Юрий Сокольский - За кулисами истории

Зачем Екатерине II надо было себя оговаривать? Ведь достаточно внимательно всмотреться в портреты Петра III и Павла I, чтобы найти много сходных черт лица, присущих близким родственникам.

Конечно, истинные намерения Екатерины II никому не известны, но очень похоже, что это была тонкая месть нелюбимому сыну. Сама Екатерина II заняла российский престол, устранив двоих более законных претендентов — Петра III, которого убили с ее ведома, и Ивана VI, которого убили согласно составленной ею инструкции (при попытке его освобождения). Павел, полагая себя сыном Петра III и, следовательно, правнуком Петра I, считал себя более законным претендентом на российский престол, чем собственную мать. Павел думал, что Екатерина станет править страной временно, только до его, Павла, совершеннолетия. Когда этого не случилось, сторонники Павла начали готовить заговор против царицы. А сама Екатерина П, зная об этом, отстранила сына-цесаревича от всех государственных дел, удалив его в Гатчину.

Но если правда то, что написала Екатерина II в своих «Записках», то Павел I вовсе не правнук Петра I и его претензии на престол становятся необоснованными.

Павел I, прочитав это место в «Записках» нелюбимой им матушки, пришел в смятение. Сначала он опечатал рукопись особой царской печатью и велел спрятать до особого распоряжения. Потом вдруг решил посоветоваться по этому деликатному делу с другом детства князем А. Б. Куракиным, бывшем при имперском дворе вице-канцлером. Князь получил рукопись на прочтение всего на несколько дней и дал клятву, что он никому не расскажет, ничего не покажет. Однако, приехав из дворца домой, князь Куракин тотчас разделил рукопись на несколько частей и велел скопировать каждую часть опытным писарям (рукопись была написана по-французски). И только потом вернул «Записки» царю, еще раз уверив его, что никто, кроме него самого, текст не читал.

И Павел I, и Александр I, и Николай I думали, что «Записки», опечатанные особой царской печатью, никому не известны. А в действительности текст распространялся в различных копиях среди многих дворянских семейств, где умели читать по-французски. Дочь Павла I, великая княгиня Елена Павловна, читала «Записки» в копии, которую ей передал А. С. Пушкин, о чем поэт сделал запись в своем дневнике 8 января 1835 г.

Увидев в списке бумаг погибшего на дуэли Пушкина «Записки», царь Николай I написал против них: «Ко мне». Эта рукописная копия ныне хранится в Санкт-Петербурге, в Пушкинском Доме. Литературоведы выяснили, что несколько листов текста написаны рукой жены поэта, Натальи Николаевны. Следовательно, и она читала, возможно, и ее сестры, Екатерина и Александрина, и т. д.

Царь Николай I обратился к своим подданным-дворянам с настоятельной просьбой — вернуть копии «Записок». Воспоминания своей бабушки он считал «позорным документом». Многие вернули царю свои копии, но не все, да и те, кто возвращал, старались обзавестись копиями с копии.

В 1859 г. за рубежом были опубликованы «Мемуары Екатерины П, написанные ею самой (1744–1758)», на французском, шведском, датском и русском языках. Издал эти книги А. И. Герцен, находившийся в то время в эмиграции в Лондоне. Петербургские власти приказали своим послам в соответствующих странах крамольную книгу скупать и уничтожать. В ответ Герцен увеличил тираж издания, и таким образом этот революционер даже неплохо заработал за счет царской казны.

Царь Александр III, ознакомившись с содержанием «Записок» по зарубежному изданию, запретил их перепечатку в России. Так же считал и царь Николай II. И только после Первой русской революции, когда был ослаблен гнет цензуры, «Записки» Екатерины II были открыто опубликованы в стране, где она царствовала 34 года.

Капризы деспотов

Деспоты обычно капризны. Можно привести немало примеров из жизни Ивана Грозного, Анны Иоанновны, Павла I.

Чего стоит, например, история взаимоотношений Павла I с А. В. Суворовым. Сначала император пытался заигрывать с ним, заручиться его поддержкой в деле внедрения прусского военного устава в русской армии. Затем, видя, что Суворов явно сторонится нового устава, царь уволил генерал-фельдмаршала со службы без права ношения мундира, орденов и без пенсии. Суворов под конвоем был отправлен в свое родовое имение Кончанское, и к нему был приставлен специальный надзиратель. Через год царь милостиво разрешил полководцу вернуться в Петербург, пригласил его на смотр войск, проходивших строем на прусский манер, но Суворову это не понравилось — и он снова очутился в деревне Кончанское. Еще через год Павел I уже просил Суворова вернуться в армию и командовать силами союзников в Италии против французов.

