Гарет Паттерсон - Там, где бродили львы
Наконец мы достигли Катима-Мулило. Город расположен на берегу Замбези, отделяющей его от Замбии; к востоку лежит Зимбабве, а к югу, откуда мы приехали, – Ботсвана. Хак только мы оказались в городе, грязная дорога внезапно закончилась, и я увидел справа от себя великолепное поле для гольфа с разноцветными флажками, развевающимися над ярко-зеленой травой. Мы проезжали мимо гостиницы «Замбези» – вычурно выстроенного современного отеля, стилизованного под архитектуру черной Африки. Было как-то не по себе смотреть в сторону Замбии в то время, как позади нас ревели южноафриканские военные грузовики, разъезжавшие взад и вперед по дороге. Около полицейского поста громоздились остатки искореженного трейлера. Было ли это следствием дорожного происшествия или взрыва мины? Скорее, наверное, второе.
Город, окруженный поселениями чернокожих, жил, по всей видимости, в атмосфере национальной терпимости, хотя повсюду чувствовалось присутствие и влияние ЮАР. Все это создавало ощущение нагромождения противоречий, которые приводили в замешательство. Каждый дом был оборудован для защиты. Многие жилища имели вычурный вид, и, вероятно, потребовалось много труда и денег, чтобы превратить их в этакий мрачный экспонат напоказ – защищенное от обстрела укрытие и к тому же единственное в своем роде.
В этот вечер мы решили наконец просушить наши вещи и с этой целью остановились в небольшой гостинице на берегу реки. Вообще-то комнаты сейчас не сдавались внаем, но хозяйка португальского происхождения любезно разрешила нам переночевать. Ночью дождь пошел снова и не переставая лил на протяжении всего следующего утра.
За завтраком один из путешественников вроде нас сообщил, что дорога между Понгола и Бангани, по которой мы рассчитывали ехать, местами непреодолима. Другой из присутствующих добавил, что на своем пути он видел семь увязших в грязи грузовиков, а сам большую часть пути ехал на малой скорости с обоими включенными ведущими мостами. Мы планировали держать путь на Поппа-фоллс, находившийся в трехстах двадцати километрах к западу, и нам надо было при этом пересечь милитаризованную зону между Понгола и Бангани. Хотя на протяжении первых ста двадцати километров от Катима дорога была асфальтированной, дальше опять начинался разбитый и грязный проселок. Места, через которые мы должны были ехать, составляют значительную часть заповедника Каприви. Их площадь – около одной тысячи квадратных километров, и нам предстояло пересечь этот район напрямик на пути в Бангани. И хотя, как уже было сказано, здесь располагалась милитаризованная зона, львы продолжали существовать в этих местах.
Всего в сорока километрах от Катима через асфальтовую дорогу метнулись какие-то темные силуэты. Я слегка притормозил, в надежде, что это были гиеновые собаки – хищные животные, которым более, чем всем прочим африканским плотоядным, грозит опасность вымирания. Некогда гиеновая собака была распространена по всему африканскому континенту, но сегодня, хотя они еще встречаются там и тут, численность их резко сократилась. Эти животные, подобно львам и бушменам, первыми приняли на себя удар белых и черных колонистов, когда в середине семнадцатого века те и другие двинулись навстречу друг другу, «выжимая» коренных обитателей с их насиженных мест. Звери и люди уничтожались в те времена в огромных количествах.
Собаки неслись на полной скорости, страшно возбужденные. Без сомнения, они преследовали дичь и были близки к успеху. Прежде чем скрыться в густых кустах, звери остановились, глядя в нашу сторону. Одна из собак отстала от стаи и, видимо, была в нерешительности – то ли следовать за собратьями, то ли познакомиться поближе с автомобилем, к чему зверя толкало столь свойственное гиеновым собакам любопытство. Затем собака подпрыгнула, продемонстрировав нам свою пеструю окраску – смесь угольно-черного, золотистого, белого и коричневого, этих характернейших цветов пустыни, – и исчезла среди пропитанных водой зеленых зарослей. Включая зажигание, я подумал, что в своих странствиях эти гиеновые собаки могут оказаться в Ботсване, Анголе, Зимбабве, а возможно, и в Замбии. Всюду в этих местах они будут уничтожены, если изберут в качестве добычи домашний скот.
Там, где дорога снова становилась труднопроходимой, нас остановили военные, которые вручили нам разрешение проехать через милитаризованную зону в Бангани. В бумаге было написано, что мы берем весь риск на себя, что нам не следует подсаживать попутчиков и что вся поездка должна быть закончена за четыре часа. Мы были сейчас примерно в десяти километрах от раздираемой противоречиями, охваченной войной Анголы, хотя окружающий нас буш выглядел обманчиво мирным и повсюду на дороге лежал помет слонов. Все говорило о том, что мы и в самом деле едем через заповедник, но чувство неясной тревоги не покидало нас.
