В. Злыгостев - Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную

Субэдэй, верный своей беспроигрышной стратегии, обустраивая тылы в течение лета 1241 года, продолжал готовить войско к вторжению в Италию, Францию и земли, находящиеся в юрисдикции Фридриха II. В шатре монгольского полководца лежали карты, на которых значились Милан, Флоренция и Рим, Прага, Франкфурт и Париж. Совсем близко, в двухтрех десятках переходов, раскинулось «последнее море». Если бы в 1241 году перед завоевателями стояла задача во что бы то ни стало его достигнуть[159], они выполнили бы ее без проблем, и даже силами одного тумена. Тем более что в западных странах «царили паника, страх, люди ждали Божиего суда» [61, с. 386]. Кроме того, Римский Папа Григорий IX скончался, как говорили тогда, «от переживаний», а новый понтифик Целестин, пробыв на престоле несколько месяцев, отправился следом. Выборы главы католиков затягивались — таким образом, Европа оказалась и без духовного лидера.

Зимой 1241–1242 года наступил благоприятный момент для продолжения монголами своей экспансии; орда вновь разделилась на несколько отдельных соединений и выступила по заранее намеченным маршрутам. Бату двигался на северо-запад. Его целью были Словакия, Чехия и Австрия. Передовые отряды достигли Опавы и Прерова в Чехии, Нойштадта в Австрии и заняли их; отдельные разъезды гарцевали у стен Вены. Другая часть войска прошла через Альпы и оказалась на равнинах северной Италии в районе Триеста. В юго-западном направлении шли корпуса Кадана, в апреле 1242 года он достиг Адриатического моря в районе Сплита. Король Венгрии Бела IV, подобно хорезмшаху Мухаммеду, укрылся на одном из островов, правда, в отличие от последнего остался жив.

На исходе зимы 1242 года, направляя созданную им армию, Субэдэй прекрасно осознавал, что «дел осталось месяца на полтора-два, чтобы завершить одну из самых блестящих страниц в военной истории человечеству» (курсив Мурад Аджи. — В. З.) [61, с. 387], но случилось то, что случилось… В декабре 1241 г. умер Великий каан Угэдэй, известие об этом достигло ставки Бату не менее чем через десять недель [29, с. 309], по закону это обязывало всех чингисидов явиться в Коренной улус для участия в курултае, где должны были провозгласить нового повелителя. Субэдэй являлся одним из самых главных хранителей и апологетов Великой Ясы, поэтому приходилось поворачивать коней на восток. Нам не ведомы чувства, которые овладевали тогда «свирепым псом», ибо он стоял на пороге очередной своей победы, однако закон, созданный Чингисханом, был значим до такой степени, что он — да-цзян всей орды, который как никто другой в войске стремился и имел самое большее из всех право омыть копыта своего саврасого скакуна в волнах «последнего моря» — отдал приказ бить в барабаны и готовить отступление.

Монголы уходили из Центральной Европы и с Балкан, уходили из Венгрии, добивая напоследок население, которое еще недавно пытались привлечь на свою сторону. В среднем и нижнем течении Дуная, предварительно «пройдясь» по Сербии, завоеватели нашли свою последнюю жертву — Болгарию, страну, большая часть которой до конца XIII в. оставалась во власти джучидов. Досталось и половцам, которые несколько лет назад пытались скрыться во владениях Белы IV, их роды, закрученные водоворотом монгольского нашествия и неприятием местных феодалов, скитались в Подунавье, где им был нанесен очередной удар ордой, двигавшейся в сторону Великой Степи. Осенью 1242 года монголы вышли в Дешт-и-Кипчак, западная «цивизизация» осталась незавоеванной, по всем городам и весям Европы проходили молебны, славящие провидение, спасшее их от страшной беды. Но спасло Европу не провидение, а процессы, происходящие далеко на востоке: именно события в Монголии определили дату окончания Великого западного похода, который являлся величайшим военным предприятием в мировой истории.

Голландский ученый Лео де Хартог дает очень верную оценку происшедшим тогда событиям и роли в них Субэдэя: «Достижения азиатских захватчиков, казавшиеся невероятными, были результатом их смелости, опыта и дисциплинированности, но прежде всего военного таланта полководцев. Несомненно, ключевая роль в кампаниях на Руси и Центральной Европе принадлежит Субэдею: большую часть разработок планируемых походов выполнял именно он…. Бату был высшим военачальником только формально… реальное управление осуществлял Субэдей. Это объясняет возмущение Гуюка и Бури тем, что Бату желал выпить первый кубок на пиру в честь победы. Угэдэй утверждал, что своими успехами в Европе монгольская армия обязана Субэдею и другим опытным военачальникам. Это, несомненно, было правильным суждением. Так же как в Китае… во время европейских кампаний фактическое лидерство во всех вопросах, вероятно, принадлежало военачальникам, выбранным и обученным Чингисханом» [4, с. 236–237].

