Борис Григорьев - Бернадот. От французского маршала до шведского короля
Кстати, слухи о том, что наследный принц планирует своё будущее во Франции, дошли до его приёмного отца, и приёмный сын поспешил заверить Карла XIII в том, что эти слухи не имеют под собой никаких оснований. Говорить старичкам ложь было не так убийственно для их хрупкого здоровья, как сообщать голую правду.
Одновременно Карл Юхан через маркиза Шабанна в Брюсселе продолжал поддерживать контакты с Бурбонами. 19 марта он принял маркиза, заверил его в своём дружеском расположении к оставшимся в живых родственникам Людовика XVI и заявил о том, что он будет поддерживать… реставрацию во Франции. Чем объяснялась такая резкая смена настроений и мыслей? Ещё вчера он доказывал союзникам категорическую недопустимость возвращения Бурбонов на трон, а сегодня заявляет о поддержке реставрации под эгидой тех же Бурбонов. Возможно, под влиянием нахлынувших на него невзгод, обид и разочарований он решил не упускать и эту карту. Игра была настолько сложной и запутанной, что могли пригодиться и Бурбоны.
Насколько эти заверения были искренними, свидетельствует следующий факт: 28 марта союзнический патруль перехватил депешу генерала Мэзона к Бертье, в штаб-квартиру Наполеона, в которой генерал докладывал о том, что Карл Юхан отпустил из плена около 40 французских офицеров с призывом лучше умереть за Наполеона, нежели "позволить этой гнусной семейке (т. е. Бурбонам. — Б.Г.) когда-либо взобраться на трон". Принц якобы призвал их "разъехаться по домам и выступить там против этого нового предприятия союзников". Сам же он ни при каких обстоятельствах не двинется из Льежа, если, конечно, его в путь не позовут добрые дела. Согласно этой депеше, Франценберг и отпущенные из плена офицеры подробно описали генералу умонастроения главнокомандующего Резервной армией, "из которых Ваше Величество может извлечь пользу для отделения его от союзников".
Капитал доверия к шведскому наследному принцу среди союзников иссякал окончательно и бесповоротно.
"Франценбергский" эпизод, по некоторым данным, получил своё логическое продолжение. Наполеон, по всей видимости, решил воспользоваться советом Мэзона и отправил его с тайной миссией к Карлу Юхану. Переодетый в цивильное платье, бывший адъютант Бернадота пробрался в Льеж и от его имени предложил Карлу Юхану Скандинавию, Финляндию и Померанию, всё балтийское побережье и королевство Нидерландов взамен на то, чтобы он вышел из союзного альянса! Предложение было очень заманчивым и, думается, заставило Карла Юхана хорошенько над ним поразмыслить. А поразмыслив, он отказался. Поздно! Карта Наполеона была уже бита.
Шведский король Карл XIII с приёмным сыном принцем Карлом Юханом. Художник К.-А. Дальстрём
17 марта в штаб-квартире Резервной армии произошло странное событие. Был созван военный совет, на котором Карл Юхан предложил собравшимся старшим офицерам армии ответить на три вопроса:
— Отвечает ли интересам Швеции продолжение войны с Францией, которая будет лишена приобретённых ранее территорий?
— Если союзники будут настаивать на условиях мира согласно Шатильонским решениям, отвечают ли интересам Швеции дальнейшие усилия кронпринца добиваться у союзников признания того, что Швеция уже выполнила свои обязанности в этой войне?
— Если Наполеон отвергнет условия предложенного ему мира, обязана ли будет Швеция продолжать с ним войну?
Ответы распределились следующим образом: единодушное "нет", за исключением одного "да" на первый; единодушное "да" на второй и единодушное "да" на третий вопрос, но при условии, что союзники выполнят свои обязательства перед Швецией. Военный совет, таким образом, укрепил уверенность принца в его попытке уговорить союзников оставить границу Франции по Рейну и сохранить за ней Бельгию и Голландию, а также в том, что дальнейшее участие шведов в войне было бессмысленным. Он отправил в союзническую штаб-квартиру К. Лёвеньельма с инструкцией потребовать у союзников поддержки в норвежском вопросе и в признании необходимости возвращения домой шведской армии. В письме к Александру I Карл Юхан свои требования несколько смягчил, попросив у него корпус для усмирения Норвегии, в то время как небольшая часть шведской армии останется выполнять свой союзнический долг на континенте.
