Наиль Ахметшин - Врата Шамбалы
На северной окраине города находится тибетский монастырь, настоятели и монахи которого в прошлом регулярно демонстрировали свою независимость не только от светских, но и духовных властей. Впрочем, это было характерно и для некоторых других обителей Кхама. Рокхилл, в частности, отмечал: "Авторитетные писатели утверждают, что на каждую семью в Тибете приходится трое лам, и, по моему мнению, в этих словах нет никакого преувеличения. На пути из Жиэкундо (Джекундо. — Н.А.) до Да-цзянь-лу, т. е. на пространстве почти 900 верст, я встретил сорок ламайских (ламаистских. — Н.А.) монастырей, причем в самом незначительном из них было не менее сотни монахов, а в пяти более значительных было их от 2000 до 4000 человек. Хотя большая часть Камдо (область Кхам. — Н.А.) не подчинена им непосредственно, но de facto они все же являются настоящими хозяевами этой страны. В их руках находятся почти все богатства страны, которые приобретены были ими благодаря торговле, ростовщичеству, дарственным записям старших и другими путями. Их земельная собственность зачастую имеет огромные размеры, а их рабам (ми-cep) и невольникам (цэ-и) буквально нет счета.
Немало затруднений светским властителям в этой стране причиняют настоятели четырнадцати больших монастырей Восточного Тибета. Они назначаются властями Лхассы (Лхаса. — Н.А.) и имеют принадлежащее им в силу обычая право суда по всем уголовным и гражданским делам не только над монахами своего монастыря, но и над своими рабами и арендаторами. В прошлом столетии лхасское правительство всеми способами, находившимися в его распоряжении, старалось присоединить к себе Восточный Тибет, несмотря на упорное сопротивление поселян. Легко понять, каким мешающим и нарушающим общий мир элементом являлось в такое время присутствие этих независимых и могущественных общин, всецело преданных интересам и преуспеянию своей церкви. При этом ламы вовсе не ограничиваются мирными средствами, чтобы содействовать успехам своей политики. В сущности, они такие же монахи-воины, какими были в свое время тамплиеры (члены католического духовно-рыцарского ордена, основанного в Иерусалиме в начале XII в. — Н.А.), с которыми они вообще имеют много общего, а их большие монастыри похожи скорее на вооруженный лагерь, чем на жилище миролюбивых буддийских монахов. Каждый лама вооружен, имеет хорошую лошадь и всегда готов к битве, идет ли дело о том, чтобы сопротивляться местным князькам или китайцам, или о том, чтобы совершить нападение на соперничающий монастырь".
Обитель в Литанге была построена для Третьего далай-ламы. Как известно, далай-ламы считаются земным воплощением бодхисатвы Авалокитешвары. Первым далай-ламой был объявлен Гедундуб — ученик и родственник (племянник) Цзонха-вы, о котором говорилось в предыдущей главе. После смерти наставника он активно проповедовал его учение, а в середине XV в. в городе Шигацзе (к западу от Лхасы) основал еще один монастырь секты желтошапочников — Ташилхунпо. Сам титул "далай-лама" (монг. далай — океан, тибет. лама — высший), т. е. "лама, чьи знания глубоки и бесконечны как океан", появился только во второй половине XVI в., когда монгольский правитель Алтан-хан пожаловал его Содиамгьяцо, который стал Третьим далай-ламой.
В 1577 г. прекрасно образованный и весьма авторитетный в буддийском мире Соднамгьямцо, настоятель монастыря Дре-пунг под Лхасой, отправился в монгольские земли по приглашению Алтан-хана. Последний остро нуждался в укреплении своей власти и ее идеологическом обеспечении за счет распространения доступной для большей части населения веры, а иерархи гелугпа рассчитывали на решительную поддержку воинственных монголов в борьбе с другими сектами на территории Тибета. В результате была оформлена и признана линия перерожденцев — далай-лам, а в Монголия получил развитие буддизм в трактовке гелугпа. Неудивительно, что спустя некоторое время Четвертым далай-ламой оказался потомок Алтан-хана.
Указанный монастырь в Литанге, по словам Кюнера, "долгое время служил гнездом непримиримой вражды и открытой борьбы против китайцев, и только после крутых мер, принятых последними, вплоть до казни главных руководителей, многочисленная армия монахов в этом монастыре стала держать себя менее вызывающе по отношению к китайским властям. Однако в 1905 г. ламы пытались присоединиться к мятежникам, но своевременное прибытие китайских войск, разрушивших юго-западный угол монастыря, чтобы принудить его обитателей к покорности, предотвратило более серьезные последствия сделанной попытки. Ламы должны были смириться настолько, что допустили перенесение внутрь монастырских стен ямэня (управа. — Н.А.) китайского гражданского чиновника Литана…"
Добравшись до монастыря, попытался разыскать старые постройки, поскольку большая его часть, по моим данным, во второй половине 60-х гг. прошлого века была разрушена хун-вэйбинами и восстановлена только в годы нынешних реформ. Наконец увидел здание, возведенное примерно сто лет назад. Во дворе двое юных послушников стирали белье. Отвечая на вопрос, есть ли в доме взрослые, они предложили подняться на второй этаж.
