Уильям Стирнс Дэвис - История Франции. С древнейших времен до Версальского договора
Двор французских королей стал роскошным и сложно устроенным в дни Франциска I. Во время Религиозных войн он был совершенно неорганизованным. При Генрихе IV он стал очень простым и даже по-военному суровым. Теперь, под рукой его далеко не просто внука, он стал невероятных размеров. В него входили придворный корпус военных – около 10 тысяч человек в великолепных мундирах, охрана, достойная самого грозного из монархов христианского мира, и гражданский придворный штат численностью не меньше 4 тысяч человек. Служителей королевской кухни (эта служба называлась la bouche du roi – «рот короля»), то есть тех, кто готовил и подавал еду для королевского стола и только для него, было 498 человек. Но кроме хозяйства короля были домашние хозяйства королевы, дофина, супруги дофина и троих их детей. Дочь дофина, когда ей было всего 2 года, имела собственное «домашнее хозяйство» (maison) из двадцати двух человек обслуги, в число которых входили три гувернантки и восемь фрейлин.
Начальниками этих служб были представители высшей знати. Глава служителей королевского стола носил титул великий магистр Франции, и эту должность занимал не кто иной, как первый принц крови, сам принц Конде, который по-прежнему был грозным полководцем, чьи победы наводили ужас на всю Европу. Обычно носители таких должностей исполняли их сами, а не доверяли это представителям. Подать королю рубашку или тарелку было желанной честью. Многие дворяне низшего ранга просто стояли вокруг короля: каждый из них надеялся, что после вечерней игры в карты король осчастливит его и возвысит над остальными собратьями просьбой нести свечу, чтобы осветить путь к постели.
Итак, Людовик XIV полностью укротил когда-то высокомерную и независимую французскую знать. Он хотел, чтобы все эти высокородные господа постоянно вращались вокруг него, прислуживая ему в огромной королевской резиденции в Париже, а потом, когда был построен еще более просторный Версаль, делали то же самое в Версале. Каждый день король, проходя по дворцовым галереям или по аллеям своих обширных парков, устраивал смотр своим придворным. Тот, кто не явился ко двору, кто бы он ни был, не мог надеяться ни на какие милости от государя. Если короля просили сделать что-то хорошее для того, кто отсутствовал, король отвечал: «Этого человека я не видел. Я его не знаю», и это было самым страшным осуждением из всех возможных.
Поэтому все французские дворяне, которые могли найти средства на поездку, съехались к королевскому двору. Деревенские замки опустели: теперь в своих поместьях жили только бедные, впавшие в немилость или поразительно лишенные честолюбия дворяне. Аристократы, чтобы жить с пышностью, соответствующей их положению, строили для себя изящные особняки вокруг королевской резиденции, так что, когда Людовик XIV переехал в Версаль, они помогли ему построить на новом месте настоящий город.
Хотя в результате принятых королем мер дворянство стало действительно его дворянством, Людовик XIV предоставлял им очень мало возможностей для карьеры. Дворянин мог служить в королевской армии или королевском флоте, мог поступить в «гражданское хозяйство» короля и подавать государю салфетку или снимать крышку с блюда, мог крутиться вокруг дворца в качестве услужливого придворного без определенных обязанностей. Но король почти никогда не допускал дворян к повседневному гражданскому управлению страной – ни в правительство, ни на должности администраторов. «Не в моих интересах выбирать на должности людей очень высокого звания, – написал однажды Людовик. – Важно, чтобы народ по происхождению тех, кто мне служит, понимал, что я никогда сознательно не поделюсь с ними своей властью».
Постоянными членами центрального правительства были канцлер, генеральный контролер финансов, четыре государственных секретаря, многочисленные государственные министры, а также государственные советники. Большинство этих должностей существовали уже при предыдущих королях. Канцлер, генеральный контролер и секретари объединялись в совет, который в современной Франции назывался бы Советом министров. Канцлер был главой судебной администрации, он также был председателем всех Королевских советов в отсутствие короля. Контролер, разумеется, отвечал за казну и за все ее проблемы. Четыре секретаря были секретарь домашнего хозяйства короля, секретарь иностранных дел, военный секретарь и секретарь флота. Но каждый из них кроме обязанностей, обозначенных в его должности, по поручению короля был (согласно достаточно давнему обычаю) также гражданским администратором отданной ему в управление части страны. Формально секретари были всего лишь писцами короля, которые были обязаны докладывать ему обо всем, а затем беспрекословно выполнять его приказания. На самом же деле они, конечно, имели большую власть и большую свободу действий.
