Страсть к диалектике: Литературные размышления философа - Алексей Федорович Лосев
«Восстаньте на меня, Бог, пророки и стихии. Как ты создал меня силою своего слова, Саваоф, если ты не лжешь, так я уничтожаю тебя несокрушимою силою моего желанья и моей мысли. Тебя нет, и я свободен. Улыбка моей блаженной радости, безмерной и свободной, своим сиянием затмила боязливый и осторожный блеск твоих солнц. Ты страх хотел породить во мне, обрезать крылья ты мне хотел. Ты любовь убить хотел во мне – к жизни, то есть и к людям. Но я не дам тебе сделать это ни в себе, ни в других. Если я одну крупицу моего блаженства сообщу миру, то он возликует навеки. Бог, которому нужно поклонение, – не Бог» (145).
«Вы будете Боги, ибо я бог, я вас создал; я ничто и я – то, что я создал» (152).
«Я Бог» (153),
ибо
«я изласкаю, я истерзаю Тебя, истомившийся мир, и потом возьму Тебя. И в этом Божественном акте я познаю Тебя единым со мною. Я дам Тебе познать блаженство» (там же).
«Я Бог. Я ничто – я хочу быть всем» (154).
«Человек Бог» – выражение, несколько раз выступающее в «Poème Orgiaque» (183). Правда, другой тоже может сказать, что он Бог. Скрябин слишком горд, чтобы признать независимую от него божественность другого. Он с гордостью и сознанием величия отбрасывает эти слабые для него аргументы другого.
«Ты скажешь мне: и я Бог, потому что и я переживу то же; нет, потому что это твое сознанье я создал силой своего свободного творчества (то, что в твоем сознании, не в себе ты почерпнул его). Тем, что ты скажешь, что ты Бог, ты меня исповедуешь. Но ты не будешь Бог, ты будешь только как Бог, будешь моим отраженьем. Я породил тебя» (156).
Значит, единственное возражение Скрябина в этом вопросе – это указание на безусловность его силы и могущества.
Такова эта первая стадия мирового и божественного «Я». Это неисповедимая Бездна, более глубокая, чем человеческое «Я» и эмпирическая индивидуальность (а), извечный хаос и всеобъемлющее Все и Ничто (b); оно – вечная игра Абсолюта с самим собою (с), вселенское сладострастие и хотение (d), единственное и всемогущее, свободное Божество (е).
Если бы мы захотели это расчленяющее резюме заменить мистически цельным резюме, то лучше всего в этом отношении послужат страницы 140 – 144.
Я миг, излучающий вечность.
Я играющая свобода.
Я играющая жизнь.
Я чувств неизведанных играющий поток.
Я свобода
Я жизнь
Я мечта
Я томленье
Я бесконечное жгучее желанье
Я блаженство
Я безумная страсть
Я ничто, я трепет
Я игра, я свобода, я жизнь, я мечта
Я томленье, я чувство
Я мир
Я безумная страсть
Я безумный полет
Я желанье
Я свет
Я творческий порыв,
То нежно ласкающий,
То ослепляющий,
То сжигающий,
Убивающий,
Оживляющий,
Я чувств неизведанных бушующий поток,
Я предел. Я вершина,
Я ничто
Я чувство
Я мир, я блаженство.
Я жажда блаженства
Сознание гордое
Силы божественной.
Этим сознанием
Я порождаю
Рост его в прошлом.
Я ничто, я игра, я свобода, я жизнь
Я томленье, я чувство
Я мир
Воспоминанье и мечта.
…
Я Бог!
Я ничто, я игра, я свобода, я жизнь
Я предел, я вершина
Я Бог
Я расцвет, я блаженство
Я страсть всесжигающая,
Все поглощающая
Я пожар, охвативший вселенную
И ввергший ее в бездны хаоса
(Я покой) я хаос
Я слепая игра разошедшихся сил
Я сознанье уснувшее, Разум угасший.
V
Вторая стадия всемирно-божественной мистерии – расчленение и оформление Бездны.
а) Прежде всего деятельность и порыв нарушают нерасчлененную Бездну и тем приводят ее в движение.
Если «жизнь – деятельность, стремленье, борьба» (138), то именно вторая стадия мистерии полна этих порывов и деятельности.
«Порыв нарушает божественную гармонию и этим создает материал, на котором будет потом запечатлена божественная мысль» (143).
«Покой рождает хотение деятельности, деятельность рождает желание покоя» (149).
И вот нарушается покой гигантской силой призыва.
«Вы услышали мой таинственный призыв, скрытые силы жизни, и зашевелились; мир охватила легкая как призрак мечты волна моего существования. К жизни, к расцвету! Я возбуждаю вас к жизни своею ласкою, таинственной прелестью моих обещаний. Я к жизни призываю вас, скрытые стремления, исчезающие в хаосе ощущений. Поднимайтесь из таинственных глубин творческого духа» (151).
И много раз Скрябин употребляет такие заклинания.
«О вы, мои слепые порывы и исканья сильные и нежные, и их страшная борьба» (158).
Это – вечное творчество.
«Принцип его: хотение нового. Меня нет, я ничто, я хочу жить, я все. Я бытье вообще» (161).
И получившая начало жизнь так, в виде Волн, ответствует своему повелителю:
Мы рождены твоим хотением различий
Нас будят отблески бессмертного луча
Мы знаменуем мир обманов и обличий
Ты в нас играешь многопенностью ключа.
И тут же, далее, эта новорожденная жизнь бурлит и пенится:
Мы волны жизни,
Волны
Первые
Волны
Робкие
Первые
Рокоты
Робкие
Шопоты
Первые
Трепеты
Робкие
Лепеты
Волны
Нежные
Волны
Взбежные
Нежные
Сменности
Взбежные
Вспенности
Нежные
Вскрыльности
Вспыльности (206 – 207)
b) Однако «создать что-нибудь значит создать все» (158). Что же получается из этого создания и что такое это все?
с) Творчество есть прежде всего различение, ограничение и, следовательно, оформление.
Мир всегда необходимо множественен:
«если бы что-нибудь было только одно, то оно было бы ничем» (147);
«понятие единства и множества существуют только рядом, и единое понимается только как отличие от множества. Но и единое без