Меня встретил очень спокойный и рассудительный монах по имени Пэнцомэйла. Ему 62 года, из них 20 лет провел в трудовых лагерях. Был освобожден в 1977 г., десять лет прожил в Индии и в 1993 г. вернулся в Китай. Если я правильно его понял, в монастыре он выполняет функции своеобразного ключника. Говорит, что своей нынешней жизнью доволен, и жалеет, что так было далеко не всегда.
После разговора с монахом отправился к белой ступе (тибет. чортен), которая находится за воротами монастыря. От нее тянулась длинная и достаточно высокая стена, составленная из священных камней (мани) с магической формулой "Ом ма ни пад мэ хум". Специально обработанные и зачастую ярко раскрашенные небольшие плиты с высеченной на них молитвой-заклинанием встречаются на Тибетском нагорье повсеместно. Стены "мани", на возведение которых уходит несколько месяцев или даже лет, можно увидеть как около больших монастырей, так и в самых отдаленных уголках. Изготовление камней с указанной формулой весьма распространенное занятие. Ученые и путешественники обращали внимание на то, что "уважающий себя тибетец никогда даже не подумает отказать купить все такие камни, сколько бы их не предлагалось ему, помещая их у стены собственного дома или на ближайшей стене "мани" (Н.В. Кюнер).
Буддийская молитвенная формула "Ом ма ни пад мэ хум", которую во всех населенных пунктах, где живут тибетцы, можно услышать буквально на каждом шагу, состоит из шести слогов, но часто ее пишут в четыре слова ("Ом мани падме хум"). Эту мантру обычно переводят: "Ом, ты сокровище (драгоценность) на лотосе", что "соответствует реальному значению на языке санскрит входящих в нее слов: мани — драгоценность, жемчужина; падма — цветок логоса. Но если большинство рядовых буддистов воспринимает эту мантру как обычную повседневную молитву, то высшие слои буддийского духовенства и просто образованные буддисты, особенно последователи ваджраяны, вкладывают в неё глубокий сакральный смысл… Слог ОМ наиболее значимый в мантре. Произнося слог ОМ, созерцающий (тот, кто находится в состоянии медитации. — Н.А.) должен внутренним взором увидеть Авалокитешвару (имя бодхисатвы. — НА.) в белом одеянии (сострадание). Слог МА вызывает видение будды Вайрочана синего цвета (спокойствие), НИ — видение будды Ваджрасатва белого цвета (очищение), ПАД — видение будды Ратнасамбхава желтого цвета (созерцание), ME — красный Амитабха (уничтожение заблуждений), ХУМ — зеленый Амо-гасиддхи (трансцендентное мышление). Только достижение состояния просветления при созерцании последнего слога может привести к наивысшей результативности этой мантры" (H.Л. Жуковская).
Русская писательница, мистик и искательница приключений "с искрой божьей" Е.П. Блаватская обнаружила "в этой наиболее священной изо всех восточных формул" уже "семь различных значений" и "семь различных результатов, каждый из которых может отличаться от других". На страницах книги "Тайная Доктрина" она, в частности, утверждала: "Так, мистическая фраза "Ом Мани Падме Хум " при правильном ее понимании, вместо того, чтобы быть составленной из почти бессмысленных слов "О, Драгоценность в Лотосе", содержит указание на… нерасторжимый союз между Человеком и Вселенной, выражающийся в семи различным видах и обладающий способностью семи различных применений к стольким же планам мысли и действия".
Гюку и Габэ магическое значение данной формулы объяснили несколько проще: "Все существа… распадаются на шесть классов: ангелов, демонов, людей, четвероногих, летающих и пресмыкающихся животных; к последнему классу принадлежит также рыба и вообще все то, что не летает и не имеет четырех ног. Эти шесть классов соответствуют шести слогам "Ом мани падмэ хум". Живые существа имеют известный круг, совершаемый при переселении души, и попадают, смотря по заслугам, в высший или низший класс до тех пор, пока не достигнут высшей степени совершенства. Тогда они уничтожаются и сливаются в существе Будды, т. е. в вечной общей душе, от которой истекают все и к которой опять возвращаются после того, как совершили известный круг своего странствования. Одушевленные существа, смотря по классу, к которому принадлежат, имеют средство освещаться и, следовательно, возможность переходить в высший класс, достигнуть совершенства и соединиться с Буддой. Люди, очень часто повторяющие "Ом мани падмэ хум", получают возможность после смерти не попасть опять в число шести классов, но прямо сливаются с вечным существом, переходя в вечную, всеобъемлющую душу Будды".