Под началом у этих высших должностных лиц были четыре больших совета, состоявшие из министров (которые на самом деле были только верховными советниками) и обычных советников. Король при желании сам был председателем этих советов. Совместно они были Верховным советом во многих важных делах, главным образом в военных и дипломатических вопросах. Были также Совет финансов и Совет депеш (так назывались послания от чиновников, управлявших страной на местах). Был также Совет, который рассматривал все важные юридические вопросы, интересующие правительство.
Это явно была простая структура для управления большим самодержавным государством, в котором все государственные дела все больше сосредоточивались при дворе короля. Вполне очевидно, что все зависело от способностей государя, канцлера, контролера и четырех государственных секретарей. Они держали страну в своих руках с помощью крайне важных помощников – интендантов. Правда, продолжали существовать губернаторы из высшей знати, которых назначали в старые провинции – например, в Тулузу или Нормандию. Но власть губернатора, который когда-то был заместителем короля в своей провинции, теперь была урезана настолько, что его должность была почти только почетной. И в любом случае король, повелитель губернатора, обычно удерживал его при своем дворе, далеко от провинции, которой тот якобы управлял. Настоящим, работающим администратором был незнатный интендант. Округ, которым он управлял, назывался женералите (и часто был намного меньше средней провинции)[89]. Мало было такого, чего не мог бы сделать деятельный интендант, если его не остановят королевские министры. Если он желал, то мог быть председателем на заседаниях суда. Он контролировал местные финансы, деятельность администрации в городах и общественные работы. В случае каких-либо беспорядков он набирал и возглавлял ополчение в своем округе и решал все военные вопросы, если для этого не были нужны сложные боевые действия под руководством профессионального генерала королевской армии. Короче, как тогда говорили, интендант – это «как будто сам король находится в провинции». Такими интенданты оставались до революции 1789 г.
Во время первой, самой благополучной части царствования Людовика XIV самое большое значение среди королевских министров имел Жан-Батист Кольбер. Он был одновременно генеральным контролером, секретарем флота и секретарем домашнего хозяйства короля. Он был самым могущественным из всех подданных короля, и без Кольбера его повелитель едва ли смог бы достичь того богатства и могущества, которые возвысили Людовика над всей Европой.
Кольбер (1619–1683) был сыном торговца мануфактурными товарами (в первую очередь тканями) из Реймса. В юности он приехал в Париж и получил должность управляющего личным имуществом кардинала Мазарини. Этот Божий слуга с цепкими руками быстро обратил внимание на финансовый талант человека, который сохранил и умножил его собственность. Умирая, он в своем завещании официально рекомендовал Людовику Кольбера как «очень верного» человека. В то время будущему контролеру было сорок два года.
В момент смерти Мазарини финансы Франции находились в руках Фуке, человека очень талантливого и очень честолюбивого. Его положение казалось таким прочным, что он мог безнаказанно обогащаться и использовал свое огромное богатство как основу для интриг, чтобы добиться постоянной политической власти.
Когда Людовик стал сам править страной, одним из первых действий короля стало свержение этого слишком самоуверенного министра. Людовик отстранил Фуке от должности, отнял у него приобретенное сомнительным путем богатство и приговорил к пожизненному заключению в тюрьме (1661). На его место король поставил Кольбера, который потом, как увидел король, никогда не злоупотреблял своей властью.
Кольбер был одержим страстью к труду. Слышали, как он говорил, что не прожил бы и шести лет, если бы его «приговорили к безделью». В половине шестого утра он входил в свой кабинет, и если видел на письменном столе депеши, то потирал руки, как гурман перед пиршеством. Как правило, он работал шестнадцать часов в день. Побеспокоить его во время работы было обидой, которую он не прощал. За ледяную холодность своих манер он получил прозвище Север. Рассказывают, что однажды какая-то дама встала перед ним на колени, умоляя его о милости. Кольбер в ответ сразу же опустился на колени лицом к ней и сказал: «Умоляю вас, оставьте меня одного!»
