Патрик Шампань - Делать мнение: новая политическая игра
Если мы так часто обращаемся к сельской среде, то это потому, что данная социальная категория демонстрирует нам целый набор более или менее разработанных форм, изобретенных со времен Революции для того, чтобы манипулировать отношениями представления. До мая 1981 года НФПСП воплощала собой образ законного представителя крестьянства, партнера политической власти по "выборам" в первоначальном их значении [16]. Однако ее монополия на представительство подверглась критике, и ФСПСП вернулась к цензовой избирательной системе (Франсуа Гийом заявлял, например, что "представительность определяется в зависимости от качества" (Нувель Литтеpep, 25-30 марта 1982 года), но вдобавок ко всему она организовала намеренный показ своей численной представительности. В ответ на уличную демонстрацию и всегда присутствующий в ней блеф, политическая власть назначила выборы в Сельскохозяйственную палату, ссылаясь на чисто количественное понятие репрезентативности в том виде, в каком она функционирует сегодня в политическом поле. К этой правде чисел она присовокупила другую форму консультирования, менее практикуемую сегодня: форму "генеральные штаты", которая, будучи очень сложной, но полностью контролируемой властью, претендует на сбор "действительных" жалоб "базы" [17]. Но о чем бы ни шла речь, - о голосовании, о манифестациях-зрелищах или о процедурах, направленных на то, чтобы дать слово непосредственно земледельцам, эти внешне конкурирующие формы, если оставить в стороне их противоречия, сходятся в том, что существует "база", которая о чем-то думает и чего-то хочет.
В качестве иллюстрации этой постоянной игры "между опросами общественного мнения, уличными манифестациями и процедурами выборов, можно привести несколько характерных реакций политико-журналистских кругов на манифестацию в Версале 4 марта 1984 года, проходившую в защиту частной школы. Комментируя эту манифестацию один радиожурналист, признавшись, что "ничего подобного не видел со времен мая 1968 года", делает вывод: "действительно можно утверждать, что французы хотят свободы образования"; другой комментатор просто ограничивается констатацией того, что размах этой манифестации объясняется "разрывом между институционализированным политическим представительством" и "vox populi"; наконец, один из ответственных деятелей-республиканцев,/263/ благосклонно относящийся к частному образованию, заявляет, цитируя двусмысленные результаты опроса общественного мнения: "Более 75% семей желают свободы образования, это говорю не я, а французы, выразившие свое отношение в опросах и манифестациях".
"Медиатические" манифестации"
"Чем более обширны группы, тем менее ясны их цели", писал современный историк, исследовавший феномен больших скоплений людей в наши дни [18]. Всем известен рисунок Сампе*, где изображены манифестанты, несущие множество транспарантов с благородными требованиями, среди которых выделяется один плакат с сугубо конкретным и частным объявлением. Действительно, многие участники современных манифестаций весьма далеки от того единогласия, которое им приписывают и которого требуют от них организаторы. Участники этих манифестаций, задача которых состоит в оказании воздействия на общественное мнение, фиксируемое опросами, являются не столько полноценными актерами, сколько простыми невольными статистами в спектакле, сценарий которого им не всегда известен. Они собираются вместе, но при этом они далеко не единодушны в отношении тех мотивов, которые официально выражают плакаты или профсоюзные призывы. Некоторые приходят из соображений профсоюзной дисциплины, руководствуясь лишь тем, что необходимо следовать профсоюзным лидерам, некоторые - из чувства солидарности с менее благополучными, кто-то приходит просто "посмотреть" и составить компанию своим друзьям или коллегам, или, в соответствии с логикой, по которой подписываются петиции, чтобы поступить как другие и т.д. Манифестанты образуют гетерогенные скопления людей, парадоксальным образом не имеющих голоса, их участие подчиняется избирательной логике и они представляют собой не столько субъекты шествий, сколько более или менее сознательные объекты стратегий по интерпретации участия этих манифестантов. Иногда они могут даже не понимать, почему они пришли или почему они начали бастовать, и только постепенно - день за днем - читая прессу или разговаривая с забастовщиками, формулируют свои собственные причины участия в забастовке. Это весьма характерно для выступлений лицеистов и студентов в 1986 году. В большинстве/264/
* Сампе - известный французский карикатурист - прим. перев.