Итак, Великий поход окончен, но надо полагать, что Субэдэй, уведя армию из Европы и выполняя все условия Ясы, тем не менее поспешал не торопясь, он не умчался подобно Бури, Бучеку, Кадану и Байдару в Монголию, а еще почти год присутствовал в Улусе Джучи, наблюдая оттуда за тем, как развиваются события возле опустевшего трона Великого каана.

Часть шестая. Багатур умер! Да здравствует багатур!

В степи на равнине открытой

Курган одинокий стоит,

Под ним богатырь знаменитый

В минувшие веки зарыт.

В честь витязя тризну свершали,

Дружина дралася три дня.

Жрецы ему разом заклали

Всех жен и любимца коня.

Чью кровь проливал он рекою?

Какие он брал города?

И смертью погиб он какою?

И в землю опущен когда?

Глава первая. Золотая Орда — «Золотой род». Субэдэй

Повинуясь Ясе и уводя войска из Западной и Центральной Европы, Субэдэй-багатур, имея свой немалые личные интересы в Коренном Улусе, также был верен и другому завету Чингисхана, гласившему, что любое начатое дело должно быть доведено до конца. Памятуя о том, он вместе с Бату следовал по половецким степям в сторону низовий Итиля, откуда, оглядевшись по сторонам и окончательно утвердив джучидов в их гигантских владениях, мог сказать: «Дело сделано!»

Дело действительно было закончено к весне 1243 года, когда последний очаг сопротивления половцев был подавлен и уже не в степи, а в горах Дагестана, куда те бежали, преследуемые монголами до Дербента (Тимур-кахалка). Судя по всему, половцы не были безжалостно уничтожены, Рашид ад-Дин пишет: «Илавдур… захватил кипчаков» [38, с. 408]. В это же время Грузия «добровольно подчинилась» [5, с. 691] власти Бату, правившая там царица Русудан предпочла их потомкам Толуя. И наконец, той же весной в ставку Бату прибыли русские князья во главе с Великим князем Владимирским Ярославом Всеволодовичем с изъявлением покорности, готовностью выплачивать дань и, по существу, стать подданными и союзниками новых хозяев Дешт-и-Кипчак. Безраздельное господство в степи и безоговорочная гегемония над всеми примыкающими к ней в Европе государствами являлись свидетельствами окончательного закрепления завоевателей в этом евразийском регионе, «где образовался мощный центр власти, определивший возникновение и существование самостоятельного монгольского государства Золотой Орды» [33, С. 210].

Рожденное на крови государство и его последующая чрезвычайно весомая роль, которую оно играло в международных отношениях, на протяжении нескольких столетий воспринималось и воспринимается неоднозначно. С одной стороны, существует исторически сложившееся мнение об Улусе Джучи — Золотой орде, как о регрессивном формировании, с другой — в свете исследований последний десятилетий, высвечивается обратная сторона медали. «Существенным является тот факт, что в состав огромной территории Золотой орды вошли земли с различными естественно-географическими условиями и разнообразным хозяйством и с разнородным по своему этническому составу населением, находящимся на разных ступенях общественного развития» [51, с. 43]. Поэтому, несмотря на хищническую подоплеку своего бытия, Золотая орда представляется катализатором интеграции и взаимопроникновения культур стран и народов, находящихся в ее составе и сферах влияния, а это является, несомненно, прогрессивным процессом.

Таким образом, к 1243 году в результате нескольких десятилетий неослабевающей монгольской экспансии, которой на всех этапах руководил Субэдэй-багатур, был окончательно сформирован в своих размерах Улус Джучи, охватывающий территории от верховий Иртыша до низовий Дуная, от северного Урала до Туранской низменности на юге. Тем более непонятна в связи с этим позиция ученого сообщества, в котором не было дано должной оценки Субэдэю и не как завоевателю и полководцу, а как устроителю государства джучидов, в результате появления которого путь из Европы в Китай стал чист и впервые в истории человечества дипломаты, представители духовенства и купцы смогли совершать поездки, не боясь за свою жизнь и имущество, от Рима и Лондона до Каракорума, а затем и до Ханбалыка (Пекина). Можно и нужно соглашаться с тем, что Субэдэй действовал методами абсолютно неидеальными и им нет оправдания с точки зрения гуманизма, но не замалчивается же имя Васко да Гамы, открывшего морской пусть в Индию, хотя по его приказу на океанских просторах португальцы топили арабские суда со всеми, кто на них находился, а цифры тогдашних жертв массовых утоплений исчисляются тысячами. И что? Да Гаме стоят памятники…