Как и накануне, машина шла с трудом, и вскоре весь кузов покрылся неровным белым слоем известковой жижи. Не доезжая Бангани, мы еще раз остановились у военного поста, где наше разрешение проверили и разрешили нам ехать дальше. Пока мы стояли здесь, мое внимание привлекло миниатюрное золотистое личико юной бушменки, которую вместе с ее чернокожими спутницами согласилась подвезти шедшая перед нами машина. Девушка выглядела хорошенькой, она держалась с достоинством и казалась неожиданно элегантной по сравнению с негритянками. На ней был головной платок, широкая юбка и рубашка местного покроя из домотканой материи, и походила она на сильно загорелую цыганочку, странно равнодушную ко всему, что происходило вокруг, и к окружающим ее людям. Я спрашивал себя, что должны чувствовать ее соплеменники, не связанные с цивилизацией, по поводу вражды и войны, в которые оказалась втянутой эта местность. Сегодня южноафриканские военные, зная о необыкновенных способностях бушменов как следопытов, завербовали их несколько тысяч в качестве лазутчиков и диверсантов. Как же будут относиться новые черные лидеры после того, как наступит мир, к бушменам, взявшим во время конфликта сторону белых? Веками бушменов равным образом уничтожали, эксплуатировали и угнетали и черные, и белые, и вот теперь выходцы из Европы вновь используют их в своих целях, внушая, что «настал черед бушменов отплатить черным за свои прошлые невзгоды». Маленький народец оказался в самом центре хитросплетений конфликта, и я боюсь, что в конечном итоге месть воюющих падет на потомков нынешних бушменов.
Юная бушменка, направлявшаяся в Бангани, живет сейчас, вероятно, в военном лагере, куда завербован ее отец. Но что ждет девушку и ее детей в последующие двадцать лет? Возможно, то же, что и тех промелькнувших мимо нас гиеновых собак, что без разрешений свыше пересекают государственные границы.
К трем часам пополудни, миновав последний военный пост, мы выехали к реке Окаванго. По мосту мы пересекли ее русло шириной в пятьсот метров – могучую водную артерию, определяющую собой пульс жизни дельты Окаванго в Ботсване. Эта дельта представляет собой уникальную систему сложного переплетения протоков и лежащих между ними островов. Уникальность ее в том, что это единственная дельта в мире, не имеющая выхода к морю. Дельта занимает площадь около восьми с половиной тысяч километров и включает в себя изобилующий дичью заповедник Мореми. Переехав русло Окаванго, мы решили передохнуть после двухдневного барахтанья в жидкой грязи, остановившись в великолепной местности Поппа-Фоллс в нескольких километрах ниже по течению от моста Бангани.
Река была полноводной из-за дождей, прошедших в Анголе и напоивших горные ручьи в сотнях километров отсюда. Эти воды пересекли Полосу Каприви и сейчас мощным потоком текли через Ботсвану в дельту Окаванго. Этот процесс повторяется ежегодно в разгар сухого сезона в Ботсване: дождевые воды приходят издалека, чтобы в очередной раз заполнить многочисленные русла дельты и напоить земли, на сотни километров окруженные иссушенной солнцем пустыней. Пришедшие потоки возвращают дельту к жизни – повсюду появляется высокая густая трава, пернатые и зверье начинают пировать и размножаться на оживших берегах и в руслах дельты. Мы с восторгом смотрели на волнующуюся поверхность могучей реки, устремляющейся в Ботсвану. Лишь ничтожная часть этой воды, всего лишь около трех процентов, достигнет местности Маун в трехстах пятидесяти километрах ниже по течению. Почти вся она через четыре-пять месяцев будет поглощена песками пустыни Калахари.
Окаванго – настоящий рай для естествоиспытателя. Мне посчастливилось довольно долго пробыть здесь год тому назад, когда я руководил лагерем рыболовов, откуда, как уже упоминалось, мы посещали селения бушменов в холмах Тсодило. Эти места не имели ничего общего с другими районами Ботсваны, известными мне по моей работе в заповеднике Северного Тули в восточном углу этой страны. Располагался лагерь в местности под названием Пенхендле, которая, как и Поппа-Фоллс, буквально пропитана водой. К этой повсеместной сырости и к обилию влаги приспособлена вся местная флора и фауна. Птичье население сильно отличается от того, что можно увидеть южнее, в засушливых районах Калахари. Большинство видов пернатых обитают здесь в густых тростниках и по берегам илистых проток. На заросших плавучих островах, сложенных из многочисленных слоев стеблей и листьев папируса, в большом количестве водится ситатунга – болотная антилопа, формой рогов напоминающая куду, но отличающаяся от всех прочих антилоп длинными и широко расставленными копытами. Ситатунга прячется от врагов в воде, и ее редко можно увидеть на суше, где эти животные чувствуют себя беззащитными. День они часто проводят в неподвижности, прижавшись спинами друг к другу на утоптанном ковре папируса и настороженно оглядывая окрестности. Особенно опасен для них леопард.
