Двери восприятия. Рай и Ад. Вечная философия. Возвращение в дивный новый мир - Олдос Хаксли
Чтобы быть истинно нищим, человек должен стать настолько свободным от своей сотворенной воли, насколько он был свободен, когда его не было. Истинную правду говорю вам: пока есть у вас воля пополнять волю Бога и вы имеете какое-либо желание, относится ли оно к вечности или к Богу, до тех пор вы в действительности не нищи. Ибо только тот человек нищ, который ничего не хочет, ничего не знает, ничего не домогается[327].
Майстер Экхарт
Великий Путь широк,
Ни прост, ни сложен.
С воззреньем узким и сомненьем,
От спешки медленнее путь.
Привязанность забыть заставит меру;
Превратным путь сознанья будет.
Свободен будь и непосредствен,
Ни уходи, ни оставайся.
Природе следуй, Путь блюди.
Иди без спешки, без волнений.
Поддавшись мыслям, ты реальность потеряешь;
В оцепененье впасть – ужасно так же.
Не должно дух износу подвергать…
Пусть чувства мир тебя не отвращает.
Без отвращенья к миру чувств,
Ты с просветленьем истинным един…
Вещей всех двойственность
Из ложных различений происходит.
Виденье, сон, цветок небесный —
За них хвататься стоит ли?
Утрата и находка, истина и ложь —
Отбрось все разом.
Если во сне глаза не закрывать,
То сами прекратятся сновиденья.
Если сознанье различеньям неподвластно,
Все дхармы – таковость одна.
Глубинна таковости сущность,
Недвижна; то, что обусловлено, забыто.
Как равные все дхармы созерцай,
И ты к вещам, как есть они, вернешься…
Пустое, ясное сознанье
Естественным путем себя не утомляет.
Нет места мыслям,
Рассудком, чувством тяжело его постичь.
Обитель Дхармы таковости сущей —
Здесь нету «Я» и нет другого.
Согласным нужно с нею быть;
Недвойственность – одна опора.
В недвойственности все едино;
Ничто в ее состав не входит…
Все мудрецы в десятке направлений
Все тот же принцип исполняют.
В нем спешки нет и промедленья —
Лишь мысль за десять тысяч лет.
Нигде и вместе с тем повсюду,
Все десять направлений – пред тобою…
Существованье – та же пустота;
А пустота – существованье то же.
И если дело обстоит не так,
Не следует подобного держаться.
Одно есть все;
Все есть одно.
Если тебе доступно это,
К чему грустить, что нет итога?
Сознанье с верой – их не два;
Недвойственность – в сознанье вера.
Путь слов всецело перекрыт;
Нет прошлого, и настоящего с грядущим… [328]
Третий патриарх чань[329]
Делай то, что делаешь сейчас; страдай от того, от чего страдаешь сейчас; чтобы делать все это со святостью, надлежит изменить свое сердце. Святость состоит в намерении признать, что все вокруг в воле Божьей.
Жан-Пьер де Коссад
Лексикон француза семнадцатого столетия сильно отличается от того, каким пользовался китаец, живший в седьмом веке. Однако оба дают фактически один и тот же совет – покориться воле Божьей, смириться, подчиниться указаниям Святого Духа; слова разные, зато их смысл тот же самый, что и в призыве следовать путем совершенства, отказаться от предубеждений и сложившихся мнений, держать глаза открытыми, чтобы сны наяву пропали, а Истина восторжествовала.
Мир, населенный обычными, заурядными, «невозрожденными» людьми, преимущественно скучен, настолько, что люди вынуждены отвлекаться от осознания этого факта с помощью всевозможных искусственных «увеселений». Изредка он становится на краткий миг радостным, приносит удовольствие, но куда чаще этот мир дарит неприятные ощущения и даже мучения. Те, кто заслуживает этого мира, кто подготовил себя к тому, чтобы видеть Бога как вовне и внутри собственной души, воспринимают мир совершенно иначе.
Зерно – бессмертная пшеница Востока, у которой никогда не будет жатвы и которая никогда не была посеяна. Я думал, что она произрастала всегда и будет произрастать во веки веков. Пыль и камни улицы не уступали ценностью золоту. Врата помнились краем света. Зеленые деревья за вратами, когда я узрел их впервые, привели меня в восторг и возбуждение; сладостный запах и необычная красота заставили мое сердце забиться чаще, почти зайтись от упоения, настолько они были иными и великолепными. А люди! О, сколь достопочтенными выглядели старцы! Поистине бессмертные Херувимы! Юноши представали блистающими ангелами, что переливались всеми красками, а девушки – неведомыми, будто неземными созданиями, полными жизни и красоты! Мальчики и девочки резвились на улице, словно ожившие драгоценные камни. Я знал, что они не были рождены, что им не суждено опочить. Все здесь существовало извечно и занимало положенные искони места. Вечность проявлялась, как свет дневной, и за всем угадывалось нечто, каковое собеседовало с моими надеждами и разжигало мое желание. Город сей будто находился в Эдеме или был построен в Небесах. Эти улицы были моими, храм был моим, люди были моими, их одежда была моей, заодно со златом, серебром, сияющими глазами, светлой кожей и румяными лицами. Небо было моим, вместе с солнцем, луной и звездами; весь мир был моим, и я оказался единственным зрителем, кому выпало им наслаждаться… Так вышло, что из-за обилия суеты я был развращен и мне пришлось познать грязные уловки мирские. Но все это я позабыл и вновь будто сделался малым ребенком, чтобы мне дозволили вступить в Царство Божье.
