Эдвард Уилсон - О природе человека
Люди уникальны среди приматов в отношении интенсивности и разнообразия сексуальной активности. Среди других высших млекопитающих их превосходят только львы — признанные сексуальные гиганты. Внешние гениталии мужчин и женщин исключительно велики и обозначены лобковыми волосами. Женская грудь больше, чем требуется для размещения молочных желез, а соски обладают повышенной чувствительностью и окружены привлекательно окрашенными ареолами. У обоих полов мочки ушей мясистые и чувствительные к прикосновению.
У женщин нет периода течки — что тоже уникально. Самки большинства других видов приматов становятся сексуально активными (что порой доходит до явной агрессии) только во время овуляции. В это время их гениталии увеличиваются и меняют цвет. Кроме того, меняется запах тела: самки макак резусов в этот период вырабатывают большое количество жирных кислот, запах которых привлекает и возбуждает самцов. С женщинами ничего подобного не происходит. Их овуляция происходит незаметно — настолько, что порой бывает трудно выбрать наилучшее время для беременности или ее предотвращения, несмотря на тщательно выбранное время сексуального акта. Женщины остаются сексуально восприимчивыми в течение всего менструального цикла, и их реакция практически не меняется. Они никогда не достигают пика готовности, характерного для течки у других млекопитающих. В ходе эволюции у женщин период течки исчез, равномерно распределившись по всему циклу{156}.
Почему же сексуальная восприимчивость стала практически постоянной? Самое разумное объяснение заключается в том, что такое состояние способствует установлению парной связи. Физиологическое явление обеспечило дарвиновское преимущество, более тесно связав членов первобытных человеческих кланов. Необычно частая сексуальная активность мужчин и женщин стала основным механизмом укрепления парной связи. Кроме того, секс снижал агрессивность мужчин. У павианов и других приматов агрессивность самцов особенно возрастает в период течки самок. Исчезновение периода течки у первобытных людей снизило потенциал подобной конкуренции и обеспечило безопасность союзов мужчин-охотников.
Люди высоко ценят сексуальное наслаждение. Они позволяют себе подсматривать за потенциальными партнерами, фантазировать, сочинять стихи и песни. Они наслаждаются каждым мгновением предварительного флирта, ведущего к прелюдии и коитусу. Все это совершенно не связано с размножением. Но самым тесным образом связано с установлением связи. Если бы единственной биологической функцией секса было оплодотворение, то достичь результата можно было бы гораздо более экономично, за несколько секунд введения и разрядки. У наименее социальных млекопитающих половой акт не связан ни с какими церемониями. А виды, у которых развились долгосрочные связи, разработали и сложные ритуалы ухаживания. Этой тенденции соответствует и то, что главные наслаждения человеческого секса служат для упрочения связи. Любовь и секс в буквальном смысле слова идут рука об руку.
Биологическая значимость секса была ложно истолкована теоретиками иудаизма и христианства. До сегодняшнего дня Римская католическая церковь утверждает, что основная роль сексуального поведения — это оплодотворение мужем жены. В энциклике 1968 года Humanae Vitae[29], которая была подкреплена мандатом Конгрегации за доктрину веры в 1976 году, папа римский Павел VI запретил использование любых средств контроля рождаемости, за исключением воздержания в период овуляции. Кроме того, религии запрещают любые «генитальные акты» вне брака. Мастурбация не является нормальной частью эротического развития — это «принципиально и серьезно недопустимый акт».
Церковь утверждает свое господство согласно теории естественного закона, которая основывается на идее о том, что Господь внушил человеку ряд нерушимых правил. Эта теория ошибочна. Законы, на описание которых она претендует, носят чисто биологический характер. Они были написаны естественным отбором и не требуют никакого подкрепления со стороны религиозных или светских властей. Теологи, истолковывающие эти законы, ошибаются, поскольку не обладают необходимыми биологическими знаниями. Все, что мы знаем о генетической истории человечества, ведет нас к более либеральной сексуальной морали. Секс следует рассматривать в первую очередь как средство укрепления связи и лишь во вторую — как средство продолжения рода.
