Сергей Дмитриев - Грибоедов. Тайны смерти Вазир-Мухтара
В.А. Жуковский. Художник О.А. Кипренский
А в 1846–1847 гг. поэт написал, как он сам это обозначил, "Персидскую повесть, заимствованную из царственной книги Ирана (Шах-наме)" под названием "Рустем и Зораб" с подзаголовком в оглавлении "Вольное подражание Рюккерту". Эта поэма представляла собой переложение перевода немецким поэтом Фридрихом Рюккертом (1838) одного из эпизодов поэмы "Шах-наме" (или "Шахнаме") великого персидского поэта Фирдоуси. "Шах-наме" или "Книга царей" — это грандиозная эпопея иранской истории, основанная на народных преданиях и письменных источниках. В ней рассказывается о сменявших друг друга династиях, о царях и богатырях, о различных иранских народах. В качестве главной в поэме проходит тема борьбы иранцев против туранцев, воинственных племен, живших на северо-востоке от Ирана, что олицетворяло свойственное учению зороастризма понимание извечной борьбы двух начал — добра и зла, света и тьмы, Ормузда и Ахримана.
Персия еще не раз упоминалась в творениях поэта. Процитируем лишь отрывок из его стихотворения "Бородинская годовщина" (1839), доказывающий, что он внимательно следил за битвами на Востоке и схваткой с Персией, в которой сложил свою голову Грибоедов (кстати, поэты прекрасно знали друг друга и даже собирались в 1828 г. вместе отправиться в путешествие в Париж):
Много с тех времен, столь чудных,Дней блистательных и трудныхС новым зрели мы царем;До Стамбула русский громБыл доброшен по Балкану;Миром мстили мы султану;И вскатил на АраратПушки храбрый наш солдат.И все царство МитридатаДо подошвы АраратаВзял наш северный Аякс;Русской гранью стал Аракс;Арзерум сдался нам дикий;Закипел мятеж великий;Пред Варшавой стал наш фрунт,И с Варшавой рухнул бунт.
"Северным Аяксом" поэт называл Паскевича, и не случайно он упомянул об Арзеруме — месте странствий Пушкина. Немаловажно, что любовь Жуковского к истории Востока сочеталась у него с тягой в этот мир в качестве путешественника.
Однако самый яркий пример "духовного и жизненного порыва" в Персию по следам Грибоедова проявил уже совсем в другую эпоху Сергей Александрович Есенин (1895–1925). (Кстати, он родился ровно через 100 лет после Грибоедова и как бы получил от него трагическую эстафету яркой поэтической судьбы.) Несколько раз побывав на Кавказе в 1924–1925 гг., поэт ехал туда не просто для отдыха и новых впечатлений, а. как он сам признавался, для того, чтобы вступить в своеобразную поэтическую перекличку с великими русскими поэтами, находившими на Кавказе новые творческие силы. В стихотворении "На Кавказе" (сентябрь 1924 г.) он так прямо и написал:
Издревле русский наш ПарнасТянуло к незнакомым странам,И больше всех лишь ты, Кавказ,Звенел загадочным туманом.
Здесь Пушкин в чувственном огнеСлагал душой своей опальной:"Не пой, красавица, при мнеТы песен Грузии печальной".И Лермонтов, тоску леча,Нам рассказал про Азамата,Как он за лошадь КазбичаДавал сестру заместо брата…
И Грибоедов здесь зарыт,Как наша дань персидской хмари,В подножии большой горыОн спит под плач зурны и тари.
А ныне я в твою безгладьПришёл, не ведая причины:Родной ли прах здесь обрыдатьИль подсмотреть свой час кончины!
Поэту так и не суждено было попасть в Персию, хотя он несколько раз порывался уехать туда и даже пытался купить билет на самолет до Тегерана. Так получилось, что в пригородном к Баку поселке на северном побережье Апшеронского полуострова Мардакянах Есенину выпало ощутить себя словно бы в Персии. Не увидев в своей жизни ни Тегерана, ни Исфахана, ни Шираза, ни иранских горных дорог, Есении сумел с помощью своего поэтического гения проникнуть в саму сердцевину персидского мира и отразить его пестрые приметы в непревзойденном цикле стихов "Персидские мотивы", пожалуй, лучшем из того, что он создал в последние годы своей жизни. А и нужно-то было поэту всего лишь поддержка и добродушие пригласивших его людей, внешние атрибуты восточной экзотики, общение с местными жителями и деятелями культуры, чтение персидской лирики и присутствие рядом заботливой супруги — Софьи Толстой… И стихи полились как живая вода из благодатного восточного кувшина. Ах, какие новые шедевры родились бы под пером Есенина, если бы он все-таки ступил на персидскую землю!
Портрет С А. Есенина. Художник В. Радаман
Внутри Дома-музея С.А. Есенина в Мардакянах, где поэт создавал свой цикл "Персидски емотивы"
И, конечно, Есенин написал свои "Персидские мотивы", в том числе, и в память о Грибоедове, который первым среди русских поэтов не только посетил Персию, но и нашел там "героическую гибель".
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Удивительна судьба русских поэтов и писателей. Очень часто их творчество и самые известные произведения просто затмевают собой жизненные коллизии авторов, как будто написанные, пусть даже гениальные творения ценнее человеческих судеб. А ведь главное богатство русской литературы, без сомнения, это не столько романы, стихи и поэмы, а именно судьбы писателей-творцов. Это убеждение я выстрадал давно и выразил в своем стихотворении "Писатели и их герои":
Жизнь всегда причудливей, богаче,Чем любого вымысла текстура,И не появилась бы вообще иначеНаша русская литература.
Карамазов, Чацкий и Печорин,Фамусов, Онегин и Каренин —Биографий лишь чужих узорыИ реальности обычной тени.
Ведь творцов самих пути земныеИнтереснее бывают, чем герои!Это годы доказали нам шальныеТех, кто жил писательской игрою.
Грибоедов, Лермонтов и Пушкин,Достоевский и Толстой, и Чехов —Сами судеб неразгаданных игрушкиИ истории отечественной вехи.
Жизнь писателей подчас ценнее,Чем их яркие произведенья.Вот та самая не новая идея,Что мне подтвердило вдохновенье.
Именно так случилось и с Александром Грибоедовым, чья комедия "Горе от ума" долгие годы затмевала фигуру автора. Интерес к его насыщенной бурными событиями и победами дипломатической и государственной деятельности, к его воинским подвигам был все равно ничтожно мал но сравнению с тем, что удалось сделать поэту-дипломату за 10 с небольшим лет его активного служения Отечеству. Надеюсь, что 220-летний юбилей писателя, который будет фактически открывать 2015 год — Год литературы в России, послужит делу дальнейшего исследования его биографии и увековечиванию его памяти. Россия опять, как и во времена Грибоедова, стоит сегодня на трагическом переломе, переживая эпоху исторических потрясений и испытаний. И черпать ей силы для выживания и победы, как всегда, придется из истории, которую на протяжении многих веков озаряли достойные и героические сыны нашего Отечества, к числу которых может быть по праву причислен — в самых первых рядах — и Александр Сергеевич Грибоедов.
