Сергей Дмитриев - Грибоедов. Тайны смерти Вазир-Мухтара

Петербург просто пестрит местами, связанными с биографией поэта. Перечислим их вскользь, чтобы тем, кто интересуется жизнью и творчеством Грибоедова, можно было, приехав в Санкт-Петербург, приобщиться к эпизодам его жизненного пути.

В Зимнем дворце Грибоедов бывал не однажды, в том числе встречаясь с императором Николаем I.

В Главном штабе Грибоедов содержался несколько месяцев как арестант по делу декабристов и сюда же он приходил по служебным делам в Азиатский департамент Коллегии иностранных дел.

Канал Грибоедова (ранее — Екатерининский) стал носить имя поэта только с 1923 г., но весьма любопытно, что в доме по нынешнему адресу: набережная канала Грибоедова, 104, поэт жил в еще в 1816–1818 гг. в доме Валька.

В дом на Английской набережной, 32, где располагалась Коллегия иностранных дел, Грибоедов почти ежедневно ходил на работу в 1817–1818 гг. до своего отъезда в Персию. Причем в это же самое время там работали Пушкин и Кюхельбекер.

В Казанском соборе Грибоедов любил часто бывать, а в Исаакиевском соборе 11 июня 1817 г. он был приведен к присяге в качестве сотрудника Коллегии иностранных дел.

Как известный театрал и драматург Грибоедов неоднократно посещал почти все театры города, которые действовали во время его пребываний в Петербурге.

В доме Эгермана на набережной реки Мойки, 82 поэт жил в 1826 г. (Любопытно, что А.С. Пушкин окончил свои дни на Мойке, 12.)

В здании по адресу Большая Конюшенная, 27 находился трактир Демута, где Грибоедов в 1828 г. жил одновременно с Пушкиным, приехав в марте этого года в столицу с Туркманчайским миром.

В здании, где сейчас располагается "Taleon Imperial Hotel", в доме Косиковского по адресу Большая Морская, 14, Грибоедов жил в мае — июне 1828 г. перед своим отъездом в Персию. Об этом напоминает размещенная на этом доме памятная доска.

В 1959 г. перед ленинградским ТЮЗом был установлен памятник Грибоедову (скульптор В.В. Лишев, архитектор В.И. Яковлев)…

Три года, прожитые Грибоедовым в Санкт-Петербурге после ухода с военной службы, по сути, подготовили его к двум служениям, определявшим в будущем его возвышенную судьбу: служениям поэзии и Отечеству. Что касается первой страсти нашего героя, то она постепенно только усиливалась, причем с явной театрально-драматургической составляющей. Дело в том, что в Петербурге поэт попал в среду ярых театралов, среди которых можно назвать П.А. Катенина, А.А. Жандра, А.И. Чепегова и заведовавшего театральным репертуаром столицы князя А.А. Шаховского. И именно Шаховской посоветовал Грибоедову перевести пьесу французского драматурга Крезе де Лессера "Le secret du m’nage", которую поэт превратил в легкую по форме стиха и занимательную по содержанию комедию "Молодые супруги". Это ироничное произведение нельзя назвать шедевром, но его благосклонно встретили зрители Малого театра, когда 29 сентября 1815 г. было впервые представлено публике усилиями довольно яркого актерского состава. На афише представление значилось как "комедия в одном действии в стихах и с пением сочинения А.С. Грибоедова", что не могло не льстить автору, которому было тогда, напомним, всего лишь 20 лет и 8 месяцев. Было от чего "закружиться голове" и загореться пылом стихотворчества, ведь до этого на столичной сцене вообще не было салонных комедий, написанных "русскими стихами".

Далее последовали комедия "Студент", написанная в 1817 г. в соавторстве с П.А. Катениным, комедия "Притворная неверность", переделанная из пьесы французского писателя Никола-Тома Барта вместе с А.А. Жандром, а также комедия "Своя семья, или Замужняя невеста", премьера которой состоялась 24 января 1818 г. на сцене того же петербургского Малого театра. Эта пьеса Грибоедова имела наибольший успех и долго не сходила со сцены. Своими остроумными стихами и яркими зарисовками помещичьего быта русской провинции она во многом предвосхищала будущее "Горе от ума", хотя не была еще овеяна признаками гениальности.

Однако образ жизни молодой) литератора, не обремененного серьезными занятиями, не чуравшегося развлечении, постоянных дружеских встреч и ухаживаний за барышнями столичною света, не мог не наскучить вскоре Грибоедову. Ему хотелось найти для себя серьезное дело, гем более что достаточных средств к существованию поэзия, несмотря на театральные постановки, дать просто не могла.

