Познание необходимости. Детерминизм как принцип научного мировоззрения - Владимир Петрович Огородников
Для достижения цели человеку в процессе практической деятельности необходимо привести в действие свою костно–мышечную систему. Нервно–физиологическая деятельность человека как элемент практики неотделима от деятельности с использованием орудий труда, техники. В условиях современной научно–технической революции развитие орудийной деятельности имеет решающее значение, однако указанные три элемента сохраняются, меняется лишь доля каждого элемента.
В связи с тем что в деятельности целеполагание выступает исходным элементом, может сложиться представление, будто идеальное начало является первичным. Однако это не так. Разъясняя путь возникновения и реализации идеальных стремлений человека, Ф. Энгельс отмечал: «Воздействия внешнего мира на человека запечатлеваются в его голове, отражаются в ней в виде чувств, мыслей, побуждений, проявлений воли, словом — в виде «идеальных стремлений», и в этом виде они становятся «идеальными силами»» [1, т. 21, с. 290]. Сознание человека всецело связано с активным отражением объективной реальности, созданием «субъективного образа объективного мира» [4, т. 18, с. 120].
Единая диалектика процесса деятельности и познания подчиняется закону отрицания отрицания. Начиная с деятельности, практического освоения объекта, человек вместе с тем изучает данный объект, создает в своем сознании его идеальный образ. Отражая в себе некоторые свойства реального объекта, идеальный образ служит основанием для суждения о возможности применения или изменения объекта и его свойств, — формирования целевой установки. Реализация данной установки позволяет целесообразно воздействовать на объект, результатом чего является его изменение — новый объект, в большей мере удовлетворяющий потребности человека. Полная формула детерминации человеческой деятельности и познания принимает в связи с этим вид: М->И->М' (материальное — идеальное — новое материальное).
. Детерминация материального идеальным является, стало быть, лишь заключительным звеном в цепи детерминации. Абсолютизация и отрыв этого звена от цепи являются гносеологическим корнем субъективного идеализма. Идеальное служит посредником в детерминации материального материальным. Но это посредничество активно, оно организует детерминацию именно тех факторов и именно теми факторами, которые объективно могут привести к удовлетворению тех или иных потребностей человека.
Осуществление методологической функции философии по отношению ко всем другим формам теоретической деятельности являет собой пример детерминации идеального идеальным. Сюда же можно отнести всю научную методологию и по существу всю сферу языкового общения как «непосредственную действительность мысли» (см.: 1, т. 3, с. 448]. Нельзя, безусловно, считать эту форму детерминации сферой действия «чисто идеального», необходимо помнить о том, что любое идеальное имеет материальное основание, есть «материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней» [1, т. 23, с. 21]. Язык немыслим без материальной знаковой системы, но в языковом общении детерминации, ведущей к изменению, подлежит не материальная знаковая система, а сознание непосредственного или опосредованного слушателя или собеседника.
В плане субъектно–объектного отношения детерминация идеального материальным отражает активность объекта и потому может быть названа «объективной» детерминацией. Форма детерминации материального идеальным отражает активность субъекта по отношению к объекту и может быть охарактеризована как «субъективная» детерминация.
Выделение четырех указанных форм детерминаций позволяет уточнить рамки применимости и соотношение объемов понятий «материальное — идеальное», «объективное — субъективное». Философски универсальными являются здесь, безусловно, формы детерминации в рамках основного вопроса философии. Сохраняя свою специфику, они охватывают все сферы материального и идеального, в то время как отношение «объективное — субъективное» связано лишь со сферой человеческого познания.
Выделение указанных форм детерминации играет важную методологическую роль в современном научном познании. Так, попытка конвенционалистски интерпретировать соотношение неопределенностей В. Гейзенберга была предпринята и самим ученым, и некоторыми его сторонниками на основании неразличения 1‑й и 3‑й форм детерминации. Здесь объективно–относительное взаимодействие микрообъекта с прибором (детерминация «материальное -> материальное») выдается за воздействие на объект человеческой «воли» (форма детерминации «идеальное -> материальное»).
4. Внешнее и внутреннее, закон как формы детерминации
На необходимость различения внешней и внутренней детерминаций указывал еще Гегель [см.: 59, т. 2, с. 191— 192]. Познание диалектического противоречия позволяет понять относительность противопоставления внешнего и внутреннего во взаимодействии и соответственно относительность выделения внешней и внутренней детерминаций. Внешнее переходит здесь во внутреннее, внутреннее процесса проявляется во внешнем. Так, взаимодействие между двумя противоположными социальными системами — социалистической и капиталистической, суть которого — борьба между ними, составляет главное противоречие современной эпохи и по отношению к каждой из систем выступает как нечто внешнее. В качестве внешних могут быть охарактеризованы также и детерминанты — факторы влияния одной системы на другую.
Во взаимодействии элементов целого детерминация проявляет себя как самодетерминация. При этом поддаются выделению стороны этой детерминации — детерминанты и детерминируемое. Однако, поскольку элементы данного целого являются таковыми только в определенной структуре и в этой же структуре проявляется специфическое взаимодействие между ними, подобное выделение не должно служить основанием для квалификации выделенных сторон как внешних друг другу. Таковы процессы ассимиляции и диссимиляции живого организма, торможения и возбуждения в коре головного мозга, взаимодействие положительно и отрицательно заряженных областей в ферромагнитных сплавах и т. п.
Особенно наглядно проявляется относительность понятий внешнего и внутреннего взаимодействия (а следовательно, и детерминации) при рассмотрении элементарных частиц. Являясь до взаимодействия чем–то внешним друг для друга, две частицы «сливаются», превращаясь в нечто иное, целое. В процессе самопроизвольного распада частиц происходит превращение единого целого в новые частицы, которые при этом не являются простыми структурными единицами, частями старой, а рождаются заново. Так, π°-мезон превращается в два фотона; π±мезон превращается в μ-мезон и нейтрино, или электрон и нейтрино; μ-мезон превращается в электрон и два нейтрино [см.: 116, с. 139]. Разделенное становится единым, внешнее — внутренним, напротив, единое, внутреннее переходит в состояние внешней соотнесенности.
Если два внешних, до этого несвязанных фактора порождают во взаимодействии новый процесс, то оба они начинают выступать по отношению к этому процессу как его внутреннее. Так, при взаимодействии проводника с магнитным полем в проводнике появляется электрический ток, порожденный этим взаимодействием. По отношению к порожденному процессу факторы, его детерминирующие, выступают в качестве внутреннего этого процесса. Гетерогенный катализ — пример того, как внешний фактор не порождает какой–то новый процесс, а лишь стимулирует (дестимулирует) имеющийся. В связи с этим следует отличать внешнюю детерминацию, порождающую новый процесс (и таким образом переходящую во внутреннюю), т. е. внешнюю
