А. Железный - Наш друг граммпластинка. Записки коллекционера
Обработку мелодии и инструментовку сделал Николай Минх, роль незадачливой аристократки исполнила Эдит Утесова, а партии управляющего, конюха, кучера и дворецкого спел Л. Утесов, мастерски варьируя произношение и тембр голоса в зависимости от характера каждого из персонажей.
А. Безыменский оказался совершенно прав: песенка "Маркиза" имела очень большой успех и ее не раз пришлось повторять на "бис".
В 1937 году "Маркиза" была записана на грампластинку, которая шла, что называется, нарасхват. Однако сам Леонид Осипович Утесов был недоволен этой грамзаписью: слишком быстрый темп исполнения затруднял восприятие текста. Поэтому в следующем году песня была записана вновь, но уже в несколько замедленном темпе. Это дало возможность придать каждому слову более яркую вокально-смысловую окраску, при этом стала более ясной логика развития сюжета песни, согласно которому каждая очередная неприятная новость являлась лишь составной частью последующей, более существенной неприятности: кобыла околела, так как горела конюшня. А вспыхнула она потому, что пылало все поместье, которое загорелось оттого, что муж аристократки, разорив себя и ее, застрелился, что и явилось первопричиной всех последующих событий;
Упавши мертвым у печи,Он опрокинул две свечи.Попали свечи на ковер —Вмиг запылал он, как костер!Погода ветренной была,Ваш замок выгорел дотла.Огонь усадьбу всю спалилИ вмиг конюшню охватил.Конюшня запертой была,И в ней кобыла умерла…А в остальном, прекрасная маркиза,Все хорошо! Все хорошо!
Песенка "Маркиза" пользовалась широкой популярностью, и пластинка с ее записью выпускалась огромными тиражами.
В дальнейшем фабула и мелодия "Маркизы" послужили основой для создания другого произведения, сыгравшего довольно заметную роль в советской эстраде 30-40-х годов.
В августе 1938 года газеты сообщили о полном разгроме японских войск у озера Хасан. Как раз в это время известный советский куплетист-сатирик Илья Семенович Набатов ехал на гастроли и делал пересадку на железнодорожной станции Армавир. Прогуливаясь по перрону в ожидании поезда, он и его брат, аккомпаниатор Леонид Семенович Набатов, горячо обсуждали эту новость. Из перронного репродуктора тем временем разносились звуки утесовской "Маркизы", и ее бодрый, но двусмысленный припев, удивительным образом соединившись с радостной вестью о победе советских войск, натолкнул братьев на мысль написать злободневные куплеты на эту тему.
Идея замысла была проста: по примеру маркизы, японский император-микадо спрашивает у своих "слуг" — офицеров о результатах похода к озеру Хасан. И те, боясь сразу выложить всю правду о сокрушительном поражении, по очереди "подготавливают" своего микадо к неприятной вести.
Первый докладчик сообщает лишь о незначительной неприятности: "…у нас в дороге был ранен конь майора Тоги". А затем поспешно добавляет:
А в остальном, почтеннейший микадо,Все хорошо! Все хор-р-рошо!
Однако, несмотря на осторожную тактику докладчиков, микадо все же начинает подозревать неладное и просит рассказать поподробнее о событиях у озера Хасан. И полковник Пупаки вынужден открыть, наконец, всю горькую правду, завершая свой доклад такими словами:
Я ел цыплята-натюрель,Как вдруг бабахнула шрапнель,А за шрапнелями — снаряд,Затем еще, еще подряд.И нам не дали отступить:Нас стали танками давить,Затем гранатами глушить,Шашками рубить.Никто "банзая" не кричал.Кто был убит, так тот молчал,А кто был ранен — тот стонал,А кто успел, так тот удрал…Майор хотел удрать верхом,Но вдруг снаряд майора — бом!Смотрю — летят через меняМайора ноги, полконя…Майор — без ног, а я — оглох,А конь икнул, потом издох…А в остальном, почтеннейший микадо,Все хорошо! Все хор-р-рошо!
Конечно, никакое изложение не в состоянии передать того впечатления, которое производило на слушателей живое исполнение этих куплетов. Ведь Илья Семенович Набатов не просто пел, он еще и мастерски играл роль каждого из персонажей — от лейтенанта Пикапу до самого микадо. В партии микадо, например, он сумел очень ярко показать всю последовательность смены чувств: вначале безмятежное спокойствие и самоуверенность, затем все возрастающее беспокойство и в конце концов — заключительную реакцию микадо, узнавшего, наконец, всю горькую правду о разгроме его войск. Кульминацию действия Илья Семенович изображал одной лишь мимикой.