25 марта Карл Юхан выехал к Александру I, но в это время Наполеон предпринял дерзкий марш в восточном направлении и перерезал все пути. Раздосадованный принц вынужден был вернуться обратно в Льеж. На обратном пути его пригласил к себе в Нанси граф Артуа, но Карл Юхан, неуклюже сославшись на неопределённость мнения союзников относительно судьбы Бурбонов и на возможное недовольство таким визитом шведов, предпочёл общаться с русским губернатором Нанси и отзываться о Бурбонах в самых негативных выражениях. Этому семейству, сказал он русскому генералу, нельзя появляться во Франции без посредника, имея в виду под посредником, естественно, себя.
Возвратившись в Льеж ночью 4 апреля, Карл Юхан узнал о том, что Париж пал. 31 марта 1814 года в столицу Франции вошли русские казаки, а 3 апреля столица капитулировала. Наследный принц немедленно отправил своего роялистски настроенного друга Гре к Людовику XVIII и принцу Конде с запоздалым ответом на их письма. Гре должен был заверить Бурбонов, что только обстоятельства и сопротивление шведов (!) помешали шведскому наследному принцу осуществить давно задуманный план. Своё послание Карл Юхан украсил описанием в самых возвышенных выражениях своих детских воспоминаний, связанных с его идеалом — королём Генри IV. Он с благодарностью подтверждал принятие титула генералиссимуса французской армии и приглашал графа Артуа в любое удобное для него время посетить его штаб-квартиру в Льеже.
Одновременно принц попросил Сухтелена сообщить императору Александру I о том, что он всегда был сторонником Бурбонов, хотя и не высказывал свои взгляды до тех пор, пока не понял своё призвание истинного союзника! Именно для этого он хотел недавно посетить императора, чтобы в личной беседе объяснить свою позицию.
Беседу в том же духе Карл Юхан провёл и с Торнтоном, попросив его довести свои "бурбонские" симпатии до английского руководства. Чтобы не попасть в ложное положение, он вызвал к себе Стедингка и пояснил, что титул французского генералиссимуса он принимает временно и что он непременно, хоть и с задержкой на несколько месяцев, вернётся в Швецию. Заверения, сделанные на все стороны, тем более неискренние, всегда вызывают настороженность!
В предположении, что Наполеон организует союзникам сопротивление на юге Франции, Карл Юхан направил в союзническую штаб-квартиру уведомление о том, что решил ввести шведскую армию во Францию и сражаться в рядах коалиции на её территории. Попросив вернуть ему корпуса Бюлова и Винцингероде, он отдал приказ о выступлении шведской армии. Толчком для такого решения послужило письмо супруги, поступившее к нему 6 апреля. Дезире с нетерпением ожидала вступления в Париж шведской армии, но вместо неё к ней явился К. Лёвенхьельм и сообщил, что супруг находится в Льеже. Дезире была страшно разочарована. "Мне очень жаль, что ты не прибыл раньше императора России, — писала она ему, — это сыграло бы тебе на руку и тем людям, которые тебе дороги. Твоё присутствие здесь чрезвычайно важно…"
Дезире была права: фактическим хозяином Парижа с 31 марта стал Александр I, и царь, по всей вероятности, обратился бы за помощью в первую очередь к нему, своему протеже. Но шведского принца на месте не было, и царь был вынужден пользоваться услугами своего бывшего тайного агента Талейрана. Находившегося рядом посла К. Лёвеньельма император призвал к ответу: чем руководствовался наследный принц Швеции, поддерживая тайные контакты с Наполеоном и Бурбонами? Положение шведского дипломата было более чем щекотливым, но вместе с Карлом Юханом ему как-то удалось "выкрутиться" и сохранить расположение императора.
А Карл Юхан, торопясь наверстать упущенное, развил в Льеже бурную и лихорадочную деятельность. Он предпринял попытку собрать побеждённые французские части, поставить их под белые знамёна Бурбонов и вместе со шведами двинуть их на Париж. (Именно в этот момент он сделал неудачное предложение сидевшему в Антверпене Л. Карно.) Но он уже чувствовал, что лавинообразные события во Франции опережали его и что всё было бесполезно. Слишком дорого стоило ему приобретение Норвегии, и как ни старался он сыграть свою роль в последующих событиях, главные участники войны его просто игнорировали. Союзники, кроме Александра I, оказали жёсткое сопротивление всем его попыткам заявить о своих претензиях, а одной поддержки царя оказалось недостаточно. Талейран высказал следующее суждение о шансах Бернадота: "Бернадот — это ещё один этап революции. Зачем выбирать солдата, когда вы только что убрали уже одного?" Талейран был прав. Этот вывод подтвердил и мудрый Сухтелен, мнение которого Карл Юхан высоко ценил.
