Архетип Апокалипсиса - Эдвард Ф. Эдингер
А вот другая важная выдержка, на этот раз из платоновского «Горгия». И вот о чем вещает Сократ у Платона на этот раз:
Тогда внемли, как говорится, прекрасному повествованию, которое ты, вероятно, сочтешь сказкою, а я полагаю истиной, а потому и рассказывать буду так, как рассказывают про истинные события.
Гомер сообщает, что Зевс, Посейдон и Плутон поделили власть, которую приняли в наследство от отца. А при Кроне был закон, — он сохраняется у богов и , до сего дня, — чтобы тот из людей, кто проживет жизнь в справедливости и благочестии, удалялся после смерти на Острова блаженных и там обитал, неизменно счастливый, вдали от всех зол, а кто жил несправедливо и безбожно, чтобы уходил в место кары и возмездия, в темницу, которую называют Тартаром. Во времена Крона и в начале царства Зевса суд вершили живые над живыми, разбирая дело в тот самый день, когда подсудимому предстояло скончаться. Плохо выносились эти приговоры, и вот Плутон и правители с Островов блаженных пришли и пожаловались Зевсу, что и в Тартар, и на их Острова являются люди, которым там не место. А Зевс им отвечает: “Я прекращу это навечно! Сейчас, — говорит он, — приговоры выносят плохо, но отчего? Оттого, что подсудимых судят одетыми. Оттого, что их судят живыми. И вот многие скверны душой, но одеты в красивое тело, в благородство происхождения, в богатство, и, когда открывается суд, вокруг них толпятся многочисленные свидетели, заверяя, что они жили в согласии со справедливостью. Судей это приводит в смущение, да вдобавок и они одеты — душа их заслонена глазами, ушами и вообще телом от головы до пят. Все это для них помеха — и собственные одежды, и одежды тех, кого они судят. Первым делом, — продолжает Зевс, — люди не должны больше знать дня своей смерти наперед, как теперь. Это надо прекратить, и Прометею уже сказано, чтобы он лишил их дара предвидения. Затем надо, чтобы их судили совершенно нагими, а для этого пусть их судят после смерти. И судья пусть будет нагой и мертвый, и пусть одною лишь душою взирает на душу — только на душу! — умершего, который разом лишился всех родичей и оставил на земле все блестящее свое убранство, — лишь тогда суд будет справедлив.
Я знал это раньше вашего и потому уже назначил судьями собственных сыновей: двоих от Азии — Миноса и Радаманта, и одного от Европы — Эака. Когда они умрут, то будут вершить суд на лугу, у распутья, от которого уходят две дороги: одна — к Островам блаженных, другая — в Тартар. Умерших из Азии будет судить Радамант, из Европы — Эак, а Миносу я дам почетное право разрешать сомнения двух остальных, когда те не смогут решить сами, и приговор, каким путем следовать каждому из умерших, будет безупречно справедливым”. (523-524)[7]
Перед нами крайне интересная легенда, в которой кристаллизовались народная мудрость и поверья, связанные с архетипом Последнего Суда.
Примечательно, что Зевс отдал распоряжение судить людей только нагими и только после смерти. Думаю, что с психологический точки зрения эти состояния имеют нечто общее. Вспомним, что Юнг описывал свое околосмертное состояние как опыт мучительного раздевания, после которого не остается ничего, кроме самой сути человека[8]. Смерть в процессе символически похожа на раздевание, равно как и состояние наготы и мертвого тела. Не забудем и том, как описан процессconjunctio в «Rosarium Philosophorum»: вначале Король и Королева одеты, однако, по мере приближения к объединению освобождаются от одежд, пока не придут в то состояние, при котором видна их неподдельная суть[9]. «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1), - предупреждает нас Христос. Но судить приходится, это часть нашей психологической работы, и на стадии mortificatioмы судим обнаженное эго. Не случайно и то, что образы наготы и смерти вплетены в архетип Апокалипсиса, ведь он предполагает появления «глаза Господа», видящего нас насквозь. Так мы начинаем осознавать и ассимилировать свою тень.
Другой классический пример описания загробного Суда встречаем в Энеиде. Эней спускается в подземный мир и узнает следующее:
Всюду водила меня и возмездья богов показала.
Кносский судья Радамант суровой правит державой;
Всех он казнит, заставляет он всех в преступленьях сознаться,
Тайно содеянных там, наверху, где злодеи напрасно
Рады тому, что придет лишь по смерти срок искупленья.
Мстительным гневом полна, Тизифона с насмешкою злобной
Хлещет виновных бичом, и подносит левой рукою
Гнусных гадов к лицу, и свирепых сестер созывает. (6.565-573)[10]
Образ хлещущей бичом Тизифоны виден и у Микеланджело в сцене Последнего Суда.
Тема Суда в Древнем Египте
Если копнуть еще глубже, мы найдем более древнее – возможно, самое раннее – проявление рассматриваемого архетипа в культуре Древнего Египта, которой уже более пяти тысяч лет. Согласно «Мифологической энциклопедии» от издательства Ларусс, после смерти египтянин проходил через несколько испытаний, в том числе и через взвешивание души, - то, что греки называли psychostasia:
Когда умерший сумел – благодаря заботливо положенным на его мумию талисманам, а особенно благодаря тем словам пароля, которые он смог прочитать в Книге Мертвых, этом непременном спутнике покойника, – когда он сумел благополучно переправиться из царства живых в царство мертвых, он предстает перед одним из божественных судей, Анубисом или Хором. Он склоняется на пороге в почтительном поцелуе, после чего его ведут в Зал двойного Суда. В конце этой величественной комнаты восседает Анубис, который дожидался здесь возвращения своего сына с Земли. В центре зала располагаются весы; рядом стоит богиня справедливости Маат, она готова взвесить сердце усопшего. Тем временем пожирательница Амат, лев, бегемот и крокодил в одном лице, рыщет рядом, дожидаясь своего часа: сердца грешников достаются ей в пищу. Слева и справа от Озириса сидят сорок два судьи, по числу провинций Египта; каждый ответственен за суд над порученной ему в ведомство частью совести человека.
Суд начинает умерший. Он скоропалительно зачитывает то, что можно назвать негативным оправданием (список тех грехов, которые не совершила за жизнь его душа)[11]. (См. Рисунок 9.2)
Рисунок 9.2. Взвешивание души на весах Правосудия. Папирус Ани. Британский музей, Лондон.
Затем следует процедура взвешивания души. На одной из чаш покоится символическое воплощение самой богини справедливости Маат – перо, на другую кладется сердце покойника. Результат оценивается тщательно и записывается. Если весы пришли в равновесие, Озирис выносит оправдательный приговор и разрешает перешедшему в царство
