Ницше и философия - Жиль Делёз
6. Паралогизм
Ты зол; я – противоположность того, чем являешься ты; следовательно, я добр. – В чем же здесь паралогизм? Представим себе ягненка-логика. Силлогизм блеющего ягненка формулируется следующим образом: хищные птицы злы (то есть все хищные птицы злы, злые – это хищные птицы); но я являюсь противоположностью хищной птицы; следовательно, я добр [375]. Как минимум ясно, что хищная птица воспринимается здесь как она есть: сила, не отделяющая себя от собственных действий и проявлений. Однако по максимуму можно предположить и то, что хищная птица могла бы и не проявлять своей силы, воздерживаясь от присущих ей действий, и отделить себя от собственных возможностей: она зла, поскольку не сдерживает себя. Поэтому предполагается, что в действительности одна и та же сила сдерживает себя в добродетельном ягненке, но становится разнузданной в злой хищной птице. Поскольку сильный может воспрепятствовать своему действию, то слабый – тот, кто может действовать, если не препятствует себе.
Вот на чем основан паралогизм ресентимента – на фикции силы, отделенной от ее возможностей. Именно благодаря этой фикции торжествуют реактивные силы. В самом деле, им недостаточно уклоняться от деятельности; требуется, чтобы они полностью изменили соотношение сил, противопоставили себя активным силам и представили себя в качестве высших. В ресентименте эту задачу выполняет обвинительный процесс; реактивные силы «проецируют» абстрактное и нейтрализованное изображение силы; отделенная от своих следствий, подобная сила будет виновна в том, что действовала, и наоборот, достойна похвалы за то, что не действовала; помимо этого, придумывают, что для воздержания от действий нужно больше силы (абстрактной), чем для действия. Проанализировать эту фикцию более подробно тем более важно, что за счет нее – как мы увидим далее – реактивные силы обретают способность заражать, а активные силы становятся действительно реактивными. 1) Момент причинности: силу удваивают; когда сила неотделима от своего проявления, проявление превращают в следствие, которое относят к силе как к отличающейся и отделенной от него причине: «Один и тот же феномен сначала считают причиной, а затем – следствием этой причины. Не лучше поступают физики, когда говорят: „сила приводит в движение“, „сила производит то или иное следствие“» [376]. За причину принимают «простой мнемотехнический знак, сокращенную формулу»: когда говорят, например, что молния сверкает [377]. Реальные отношения обозначения заменяются воображаемыми отношениями причинности [378]. Сначала вытесняют силу в самой себе, затем ее проявление превращают в нечто отличное от нее и обретающее в силе особую действующую причину. 2) Момент субстанции: удвоенную таким образом силу проецируют на некий субстрат, на субъект, свободный в том, проявлять ее или нет. Силу нейтрализуют, ее превращают в акт определенного субъекта, который может и не действовать. Ницше постоянно разоблачает в «субъекте» определенную грамматическую фикцию или функцию. Будь то атом эпикурейцев, субстанция Декарта или вещь в себе Канта – все эти субъекты являются проекциями «маленьких воображаемых инкубов» [379]. 3) Момент взаимной детерминации: нейтрализованную таким образом силу наделяют моралью. Если предполагается, что некая сила вполне способна не обнаруживать той силы, которой она «обладает», то не будет большим абсурдом предположение о том, что сила способна проявить силу, которой она «не обладает». Как только силы проецируются на фиктивный субъект, этот субъект окажется виновным или достойным похвалы, виновным, если активная сила осуществляет деятельность, которая ей доступна, и достойным похвалы, если реактивная сила не осуществляет деятельности, которая ей… недоступна: «Как будто сама слабость слабого, то есть его сущность, вся его единственная, неизбежная, неизгладимая реальность, представляет собой свободное достижение, что-то добровольно избранное, достойное деяние» [380]. Конкретное отличие сил, изначальное различие между квалифицированными силами (хороший и плохой), заменяется моральным противопоставлением субстантивированных сил (добро и зло).
7. Развитие ресентимента: иудейский священник
Наш анализ переходит от первого ко второму аспекту ресентимента. Когда Ницше говорил о нечистой совести, он четко различал в ней два аспекта: первый – нечистую совесть «в грубом состоянии», чистую материю или «вопрос животной психологии, не более»; второй, без которого нечистая совесть не была бы самой собой, – момент извлечения пользы из этой предлежащей материи и ее оформления [381]. Это различение соответствует топологии и типологии. Но всё указывает на то, что оно вполне подходит для ресентимента. У ресентимента также есть два аспекта или два момента. Первый, топологический, – это вопрос животной психологии, формирует ресентимент как грубую материю. Он выражает способ, при помощи которого реактивные силы уклоняются от действия активных сил (смещение реактивных сил, вторжение в сознание памяти о следах). Второй, типологический, выражает способ, за счет которого ресентимент принимает форму: память о следах становится типологической характеристикой, так как она воплощает дух мести и занимается постоянными обвинениями; именно тогда реактивные силы противопоставляют себя активным и отделяют их от их возможностей (переворачивание отношений сил, проекция реактивного образа). Заметим, что бунт реактивных сил – еще не их триумф, точнее, этот локальный триумф еще не окончателен без второго аспекта ресентимента. Можно заметить и то, что ни в одном из двух случаев реактивные силы не побеждают, создавая силу, превосходящую активные силы: в первом случае всё сводится к отношениям между реактивными силами (смещение); во втором реактивные силы отделяют активные от их возможностей, но проделывают это при помощи фикции, мистификации (переворачивание через проекцию). Нам остается разрешить две проблемы, чтобы понять ресентимент в целом. 1) Как реактивные силы производят эту фикцию? 2) Под чьим влиянием они ее производят? То есть: кто заставляет реактивные силы перейти от первого этапа ко второму? Кто сущностно разрабатывает ресентимент? Кто придает ресентименту его форму, кто является «художником» ресентимента?
Силы неотделимы от различающего элемента, из которого проистекает их качество. Но реактивные силы дают перевернутый образ этого элемента: различие сил, увиденное со стороны реакции, становится противопоставлением реактивных сил активным. Поэтому для того, чтобы отношения сил, а также соответствующие этому отношению ценности оказались перевернутыми, достаточно, чтобы реактивные силы воспользовались случаем развить или спроецировать этот образ. Но такой случай предоставляется им в момент, когда они находят средство, позволяющее уклониться от деятельности. Переставая быть задействованными, реактивные силы проецируют перевернутый образ. Именно эту реактивную проекцию Ницше называет фикцией: фикция сверхчувственного мира, противоположного миру чувственному, фикция Бога, противопоставленного жизни. Подобную проекцию Ницше отличает от активной