Ни в одной сфере приверженность незрелым биологическим гипотезам не принесла столько боли, как в отношении к гомосексуалистам. Церковь запрещает гомосексуальное поведение. Это «принципиально недопустимо». В этом религию поддерживают и другие культуры. В Заксенхаузене, Бухенвальде и других нацистских концлагерях гомосексуалисты должны были носить розовые треугольники, что отличало их от евреев, носивших желтые звезды, и политзаключенных с красными треугольниками. Позже, когда возник недостаток рабочей силы, хирурги попытались реабилитировать гомосексуалистов, кастрируя их. В Китае и других революционных социалистических государствах любые отклонения считались политически опасными. В них гомосексуальность была запрещена законом. В некоторых районах Соединенных Штатов гомосексуалисты и сегодня лишены ряда гражданских свобод, а большинство психиатров продолжают лечить гомосексуальность как психическое заболевание и не считают такое состояние непреодолимым{157}.
Моральная ограниченность западной культуры, не приемлющей гомосексуальности, понятна. Иудео-христианская мораль базируется на Ветхом Завете, написанном пророками агрессивно пасторской нации, успех которой основывался на стремительном и упорядоченном росте населения, сопровождаемом повторяющимися эпизодами территориальных завоеваний. Предписания книги Левит соответствуют именно такому образу существования. В них есть такие слова: «Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость». Библейская логика вполне соответствует упрощенному взгляду на закон природы, согласно которому рост населения — благо, а для этого необходимо, чтобы в любых обстоятельствах сексуальное поведение вело к деторождению. Большинство американцев до сих пор следует этому архаичному предписанию, хотя их демографические цели ныне кардинально отличаются от целей древнего народа Израиля. Гомосексуальное поведение, подсказывает такая логика, является абсолютно ненормальным, поскольку не ведет к появлению детей.
По этому определению грешников в нашем мире всегда было очень много. Альфред Кинси обнаружил, что 2% американских женщин и 4% мужчин являлись исключительно гомосексуальными, а 13% мужчин было преимущественно гомосексуальными на протяжении по крайней мере трех лет жизни. Сегодня, по консервативным оценкам, количество абсолютных гомосексуалов составляет 5 миллионов человек, хотя сами геи полагают, что их число приближается к 20 миллионам. Они создали собственную американскую субкультуру, создали жаргон из сотен слов и выражений. Гомосексуальное поведение в той или иной форме распространено практически во всех других культурах, а в некоторых высших цивилизациях было разрешено и даже одобрялось. Такое положение дел существовало в Древней Греции, Персии и исламских обществах, в поздний республиканский и ранний имперский периоды в Риме, в городских эллинистических культурах Ближнего Востока, в Оттоманской империи, в феодальной и раннесовременной Японии.
Все это дает мне основания считать, что гомосексуальность является нормальной в биологическом смысле. Это очень вероятно. Такое поведение развилось как важный элемент ранней социальной организации человека. Гомосексуалисты могут являться генетическими носителями редких альтруистических импульсов человечества.
Ряд фактов, рассмотренных в новом свете социобиологической теории, подкрепляет эту радикальную гипотезу. Гомосексуальное поведение характерно и для других животных — от насекомых до млекопитающих. Но наиболее полное выражение в качестве альтернативы гетеросексуальности оно достигло у самых разумных приматов, в том числе у макак резусов, бабуинов и шимпанзе. У этих животных поведение является воплощением истинной бисексуальности, живущей в мозге. Самцы могут вести себя как самки и отдаваться другим самцам, а самки иногда покрывают других самок.
Люди отличаются от приматов в одном важном отношении. Человеческий мозг обладает потенциалом бисексуальности. Иногда этот потенциал реализуется в полной мере, когда человек периодически меняет свои сексуальные предпочтения. Но в полной гомосексуальности, как и в полной гетеросексуальности, этот выбор и симметрия животного паттерна утрачены. Предпочтение отдается гомофилии: абсолютно гомосексуальные мужчины предпочитают маскулинных партнеров, а абсолютно гомосексуальные женщины — женственных партнерш. Как правило, женственные манеры мужчин вовсе не связаны с выбором сексуальных партнеров. В современных, но не в первобытных обществах трансвеститы редко бывают гомосексуалами. Подавляющее большинство гомосексуальных мужчин по стилю одежды и манерам почти не отличаются от мужчин гетеросексуальных. То же самое относится и к гомосексуальным женщинам{158}.
