно допустить, что они восходят к периоду Сражающихся царств и представляют деяние эпохи, которую традиционалистская история изображает эрой анархии. Факт, что эти начинания воспринимались как разорительное безумие, показывает, насколько новым и непривычным было понимание государства как крупной и активной силы.
К тому же все, что было нацелено на упрочение могущества центральной власти, рассматривалось как кощунственное нововведение. Столь же плохо, как дела инженеров, нам известны труды законодателей. Но определенно, что в период Сражающихся царств была проделана огромная работа в области юриспруденции. О ней ничего точно мы не знаем, разве что ее критику и сопротивление, которое она вызвала. В конце VI в. были введены многие кодексы: в 535 г. в княжестве Чжэн, в 512 г. – в Цзинь. Они были выгравированы на жертвенных сосудах. История начинается с утверждения, что выплавка этих сосудов должна повлечь за собой наихудшие беды. Например, как утверждалось, должна была появиться в небе Огненная звезда. А далее, как свидетельствует история, столица Чжэн погибла в пожаре. Так было наказано преступление, в котором обвиняли новаторов. Оно заключалось в попытке подменить обычай законом. Легисты, как кажется, хотели повысить роль регламентации и укрепить власть княжеской администрации. Конечно же они не ограничивались тем, что, как их обвиняют, усилили тяжесть наказаний, хотя и правдоподобно, что в законодательной сфере становление идеи государства первоначально выразилось в более жестком регламентировании и в более строгих наказаниях за оскорбление достоинства государя. По всей видимости, в кодексах отражалась попытка ограничить власть местной знати и частных объединений. Административные нововведения Цзычаня в Чжэн рассматривались как ущемление личных прав: «Возьмем наши одежды, наши шапки, хорошенько их спрячем! Возьмемся за наши земли, сплотимся (ради их защиты)! Кто убьет Цзычаня? Мы поможем этому освободителю!» Но, похоже, низы довольно быстро оценили всю пользу от государственного вмешательства: «У нас есть дети, молодые люди; Цзычань дал им образование! У нас есть земли; Цзы-чань сделал их плодородными! Кто сменит Цзычаня, если тот умрет?»