Эти злободневные куплеты, являющиеся подлинным шедевром остроумной и вместе с тем беспощадно-разящей сатиры, очень быстро узнала вся страна благодаря граммофонной пластинке, напетой И. С. Набатовым в начале 1939 года в сопровождении джаз-оркестра Александра Цфасмана.
Вот так органично вошла в репертуар и стала одним из лучших номеров предвоенной советской эстрады веселая французская песенка "Маркиза".
Знаменитая полька из Збраслава
Это было в 1950 году, когда я только начинал коллекционировать пластинки. Как-то раз ко мне попал иностранный диск с фиолетовой этикеткой "His Master’s Voice". Пластинка эта, по-видимому, прожила довольно бурную жизнь: вся ее поверхность была испещрена многочисленными царапинами и трещинами, а край был вообще отколот. Но записанная на ней мелодия мне сразу же понравилась, и чем больше я ее слушал, тем больше она пленяла меня своей напевностью и простотой. Название мелодии, напечатанное на этикетке, — "Skoda lasky" мне ни о чем не говорило, я даже сразу не мог сообразить, на каком это языке.
С тех пор прошло много лет. И все эти годы "Skoda lasky" была и остается моей самой любимой мелодией. Сейчас в моей коллекции есть полтора десятка различных вариантов исполнения этой вещи, но той, впервые услышанной — увы! — нет. Так больше и не попалась мне та пластинка.
Простая и пленительная мелодия… Сочинил ее в 1929 году в городке Збраславе под Прагой молодой самодеятельный музыкант Яромир Вейвода, руководитель любительского оркестра, игравшего на свадьбах и народных гуляньях. Пианист оркестра Фердинанд Бенатчан оркестровал "Польку" Вейводы, а Вацлав Земан написал к ней текст:
Skoda lasky,Kterou sem tobe dala.Ту me ociDnes bych si vyplakala;Moje Mladi Uprchlo tak jako sen,Na vs’echno my zbyla jenomV srdci svem vspominka jen…
Сначала эту польку заиграли збраславские оркестры, затем каким-то неведомым путем она попала в репертуар столичных оркестров.
Как-то раз Яромир Вейвода приехал в Прагу и зашел в известное издательство "Вдова Гофман", где он всегда покупал ноты последних музыкальных новинок. Когда в издательстве узнали, что посетитель прибыл из Збраслава, его засыпали вопросами о какой-то польке, ноты которой сейчас спрашивают покупатели. Оказалось, что речь шла о польке Вейводы. Тут же с автором произведения был заключен договор, и в 1934 году "Skoda lasky" была впервые издана. С этого момента полька из Збраслава начала свое победное шествие по всему миру.
Еще в предвоенные годы ноты польки были напечатаны в Германии под названием "Rosamunde", затем в Голландии, Дании, Швеции… В эти же годы популярная мелодия пересекла Ла-манш и зазвучала в Англии под названием "Beer barrel Polka". В Америке ее с упехом исполняло вокальное трио сестер Эндрюс.
В Советском Союзе тоже хорошо знали эту мелодию. В 1939 году она была даже записана на пластинку в исполнении джаз-оркестра Александра Цфасмана ("Первый снег", диск № 9363).
Необычно сложилась судьба польки Яромира Вейводы в годы второй мировой войны. Вряд ли найдется еще такой пример, когда одна и та же мелодия звучала по обе стороны фронта. Луженые глотки гитлеровской солдатни ревели слова краденой песни:
Rosamunde!
Frag’ doch nicht erst die Mama!А в союзных войсках пели:Roll out the barrels —We’ll have a barrel of fan!
Пели эту песню и советские солдаты, избавившие мир от нацистского кошмара. Ожидая демобилизации, они сочинили к популярной мелодии свои слова, пусть и незатейливые, но исполненные радостью чувства скорого возвращения домой, к своим семьям:
В дорогу! В дорогу!Осталось нам немногоНосить свои петлички,Погончики и лычки!Мы будем галстучки с тобой носить,Без увольнительных в кино ходить,Под ручку с девушкой гулятьИ никому не козырять!
Припев:
До свиданья!Путь подытожили весь.До свиданья!Делать нам нечего здесь.До свиданья!Ждет меня город родной.На прощанье — до свиданья!Завтра мы уходим домой…
В послевоенные годы полька Яромира Вейводы "Шкода ласки" несколько раз выпускалась в нашей стране и на обычных, и на долгоиграющих пластинках под названиями "Полька" и "Люблю тебя".