Выйдя в отставку, чтобы отдаться поэзии, поэт, однако, должен был считаться с прозой жизни, ведь обеспечить его благополучие при постоянном безденежье могла только служба. "Я рожден для другого поприща", — говорил он не раз, однако до самого конца жизни поэту так и не удастся сбросить с себя мундир и отдаться творчеству. Не сможет он и равнодушно исполнять свои обязанности, щедро отдавая себя не просто службе, а именно служению Отечеству.

На крутой поворот в судьбе поэта, приведший его в стаи российской дипломатии, несомненно, повлияла его страсть и тяга к путешествиям, проявившиеся еще в 1813–1815 гг. Бурная эпоха Наполеоновских войн, которая расширила горизонты странствий, когда во время боевых действий и сражений многочисленные армии перемещались по европейскому континенту, вообще изменила видение мира. Грибоедову не суждено было попасть в число тех, кто дошел до Парижа, но его военная служба открыла ему новые горизонты — от Владимира до Брест-Литовска, а рассказы боевых участников европейских сражений об увиденном не могли не впечатлять поэта.

Очень важно, что многие друзья и соратники Грибоедова посещали различные страны и помимо военных испытаний, рассказывая ему о своих открытиях. Так, П.Я.Чаадаев, товарищ поэта, послуживший, по некоторым данным, одним из главных прототипов Чацкого, успел с 1823 г. около трех лет пропутешествовать по Европе, посетив "мировые столицы" Лондон, Париж, Рим, а также Милан, Флоренцию, Венецию, Берн, Женеву, Дрезден и Карлсбад. И он мог вслед за Гете сказать: "Кто хорошо видел Италию, и особенно Рим, тот никогда больше не будет совсем несчастным". Чаадаев в ходе путешествий смог расширить свои представления о "Божьем мире" и устройстве жизни разных народов, и его рассказы не могли не оказывать воздействие на Грибоедова. Добавим к этому участие в первом кругосветном путешествии русских кораблей (1803–1806) знакомого поэта Ф.И. Толстого, прозванного Американцем, высаженного за неповиновение на Алеутских островах и добиравшегося через Сибирь в Россию два года, а также кругосветное плавание (1822–1824) Д.И. Завалишина, в том числе к берегам Русской Америки под флагом Российско-американской компании…

А страстную тягу к путешествиям не только у Грибоедова, но и у многих других его современников разжег, как факел, не кто иной, как поэт, прозаик и историк Н.М. Карамзин, который в возрасте 23 лет, в 1789–1790 гг., совершил путешествие по Европе, посетив Пруссию, Саксонию, Швейцарию, Францию и Англию и издав позднее "Письма русского путешественника", ставшие своеобразной энциклопедией, открывавшей россиянам Запад. Бесконечно богат круг интересов героя писем — Путешественника, который участвует в народных гуляниях, проводит дни в Дрезденской галерее, заглядывает в кабачки, знакомится с местными жителями, подробно рассказывает о самых известных дворцах, соборах и музеях, заставляя читателей сопоставлять увиденное с образом жизни на родине и думать о русских делах и судьбе своего Отечества. В письмах запечатлелось личное, эмоциональное отношение Путешественника ко всему увиденному, читатель узнавал, что его радовало, огорчало или печалило, что вызывало у него симпатии или размышления, что отталкивало или привлекало в чужих странах.

По-видимому, Н.М. Карамзин на долгие времена задал своей книгой некую сверхзадачу для всех путешественников, которые хотели бы не только увидеть дальние страны, но и запечатлеть в слове или образах искусства свои впечатления и думы. Его герой — это русский человек, живущий в большом мире и вбирающий в свое сердце все тревоги и интересы этого мира. И как же хочется Путешественнику вернуться в конце долгих странствий на родину. Не случайно в своем последнем письме из Кронштадта он восклицает: "Берег! Отечество! Благословляю вас! Я в России и через несколько дней буду с вами, друзья мои!.. Всех останавливаю, спрашиваю, единственно для того, чтобы говорить по-русски и слышать русских людей… Перечитываю теперь некоторые из своих писем: вот зеркало души моей в течение осьмнадцати месяцев! Оно через 20 лет будет для меня ещё приятно… Загляну и увижу, каков я был, как думал и мечтал… Может быть, и другие найдут нечто приятное в моих эскизах…" Пройдёт совсем немного лет, чуть более десяти, и совершенно естественным окажется переход Карамзина от "Писем русского путешественника" к "Истории государства Российского", от познания европейского мира к постижению мира русской истории…

Стремление Грибоедова на дипломатическое поприще было совсем не удивительным, ведь в дворянской среде именно дипломатическая служба, также не лишенная опасностей, по почету и важности стояла на втором месте после военной службы. Вот почему на работу в Коллегию иностранных дел попадали многие дворяне, в том числе А.С. Пушкин и В.К. Кюхельбекер, поступившие туда почти день в день с Грибоедовым.