своем эти объединения людей не бывают полностью искусственными. Представители не могут в приказном порядке создать группы, предназначенные легитимировать их представительность; они должны быть способны реально провести шествие реальных индивидов, более или менее заинтересованных в манифестации.
Неслучайно пресса регулярно подвергается критике за то, что она искусственно создает события или слишком тенденциозно поддерживает те или иные группы или идеи. Это происходит потому - и политики это хорошо знают - что она занимает принципиально важное место в стратегиях признания, посредством которых представители различных социальных категорий стремятся воздействовать на политическое поле, достаточно реалистично и убедительно демонстрируя социальные коллективы, которые большей частью своего существования обязаны журналистам, фотографам и операторам, сопровождающим шествия. Политическое действие, таким образом, заключается по преимуществу в способности производить своего рода "ложные группы", которые являются не столько группами действия, сколько группами представления, и которые в сущности служат тому, чтобы обеспечить голоса за тех, кто их организует. Суть политики отчасти состоит в умении использовать специфическую социальную энергию, производимую этими массовыми скоплениями людей. Без сомнения участники этих вполне наглядных групп протеста могут "использовать себя сами", если можно так выразиться, потребляя часть коллективной энергии, которую они производят, особенно в весьма эфемерной форме "радости общения" или в более устойчивой форме "получения нравственного заряда". Однако наиболее существенная часть социальной энергии предназначается для представителей данных групп для того, чтобы они вынудили власть вступить в переговоры и, что особенно важно, навязать ей определенных участников переговоров*.
Для агентов журналистского поля "политика" сводится в основном к взаимному обмену заявлениями в адрес прессы со стороны представителей манифестаций и официальных выразителей общественного мнения, которые определяют свои/265/
* Чтобы преодолеть реализм и субстанционализм, еще наличествующий в понятии "группа", которое мы используем, следовало бы сказать об очень различных принципах агрегирования и конституирования коллективов, которые в силу этого представляют очень разные степени социальной сплоченности. По этому вопросу см.: Champagne P. Statistique, monograpriie et groupes sociaux" // Etudes dediees a Madeleine Grawitz, Paris, Dalloz, pp. 3-16.
позиции по отношению друг к другу и создают порой ex nihilo, но при вольном или невольном соучастии прессы, "политическое событие", с помощью одних только заявлений перед радиомикрофонами или телекамерами. Было бы, конечно, гораздо точнее говорить сегодня о политико-журналистском поле, настолько пресса (в виде печати, радио и телевидения) и политика оказались тесно связаны между собой.
Доводя до предела некоторые тенденции, отмечаемые самими журналистами, одна еженедельная телевизионная программа, при подготовке первоапрельского розыгрыша, несколько лет тому назад придумала некую фирму, которая предоставляла заказчикам манифестантов (переодетых в рабочих, функционеров, студентов, крестьян и т.п. в зависимости от заказа) для участия в уличных парижских шествиях и для поддержки соответствующих требований*. СМИ поступают еще лучше, собирая реальных людей для чисто медиатических целей. Точно так же, как институты изучения общественного мнения производят по большей части "ложные" течения в общественном мнении, современные СМИ могут участвовать в производстве групп, которые существуют только благодаря им. В этом отношении было бы интересно проанализировать такое движение как "SOS-расизм", которое, бесспорно, опирается на реальность (агрессивные проявления расизма), но размаху которого способствовала целая группа агентов, заинтересованных в том, чтобы такое движение существовало (политические деятели, персонажи, ищущие "хорошую идею", чтобы ее защищать, искренне протестующая молодежь и т.п.). Нельзя недооценивать тот политический эффект, который оказали такие выступления, как "концерты друзей", передававшиеся в прямом эфире по телевидению, покупавшему право на их трансляцию, как если бы они были настоящими шоу**. Они способствуют в частности производству групп для СМИ ("бер"***, "расисты", "молодые" и т.п.). Сконструированные благодаря объективному и/266/