В Итальянском походе Суворов одержал громкие победы, прославив Россию и тем самым императора Павла I. Царь присвоил полководцу звание генералиссимуса, хотя такого чина не было в Табели о рангах. Но торжественная встреча победителя в столице была отложена, а предназначенные для Суворова комнаты в Зимнем дворце были отданы принцу Мекленбургскому. У генералиссимуса отобрали всех пятерых адъютантов, разослав их по разным полкам, находившимся далеко от Петербурга. 70-летний полководец этого унижения уже не пережил: на старых, затянувшихся ранах открылись бесчисленные язвы, началась гангрена. Когда Суворов умер, царь Павел I оскорбил и мертвого, приказав хоронить его по церемониалу, установленному для фельдмаршала, а не для генералиссимуса.

Другой пример капризов императора Павла I связан с князем В. Ф. Сибирским. Он был генералом от инфантерии (второй чин по Табели о рангах). Однажды, как это бывало едва ли не ежедневно, подчиненные генералу части вышагивали церемониальным маршем перед императором. Тому что-то не понравилось — и вот уже князь Сибирский и еще один генерал, Турчанинов, направляются в ссылку, в Сибирь.

9 апреля 1800 г., Павел I посылает вдогонку курьера с приказом: если арестованные еще не окованы, то немедля надеть на них кандалы. Царю отвечают: оба генерала в кандалах и крайне истощены. 11 мая Павел I шлет нового курьера с новым приказом: кандалы снять, дать отдохнуть. 16 февраля 1801 г. Павел I шлет еще курьера: князя Сибирского освободить, вернуть в Москву. Когда князь Сибирский вернулся в Москву, на троне сидел уже новый царь, Александр I, который князя не только реабилитировал, но и назначил сенатором.

Теперь перенесемся в век нынешний. В первые послевоенные годы (1946–1950) министром Государственного контроля был Л. 3. Мехлис. Мы сейчас не касаемся того, каков это был человек; судя по воспоминаниям современников, он принес стране вреда больше, чем пользы. Отметим лишь, что для повышения статуса его должности Мехлис одновременно являлся заместителем Председателя Совета Министров СССР, а возглавлял правительство сам И. В. Сталин. В начале февраля 1953 г. Мехлис получает задание выехать в командировку в Саратов. Кто может дать задание заместителю Председателя СМ? Только Председатель СМ, т. е. лично Сталин. В те годы поезд из Москвы в Саратов шел долго — две ночи и целый день.

Но Мехлис ехал в отдельном вагоне, спал на мягком пружинном матрасе, его вкусно и сытно кормили в пути, и он хорошо себя чувствовал.

По приезде в Саратов Мехлис подвергся аресту. Кто мог санкционировать арест заместителя Председателя Совета Министров СССР? Только его Председатель, т. е. лично И. В. Сталин. Почему этого не было сделано в Москве, можно только догадываться. Теперь Мехлис едет из Саратова в Москву уже в другом, жестком вагоне, на окнах которого установлены решетки. По приезде его сразу же отвозят в тюрьму на Любянке и начинают допрашивать. Какие ему предъявляют обвинения — неизвестно. Вчерашний заместитель главы правительства страны, сегодня превратившийся во врага ее народа, неожиданно 13 февраля 1953 года умирает. И — вот он, каприз судьбы, — его хоронят по первому разряду — на Красной площади у Кремлевской стены, как ни в чем незапятнанного заместителя Председателя Совета Министров СССР.

До смерти Сталина оставалось менее трех недель.

Узники Шлиссельбургской крепости

В самом верхнем течении Невы, вблизи Ладожского озера, существует довольно большой остров, который еще в XIV в. новгородцы называли Ореховым. На том острове в 1323 г. они построили крепость Орешек. Через три столетия, в годы Смутного времени, шведы овладели и Новгородом, и крепостью Орешек. Крепость переименовали в Нотебург, перестроили, сильно укрепили. В 1702 г. Петр I отвоевал ее назад, переименовав в Шлиссельбург. В следующем, 1703 г. Петр I овладел и устьем Невы, основав там несколько крепостей (Петропавловскую — на Заячьем острове, Кронштадтскую — на острове Котлин). В связи с этим Шлиссельбургская крепость утратила военное значение, и ее казематы стали использовать как государственную тюрьму.