Генезис и структура квалитативизма Аристотеля - Виктор Павлович Визгин
В IV книге «Метеорологии» мы встречаем эффективно работающую структурную гипотезу – представление о порах (πόροι). В книгах «О возникновении и уничтожении» Аристотель подверг это представление скорее яркой и остроумной, чем серьезно обоснованной, критике. По его мнению, как это уже отмечалось нами, это представление бесплодно и излишне, так как оно работает именно тогда, когда поры заполнены, т. е. когда их фактически нет. Принципиальное же возражение Аристотеля против теории пор следует искать в его общей натурфилософской концепции, исключающей понятие пустоты как необходимого средства теоретического конструирования физического мира. Понятие пустоты, как и понятие актуальной бесконечности, такому теоретизирующему эмпирику, как Аристотель, представлялись фикциями ума, не имеющими реального содержания. Однако эти понятия естественно вписывались в атомистическую концепцию. При этом в рамках атомизма с необходимостью возникло понятие структуры, которое было основой для объяснения многообразия явлений на эмпирическом чувственно данном уровне. Напротив, аристотелевские континуализм и квалитативизм по отмеченным выше причинам плохо согласуются со структурными и структурно-механическими представлениями. Поэтому достаточо широкое применение Аристотелем гипотезы о пористом строении веществ для объяснения целого ряда процессов (растворения, разлома и др.) до сих пор вызывает различные и противоречивые истолкования, затрагивающие старый вопрос об авторе этого трактата[46].
Нам представляется допустимым считать, что фигурирующее в IV книге «Метеорологии» представление о порах является своего рода гипотезой ad hoc, используемой только в этом трактате, посвященном частным вопросам. Как уже было нами замечено, это приспособление понятийного аппарата к предмету исследования обусловливает отсутствие в этом сочинении некоторых важных теоретических схем, в том числе триадической схемы «материя – лишенность – форма» (Физика, I, 7, 191а). Теоретическое неприятие понятия структуры могло сочетаться в гибком энциклопедическом уме Стагирита с тактическим использованием некоторых структурных представлений в специальных случаях. При этом характерно, что применяемое Аристотелем в IV книге «Метеорологии» представление о порах, как показал Дюринг, отличается как от эмпедокловского, так и от атомистического [53, с. 75]. Анализ текста этой книги показывает, что гипотеза о порах нигде не формулируется в виде общего теоретического положения и применяется скорее как дополнительное к традиционным аристотелевским понятиям вспомогательное средство.
Гипотеза о пористом строении тел используется Аристотелем там, где от анализа «химии» превращений в ходе динамики качеств он обращается к «механике» тел. Действительно, эта гипотеза эффективно «работает» там, где речь идет преимущественно о механических свойствах и воздействиях: раскалывании, расслоении, рассыпании и других видах деления тел. Различное отношение разных тел к таким механическим воздействиям объясняется главным образом характером пор, их расположением в теле. Здесь нет действия тепла и холода, нет пассивных качеств влажного и сухого, а поэтому динамико-качественный подход уступает место механическому. Механические свойства широко представлены в классификации тел (Метеорология, IV, 9). Порами объясняется сжимаемость тел (9, 386а 5–10), их раскалывание (9, 387а 1–5) и даже горение (9, 387а 17–22). Случай с объяснением горения интересен тем, что Аристотель дает ему как «механическое», так и «химическое» объяснение. В первом случае «действуют» поры, а во втором – качества-силы, (9, 387b 26–388а 9). Но если мы присмотримся к «механическому» объяснению, то увидим, что поры играют роль вспомогательного фактора в динамике качеств-сил: «Горючи те [вещества], – говорит Аристотель, – которые обладают порами, способными к принятию огня, и поры которых, расположенные по прямым линиям, содержат влажность более слабую, чем огонь» (там же, 9, 387а 20–22).
Вопрос о горючести тел решается исключительно в плане динамики «преодоления» теплом влаги. Если влага «сильнее», как в случае льда или зеленого дерева, то горения не происходит (там же). Итак, мы можем констатировать, что в данном случае – и не только в нем одном – поры выступают как механический, структурный фактор, в принципе подчиненный динамико-качественному фактору. В этом плане гипотеза о пористом строении тел «работает» так же, как и количественные представления: поры способствуют (или тормозят) протеканию процессов, причины которых лежат в динамике качеств. Такого рода вспомогательное функционирование количественного фактора мы уже отмечали, анализируя учение Аристотеля о тяжести и легкости тел и его теориях генезиса и миксиса.
Интересные соображения в связи с теорией пор, фигурирующей в IV книге «Метеорологии», были высказаны Хаппом. «Поры в “Метеорологии IV”, – говорит Хапп, – не являются такими пустотами, которые позволяют объяснить качественные различия посредством простого “сгущения” и “разрежения” первовещества, что мы находим у Стратона и в “Problemata” (псевдоаристотелевское сочинение. – В.В.), но наличие этих пор означает, что гомогенная непрерывность тел здесь нарушается, а вместе с ней и качественное рассмотрение материи (курсив наш. – В.В.) [66, с. 780]. Это замечание Хаппа интересно тем, что оно помогает понять связь между континуализмом аристотелевской физики и ее качественным характером. Континуализм и квалитативизм нельзя противопоставлять друг другу: между ними прослеживается весьма жесткая связь, так что с ограничением одного принципа ограничивается и другой. Можно рассматривать аристотелевскую науку под углом зрения континуалистской установки[47] (отдавая отчет, конечно, в том, что порой Аристотель оперирует дискретными конструктами, как, например, в случае обращения к фактору пор) или же под углом зрения квалитативистской установки (в равной мере учитывая количественные и механические моменты), но вряд ли можно одну из них противопоставлять другой и считать более «аутентичной» или более характерной для Стагирита.
Хапп считает, что качественное понимание материи связывается с истолкованием тел как гомогенных континуумов [66, с. 780]. Но гомогенность тел может нарушаться (и не только в теории, использующей представление о порах), однако без того, чтобы общее качественное понимание материи было оставлено. Примером может служить биологический трактат «О частях животных». Действительно, Аристотель рсчленяет части животных на гомогенные и гетерогенные, континуум тела нарушается, причем дважды: во-первых, в отношении самого гетерогенного органа, а во-вторых, в отношении организма в целом как системы, состоящей из гомогенных и гетерогенных частей. Однако если внимательно посмотреть на то, как функционируют у Аристотеля эти гетерогенные объекты, то мы увидим, что они подчиняются в конечном счете телеологическому принципу. Благодаря применению телеологического принципа целостность частей организма и всего организма восстанавливается. Это рассуждение позволяет предположить, что и континуализм и квалитативизм – достаточно устойчивые общие характеристики аристотелевского мышления и что определенное ограничение их применимости в том или ином конкретном случае вряд ли уменьшает их значимость. И если гетерогенность организмов преодолевается их «гомогенизацией» благодаря понятию целевой причины, так что континуализм сохраняется, то сохраняется и качественный подход. Такое нарушение континуальности является компенсируемым. Из анализа этого примера напрашивается вывод о том, что
